Анну кивнул.
- Рисование учит замечать частности. Хочешь попробовать? Это поможет тебе собрать воспоминания в цельный и яркий образ.
- Букашка у меня не выйдет, - Анну ухмыльнулся несколько даже смущённо, принимая у северянина кисть. - Я не смогу так тоненько.
- Как буквы.
- Я не умею писать. Это - дело писцов.
- Тогда мы пока не станем рисовать тонкие линии. Хочешь - попробуем нарисовать плод т-чень? Это не трудно.
- Круглый, красный, с веточкой?
Северянин серьёзно согласился:
- Почти так. Ты упустил лишь два нюанса - внизу впадинка, а от веточки до этой нижней впадинки идёт узкий желобок. Верно?
Анну снова покивал, окунул кисть в краску и принялся вспоминать, как именно выглядит веточка плода т-чень. Это детское занятие неожиданно сильно его увлекло.
Анну вернулся в апартаменты, когда за окнами стояла густая темень. В сумрачном углу комнаты, позванивая бубенчиком, тенью маячил Наставник; Эткуру не спал, а при свете фонаря ходил туда-сюда по залу; увидев Анну, он остановился, зацепив пальцы за ремень.
- Где ты бродил, брат? Я решил, что тебя убили, и хотел поднимать охрану!
Анну положил на поставец влажный лист бумаги - и нелепая гордость тут же сменилась острым приступом стыда: зачем вообще было тащить к себе эту ерунду?!
- Что это? Письмо?
- Да нет, - замялся Анну, чувствуя, как кровь приливает к щекам, и радуясь полумраку. - Это... как бы... плод т-чень я нарисовал. Краской.
Эткуру уставился на него, приоткрыв рот:
- С ума ты сходишь, брат?
- Да нет... с северянином разговаривал. Родич Снежного Барса, ну, как бы... Барсёнок Барсёнка. Ар-Нель из рода Ча... девственник. Мне стало интересно, о чём они думают, эти язычники... ну и вот.
- О плодах т-чень? - спросил Эткуру саркастически.
Анну вздохнул.
- И о них тоже.
- Не опрометчиво ли Львёнку заниматься с язычником языческими глупостями? - вставил Наставник из угла. - Не должно ли Львёнку подумать, что в этой холодной стране он ходит, окруженный врагами, а демоны глядят на него изо всех щелей?
- Тебе пора спать, мудрейший, - сказал Анну. - Всем пора спать, я сильно задержался.
Было совершенно невозможно объяснить Наставнику или Эткуру, как это было захватывающе и забавно - обсуждать с маленьким северянином особенности плода т-чень и смотреть, как на бумаге под его тонкими пальцами сами собой появляются живые формы, а плоские пятна приобретают призрачный объем, становясь похожими на настоящие осязаемые предметы... В этом было что-то от языческого колдовства - но без грязной тайны.
Разумеется, рисовальщик - всего лишь ремесленник, презренный работяга. Всё это изготовление вещей - удел рабов, в сущности, и северный аристократик роняет, опускает себя мараньем по бумаге. Достойное Львёнка дело - война. Власть. Эткуру совершенно прав, издеваясь над таким нелепым занятием, как мазня красками.
Но Анну почему-то думал об Ар-Неле. Он даже договорился, уходя, встретиться с ним на следующий день, чтобы выпить травника и ещё что-нибудь нарисовать при ярком солнечном свете.
Анну необычно хорошо чувствовал себя в обществе Ар-Неля. В конце концов, снисходительные смешки северянина - это всего лишь обычные повадки Барсёнка, это ничего не значит, их можно простить... за то, что интересно и приятно разговаривать и что-нибудь делать вместе.
Анну не помнил, чтобы с кем-нибудь из братьев было по-настоящему интересно делать вместе какой-нибудь пустяк - без скуки, злости, азарта или соперничества, просто так. Ар-Нель - он был очень необычный.
Но Эткуру не следовало об этом знать, а бесплотным - и подавно.
***
Запись N134-09; Нги-Унг-Лян, Кши-На, Тай-Е, Дворец Государев.
Как у Чехова - тут пьют чай, а где-то там...
Я пил чай, вернее, чок с Господином Главным Гадальщиком.
