Об обращении векселей в России до конца XVII в. прямых указаний в источниках нет, но можно утверждать, что переводной вексель был известен в России в конце XVII в. На это указывает запрещение Боярской думы использовать векселя при уплате таможенных пошлин, из чего надо сделать вывод о распространенности среди купцов такой практики.

Петр I использовал переводные векселя для перевода казенных денег из отдаленных уголков России и за границу.

Одной из попыток утвердить в России европейские торговые правила явилось и принятие при внуке Петра I (Петре II) Вексельного устава.

Указ о введении Вексельного устава говорит прежде всего о переводном векселе (тратте): «кто чрез вексели денги будет переводить». Тот же вексель имеется в виду и в «Объявлении об Уставе вексельном и о векселях». Речь идет именно о переводе денег из города в город, из одной страны в другую.

Указ преувеличивает возможности нормативного акта. Законодателю представляется, что достаточно какую-либо норму ввести в действие в обязательном порядке и она непременно будет «работать».

Неудивительно, что многие правовые нормы, не соответствовавшие экономическим условиям, так и оставались мертвой буквой. Это произошло и с рядом положений Вексельного устава.

XVIII век – период консолидации сословных групп в классы, сословия. Начало складываться в России и «третье сословие», или «средний род людей», как о нем писала Екатерина II в своем Наказе Уложенной комиссии. Городские обыватели не являлись единой массой. Высший, первый слой городского населения составляли купцы. Из их среды выделялись гости, торговавшие с заграницей. Чуть ниже по сословной лестнице находились торговые люди гостиной и суконной сотен – крупные оптовые торговцы. Вторую, тоже издавна известную часть населения города составляли ремесленники (мастера, подмастерья, ученики). Третья группа городского населения была весьма пестрой и объединяла горожан, занимавшихся промыслом, розничной торговлей и прочим «мелким бизнесом».

Со времени объединения земель вокруг Москвы сложился порядок, в соответствии с которым посадские люди платили государству различные налоги и отбывали повинности, т. е. несли тягло. Купцы также несли повинности, но иного рода. На них возлагались обязанности по «самоуправлению» и прежде всего по раскладке и сбору тягла, поскольку они являлись наиболее зажиточными жителями посада.

Купечество отягощалось и иными «службами», в частности откупами, сбором таможенных и кабацких денег и особенно «отъезжими службами».

В 1785 г. императрица утверждает грамоту, определявшую статус органов городского самоуправления, горожан в целом и отдельных групп городского населения. Грамота, подписанная императрицей 21 апреля 1785 г., не имела, как и большинство нормативно-правовых актов XVIII в., названия. Она открывается Манифестом. Грамота разделена на части, озаглавленные литерами. Первая часть носит название «Городовое положение».

Принято противопоставлять полномочия общей городской думы 1785 г. рождения полномочиям городских дум по Городовому положению 1870 г. Однако здесь гораздо больше общего, нежели различий.

Манифест положил начало «сословно-податной реформе» Екатерины II. В Именном указе от 25 мая 1775 г. устанавливались размеры капиталов, требуемых для записи купцов в первую, вторую и третью гильдии. Купцы выделялись из остального городского населения лишь размерами имущества, и любой разбогатевший мещанин мог записаться в купцы, равно как и обанкротившийся купец записывался мещанином.

Объявление капитала и соответственно запись в гильдии осуществлялись ежегодно в течение декабря (ст. 93 Городового положения).

Государство было заинтересовано в увеличении числа купцов не столько из желания развивать отечественное предпринимательство, сколько из фискальных интересов, что вполне соответствовало господствовавшей в первой половине XVIII в. монетарной доктрине. Лишь со второй половины века появляются «элементы фритредерства, что сказалось в отказе от казенных и частных монополий в торговой и промышленной сферах, в ориентации на свободу торгово-промышленного предпринимательства».

В Большом наказе Екатерины II Уложенной комиссии так определяются задачи торговли: «Предлог торговли есть вывоз и привоз товаров в пользу государства; предлог таможен есть известный сбор с сего ж самого вывоза и привоза товаров в пользу также государству» (ст. 323). (См. законодательство Петра I, с. 393–404).

Иные сословные группы были в некотором роде ограничены своим сословным статусом. Так, дети священно– и церковнослужителей не могли быть записаны в купечество без «увольнения от Синода». Крестьяне могли получить право заниматься торговлей, записавшись в гильдии, при условии уплаты соответствующих сборов. Однако выйти из крестьянского состояния было возможно лишь при наличии должным образом оформленного увольнения от помещиков.

Городовое положение 1785 г. в ст. 92 четко устанавливало, что записаться в купечество дозволялось «всякому, какого бы кто ни был… состояния».

Крестьянам, приписанным к заводам, указывалось, чтоб они «как по купеческому, так и по крестьянскому званию до ревизии исправляли все обязанности», следовательно, и для заводских работ должны ставить вместо себя до ревизии работника.

Купечество обладало рядом преимуществ, а после принятия Городового положения каждой гильдии давался особый статус. Купцы первой гильдии могли вести торговлю как внутри, так и вне империи, как оптом, так и более мелкими партиями. Купцам второй гильдии разрешалась торговля лишь внутри империи. Обе гильдии освобождались от телесных наказаний (ст. 104, 107, 110, ИЗ Городового положения). Купцы же третьей гильдии могли осуществлять лишь мелочную торговлю и не освобождались от телесных наказаний (ст. 116 Городового положения).

Екатерининское законодательство, закрепляя за купцами право торговли, ограничивало другие сословия в этой сфере. Сенатский указ от 26 октября 1790 г. запрещал дворянам записываться в гильдии и пользоваться выгодами, присвоенными одним купцам. Крестьянам, «кои торгуют в лавках и отъезжими торгами и в домах имеют кожевенные и иные какие промыслы», если они не захотят записываться в посады, запрещалось вести торговлю, иметь промыслы и «сидеть» в лавках.

Екатерининское законодательство стремилось выделить горожан из массы тяглого люда и более четко закрепить их сословный статус. Однако хотя сама императрица неоднократно подчеркивала значение развития ремесел, торговли и промышленности для процветания государства, все же фискальный интерес в ее законах продолжал играть значительную роль. Тем не менее именно в рассматриваемый период горожане получили преимущество в занятии торговлей.

Одновременно в законодательстве продолжились тенденции, сложившиеся ранее: из общей массы городского населения юридически обособляется купечество. Новшеством явилось то, что критерием стал размер капитала.

В XVIII в. в гражданском праве отражаются и попытки правительства затормозить и ослабить кризис феодальных отношений, причем не только в рамках помещичьего хозяйства. Закон поощрял в ограниченных пределах и развитие буржуазных отношений. Императрица, защищавшая интересы дворянства, была вынуждена в ряде случаев противопоставить этим узкосословным целям общегосударственные интересы. Нормы гражданского права как нельзя лучше дают почувствовать те сложности, которые переживала экономика страны, и то, как правительство пыталось их преодолеть.

Нормы гражданского права демонстрируют, как государство пытается сохранить давно отжившие отношения и тормозит развитие новых, поддерживает класс, теряющий ведущую роль в экономике. Одновременно проясняются и причины столь мощного взрыва, потрясшего страну в начале XX в.

Статус субъектов гражданского права во многом определяет, с каким правом мы сталкиваемся. В русском праве, строго говоря, нельзя даже говорить о субъектах права как гражданско-правовой категории. Каждое состояние общества имело свой особый статус, что затрудняло развитие экономических отношений.