А я так и остался сидеть с большими круглыми глазами, смотрящими на место, где ещё недавно лежала оторванная рука.

- Они идут! – прокричал кто-то сзади.

Я повернулся в сторону реки, и растерялся. К нам, нам, на плотах плыли красные. Казалось, что они заполонили всю реку, десятки плотов двигались к нам. А у нас в строю осталось чуть меньше четверти полка, и оружие, не ахти. Но нужно было что-то предпринять, и нужно было действовать.

- Где командир полка? – прокричал Горев что есть силы.

- Нету его, сбежал говорят! – прокричали ему откуда-то в ответ.

- А командиры рот где? Хоть кто-то остался? – спросил он ещё раз.

- Убило всех, - снова ответили из далека. – Последний вон, свои кишки с земли собрать пытается, одни мы!

- Разбираем винтовки! На позиции! И отправьте кого-нибудь за подмогой!

Если рассказать о нашем положение, то в охранение нашего полка находилось половина острова Отдыха, его правая часть относительно моста. А это большое по протяжённости расстояние. Артём с Древалём отправились ближе к мосту, чтобы организовать оборону там, а я вместе с Денчиком и Абрамом остались здесь.

Попутно произведя расчет личного состава, мы выяснили, что в нашем введение осталось не больше пяти сотен солдат. И это из двух тысяч, которые были в составе изначально.

Мужики легли на животы, расположившись линией вдоль берега прямо напротив наступающих. По моей команде, они начали заряжать винтовки, меня буквально оглушило от резко начавшегося механического стрекота затворов.

- Целься! – скомандовал я подняв руку вверх, после чего каждый прильнул к прицелу, и я закричал что есть силы. – Огонь!

Оглушительный грохот, заполнил, казалось, всё вокруг. В мгновение ока образовалась не густая белая дымка от пороховых газов, отчётливо запахло жжёным порохом, отчётливо запахло боем.

Где-то там впереди послышались крики, вопли, и стоны людей, всплески воды, и крепкие русские маты, было очевидно, что мы попали, однако расслабляться нельзя. Я приказал перезарядить, и снова стрелять. Мы делали залп за залпом, пока в магазинах (а винтовка Мосина магазинная, хоть и с ручной перезарядкой) не кончились патроны. Вставлять новый было слишком долго, да и у же поздно, первые плоты с «красными» уже коснулись края берега.

- Примкнуть штыки! – крикнул я, а вторил мне уже лязг штыков.

Краем глаза я заметил что Абрам, которому винтовкой в силу своего огромного роста, а это больше двух метров, драться ею в рукопашную было не с руки, поэтому он успел сбегать до места, где мы рубили дрова и взять два топора.

Я тоже примкнул к своей трёхлинейке штык, схватился обеими руками за винтовку, встал в стойку, и закричал:

- В атаку! Ура!

Знаменитое русское «ура» подхватили все без исключения бойцы, и мы понеслись в стремительную штыковую атаку. Красные, не успели ничего понять, вот только недавно мы лежали и стреляли залпами, как вдруг мы уже практически перед ними в полный рост, идём в штыковую атаку.

Так получилось, что я шёл в первых рядах, и от первого моего удара, зависела жизнь, победа, и куча чего ещё. В метрах трёх от красных, я наконец разглядел противника, с которым мне придётся столкнуться. Молодой парень, даже слишком, славянской внешности, в глаз читался страх, винтовка его была направлена в нашу сторону, однако руки находились на прикладе, и на цевье, при том что штыка не было. Он был слабым соперником, и моим шансом выжить. Парень был ниже меня, сантиметров на двадцать, а значит мои руки были длиннее.

Я бежал прямо на него, первым ударом винтовки, отбил его СКС в сторону, однако он его не выронил, затем я ударил его в грудь с ноги, после чего он упал, откатившись на добрый метр от меня. Я сделал шаг навстречу лежащему, и вонзил штык ему в живот, навалившись на трёхлинейку всем телом. На лице парня застыло недоумение, он стал очень серьёзным, как в общем и всегда при ранение в живот. Голова его маленько приподнялась вверх, но вскоре безвольно упала, а изо рта потекла маленькая алая струйка.