Всё-таки, я это слово неправильно перевёл. Он не Астролог, а именно Гадальщик. Предсказатель. На земную астрологию эта система не особенно похожа, как и вера в Кши-На - на земное язычество. Так, кое-какими частностями. Ну, во-первых, влияние светил и планет тут ни при чём. Когда они говорят "Небеса", имеют в виду некие "Силы Небесные", божественную сущность, на небесах обитающую, а конкретно - богов-демиургов, День и Ночь. Поэтому те расчёты, которые делает Гадальщик, - вовсе не по звёздам, они на другое опираются.
Во-вторых, аналог Гадальщика - не придворный мудрец, а королевский духовник. Храмовые жрецы аналогичны, скорее, земным монахам - вечные юноши, отказавшиеся от всяческих плотских страстей ради служения божествам и людям одновременно... больше людям, чем божествам - ну и деньги таким образом зарабатывают. Всё-таки жители Кши-На не мистичны до смешного, скептики и практики: несмотря на все объяснения, Ар-Нель в упор не понимает, зачем гнать торговцев из храма, если торговля - дело тоже в своём роде святое, дело для людей, такое же нужное и полезное, как и храм. У его соотечественников нет представления о святости выше земных дрязг. Своих богов они просят не о духовных абстракциях, а о вполне конкретных вещах: о правильной хорошей погоде - для урожая, о росе, полезной для шелкопрядов, о приплоде скота, о чистом цвете краски... о здоровье своих близких или их загробном покое. О простых, бытовых или денежных делах. Женщины молятся о любви, лёгких родах и здоровых детях - богине Ночи, Княгине Тьмы, Матери Жизни, Смерти и Сна - покровительнице и заступнице трофеев, Госпоже Любви; ей иногда приносят в жертву отрезанный локон - определённо символизирующий, нетрудно догадаться, что. И торговцев в храмах традиционно полно: продают бумажные цветы, которые сжигают для умерших предков, благовония, освящённые чёрно-белые пирожные, помогающие в любви, благословенные Князем Света крохотные ножики в расписных ножнах, которые от сглаза и на счастье вешают на шею детям на красном шнурке... А жрецы веруют истово и тоже не слишком высоко: жрец может искренне возмутиться неверием паствы, пришедшей просить дождя без зонтов, но наставлять на путь - не его дело.
Дело Гадальщика.
Гадальщиков сравнительно немного. Они живут при храмах и, как правило, женаты. Вообще, Гадальщик - это жрец, на которого сошла благодать в виде неожиданной и сильной земной любви, равно как и понимания сути вещей. Простой жрец сути вещей может и не понимать: его дело - ритуалы, а вот Гадальщика боги наделяют способностью видеть возможные пути развития отношений между людьми. Хороший Гадальщик сватает, консультирует торговые сделки и отлично разбирается в политике, он - тонкий интуитивный психолог, а отчасти и психотерапевт. Очень серьёзные подарки, которые делает Гадальщику паства, - основа храмового имущества, больший доход, чем пожертвования просящих о солнце или дожде прихожан - а храм платит какие-то проценты в государственную казну, как любая коммерческая структура. И никакой тебе сакральности.
В деревнях дело Гадальщиков ограничивается хозяйственными советами и сватовством.
Сватовство - очень непростое дело. Во-первых, официальные партнёры не должны быть родственниками. Во-вторых, они должны быть ровесниками с приблизительно равными физическими данными - чтобы уравнять возможности. В-третьих, учитываются тонкости общественного положения, равно как силы Земли в виде духов стихий, присутствовавших при рождении младенца, и силы Неба в виде духовных покровителей уже юноши... Короче говоря, удачно слаженный брак - счастье для родни молодых и основательная выгода для Гадальщика, а удачных пар у хорошего Гадальщика бывает множество.
Правда, некоторые особенно темпераментные молодые люди могут попытаться изменить собственную Судьбу, как Н-До, убивший двоих аристократов прежде, чем нежно сойтись с маленькой бесприданницей из нищего рода - но такие вещи только подчёркивают здешнюю духовную свободу. Ар-Нель рассказывал мне старинную легенду о Юноше, вырвавшем страницу из Книги Судеб, чтобы спасти своего, против всех обстоятельств мира, возлюбленного. "Вырвать страницу из Судьбы" - означает "сделать наперекор всем общественным установкам, законам и морали"; тот, кто так себя ведёт, попадает в безумцы или герои.