— Кто же теперь такие покупает!

Но Сергею кресла нравились. Он вообще любил все крепкое и прочное. И потом это была его первая хозяйственная покупка з жизни.

— А какая у тебя стипендия? — спросил Сергей.

— Ох уж эта стипендия... Гроши!

— Родители помогают?

— Ну, а как ты думаешь, неужели я смогла бы на твои пятьсот рублей прожить?

— Сколько же они тебе дают в месяц?

— Какое это имеет значение?

Сергей видел, что Лиле этот разговор не нравится, но решил все выяснить до конца. Лиля сказала, что в Средней Азии врачи живут гораздо обеспеченнее, чем их коллеги в центре России. И потом, отец принимает больных дома. Он не только хороший венеролог, но и известный в гоооде специалист по кожным заболеваниям. .В общем, люди они с достатком и ни в чем ей не отказывают...

Она убрала со стола, постелила другую скатерть и поставила вазу с грушами, яблоками и персиками. В ком­нате запахло душистыми фруктами.

— Хочешь, покажу шубу, которую мама мне купила? Сбросила на ковер халат и, обнаженная, подошла к широкому вишневому шкафу. Сергей поднялся из-за стола.

— Может, потом примеришь? .. — сказал он, обни­мая ее сзади.

Лиля мягко высвободилась. Набросила на плечи длинную роскошную шубу. Коричневый мех блестел и струился. Она подошла к зеркалу и, наклоняя голову то на один бок, то на другой, стала себя разглядывать; Сергей снова обнял ее и стал расстегивать шубу, но Лиля с досадой оттолкнула его руку. И, чтобы сгладить резкость, улыбнулась и спросила:

— Нравится?

Она так вся и сияла радостью. Темно-коричневые глаза-вишни блестели, на губах счастливая улыбка. Это была даже не просто радость, а физическое наслажде­ние вещью. Сергей с удивлением смотрел на жену: все . новые и новые черты открываются в ней. Можно красиво одеваться, следить за модой, но чтобы до такой степени упиваться вещами... А Лиля, забыв про него — в этом он сейчас не сомневался, — вертелась перед зеркалом, приседала, гордо вскидывала голову и сама себе улыбалась в зеркало...

— Это колонок, — сказала она. — Мать заплатила семь тысяч. 

Сергей только присвистнул. Таких денег он еще никогда и в руках-то не держал. Он достал из кармана-брюк сигареты, спички и закурил. Курил он очень ред­ко, но сигареты всегда носил с собой. Стряхивая пепел, в спичечный коробок, стал пускать дым в потолок. Что-то встало между ним и женой, какая-то отчужденность. Там, в родном городе, этого не было. А здесь, в Москве, Лиля какая-то другая... Как она вертелась в новой шубке перед зеркалом... Какие у нее были при этом глаза! И откуда родители берут такие бешеные деньги на подарки дочери-студентке? И эта комната... Как будто нельзя жить, как все, в общежитии! Сергей понимал, что люди живут по-разному: одни перебиваются от зарплаты до зарплаты, а другие вот сумели накопить денег на автомашину. И разъезжают на новеньких «Москвичах», «Победах», «Волгах». Поставил бы он пе­ред собой такую цель — и тоже смог бы накопить на «Москвич», но тут что-то другое... Квартира, роскошь, наряды... Неужели врачи так много зарабатывают? ..

— Я, наверное, ни черта не понимаю... — сказал Сер­гей.— Откуда все это у тебя? Деньги, шуба, квартира?

— А ты хотел бы, чтобы я ходила в ситцевом платье и снимала в вороньей слободке угол? — глаза у Лили стали злыми. — Ты ведь не платишь за все это? Какие могут быть у тебя претензии? Радовался бы, что твоя жена ни в чем не нуждается и красиво одета.

— А мне вот что-то грустно, — вздохнул Сергей. — И знаешь почему? Даже когда ты закончишь универси­тет и мы будем вместе, я вряд ли тебе когда-нибудь подарю такую шубу...

— Подаришь,— улыбнулась Лиля. — Ты просто еще не знаешь своих возможностей...

— Я не привык жить так, как ты, — сказал он. — И вряд ли привыкну...

Лиля села рядом с ним на тахту.

— Ты ведь не виноват, что у вас такая … многочис­ленная семья. И потом, твой отец все время в разъез­дах...

— Не в этом дело. Наши семьи слишком разные. Я еще не видел твоих родителей, но боюсь, что я для них буду чужой...