Боковым зрением я увидел, что ко мне направляется следующий красный, довольно высокий, плотный, даже можно сказать мускулистый. Я попытался вытащить винтовку из убитого парня, но она вошла слишком глубоко, что даже мушка оказалась в теле.

А происходило всё быстро. Красный попытался сделать боковой удар прикладом, очень серьёзный удар, означающий серьёзную травму головы, а в сложившейся ситуации смерть. Однако я сумел присесть, и приклад прошёл у меня прямо над головой. Но видимо красный был хорошо подготовлен, и не растерявшись тут же ударил меня пяткой в плечо, из-за чего я кубарем покатился по земле.

Я лежал, а он приближался ко мне, намереваясь пригвоздить меня штыком к земле, вставать было поздно, и глупо. Мужик стремительно нёсся на меня, я подтянул к себе лежащую рядом трёхлинейку со штыком, дождался пока красный подойдёт поближе. Ударом ноги отвёл ствол его «калаша» со штык ножом в сторону, а сам выставил винтовку перед собой. Мой враг не успел затормозить, и по большому счёту убил сам себя.

Он грузно повис на моём штыке, я перекинул его через себя, затем встал и оценил обстановку. Наши теснили красных обратно к воде, при чём наше преимущество отчётливо виделось. На земле лежало уже дюжины три солдат, с красными повязками намотанными на плече, и где-то вдвое меньше нагих.

Видимо, наши враги совсем не ожидали штыкового боя, во всяком случае не сразу после высадки, у многих даже не был примкнуты штыки, и они представляли собой отличный мишени для удачного укола.

Особенно отличился Абра. В пылу битвы, он уже действовал на автоматизме, бил своими топорами на право и на лево, да так, что только головы летели. Через минуты, враги уже старались избегать разъярённого великана, однако он в несколько больших шагов настигал их, и наносил смертельные удары в шею и голову.

Оставалось добить деморализованного противника.

Я сделал выпад вперёд, и прямым ударом приклада в лицо, вырубил одного из красных. Затем поразил штыком в горло близстоящего противников, бойцы последовали моему примеру, а Абрам так и подавно ринулся в гущу противников, размахивая топорами.

Красные поплыли, спасаясь от наших штыков они бросались в воду, бросали оружие и в панике спасались бегством.

Как только последнего из красных, оставшихся на берегу поразило в грудь аж разу три штыка, и он сначала упав на колени, а затем и лицом в землю, бойцов охватила эйфория, от победы, от того, что они остались живы.

- Бойцы! – обратился я к воина. – Бойцы!

Но они меня не слышали, сейчас для них в мире осталось только одно, они обнимались, и уже начинали делится впечатлениями от своего первого моя, однако в упор не слышали меня.

Абрам поднял с земли пистолет офицера красных, и почти очередью выпустил всё обойму в воздух, после чего все затихли, и посмотрели на нас.

- Говори, - сказал он мне.

- Спасибо Абра, - поблагодарил я друга, и обратился к солдатам. – Бойцы, нужна убрать тела, и наших и этих, красных. Половина пойдут с Абрамом к укреплением, тела наших сложите линией метрах в десяти от баррикад, а вторая половина со мной.

Вопросов никто не задавал, придя в себя, и увидев вокруг десятки, если не сотни трупов, понимали, что проводить в последний путь товарищей, с которыми минуту назад дрался плечом к плечу, необходимо, ну и красных куда-нибудь убрать, а то на следующий день уже вонять начнёт.

Абрам поднял длинную руку в верх, и зазывая половину с собой, удалился наверх, к укреплениям, оставшиеся со мной, не нуждались в моей команде, и стали стаскивать тела наших наверх.

- Командир, - неожиданно для меня обратился один из бойцов. – А с красными что делать?

- Эм, - немного растерялся я, от нового статуса среди бойцов, который я приобрёл. – Вытащите плоты на которых они приплыли на берег, и складывайте пока туда, в кучу, без разницы.

- Понял тебя командир, - ответил боец, и начал организовывать вытаскивание плотов на сушу.