— Все зависит от тебя, — сказала Лиля.

— Ей-богу, было бы в тысячу раз лучше, если бы ты была... — Он запнулся и замолчал.

— Как Валя Молчанова? — усмехнулась Лиля.— Или другие твои знакомые?

Сергей затолкал скомканный окурок в коробок и бро­сил его на полированный красного дерева стол. Лиля невольно отметила про себя, что он не умеет так красиво курить, как Роберт. И тот никогда не стряхивал бы пе­пел в спичечный коробок, уж скорее прямо на ковер...

— Впрочем, какое мне дело до твоих родителей,— сказал Сергей. — Главное —

это ты и я!

— Вот именно, — заметила Лиля.

— И потом, ты знала, за кого выходила замуж...

— Я не жалею, — сказала она и положила голову ему на грудь.

В этот момент зазвонил телефон. Лиля даже не по­шевелилась: широко раскрыв глаза, смотрела на лепной потолок.

— Я послушаю, —сказал Сергей и попытался при­подняться, но Лиля и не подумала отодвинуться.

— Наверное, хозяйка, — сказала она. Телефон звонил и звонил.

— Подойди, — сказал Сергей.

Лиля нехотя встала, поправила простыню, будто на­деясь, что телефон сейчас умолкнет. Присев на пуфик возле зеркала — телефон стоял на трюмо, — сняла трубку.

— Да? Ее нет дома. — И повесила трубку.

Она даже не успела встать, как снова зазвонил те­лефон. Взглянув на помрачневшего мужа, Лиля подняла трубку.

— Я не могу, — холодно сказала она. — Что тебе нужно от меня?! Я не хочу с тобой разговаривать. И больше не звони.

Отняв трубку от уха и не положив ее на рычаг — Сергей слышал частые гудки, — Лиля взглянула на мужа. В глазах ее мука и злость.

Сергей все понял. После продолжительной паузы как можно спокойнее спросил:

— Это он?

Лиля кивнула. Она так и осталась сидеть у зеркала. Сергей встал, молча оделся и, выйдя в ванную, подста­вил голову под холодную струю. Долго стоял он, сгор­бившись под краном. Когда вышел из ванной, Лиля, на­тянув на колени простыню, сидела на краешке тахты, настороженно посматривая на него. Трубка все еще из­давала раздражающие частые гудки. Сергей положил ее на рычаг.

— Он преследует меня... — первой заговорила Ли­ля.—Не дает мне прохода! Звонит в любое время, ждет меня у метро, у подъезда... Я не знаю, что мне делать?!

Сергей, прямой и одеревенелый, стоял посреди ком­наты. Руки его были опущены. Лицо вдруг стало худым, широкие скулы резко обозначились.

— Ты мне не веришь, Сережа? — спросила она. Верил ли он ей? Он и сам не знал. Этот проклятый звонок окончательно доконал его. Опустошенным и оди­ноким почувствовал он себя. Эта чужая комната, сразу отдалившаяся жена, которой настойчиво звонит другой мужчина...

Л:иля подошла к нему.

— Я ни в чем не виновата, — сказала она. — Ну, не злись... Если бы у меня с ним

что-нибудь было, я бы предупредила его о твоем приезде...

Уткнувшись ему в плечо, Лиля всхлипывала. Заме­тив, что на круглых плечах и спине жены высыпали му­рашки, Сергей глухо сказал:

— Оденься.

Лиля еще секунду стояла неподвижно, потом оторва­лась от него и подошла к стулу, на котором в беспорядке была брошена ее одежда. Все еще всхлипывая, стала медленно одеваться. Сергей в зеркало видел, как она надела пояс, привычным движением натянула капроно­вые чулки, затем, завернув назад руки так, что на плечах образовались глубокие ямочки, долго и безуспешно пыта­лась застегнуть лифчик. Покосившись на него через пле­чо, тихо попросила:

— Застегни.

Помедлив, Сергей повернулся к ней и застегнул на все четыре пуговицы. Лиля сделала движение, чтобы прильнуть к нему и поцеловать, но он, предвидя это, отошел в сторону. «Он, наверное, так же застегивает ей лифчик», — горько подумал он.

Одевшись, Лиля принялась убирать постель. Акку­ратно сложила простыни, одеяло с пододеяльником и положила их в нишу, а тахту накрыла ковровым покры­валом.

— Я понял, он сюда придет? — негромко спросил Сергей.