Фронт стен и башен, обращенных к Красной площади, открываем Угловая Арсенальная башня одна из самых мощных и первоначально самая высокая в Кремле. Построенная Петром Антонио Солярио в 1492 году, она охраняла переправу через Неглинную. Первый ее ярус имеет 18 граней. Основание, вросшее в землю, сужается к верху, зрительно придавая башне особую устойчивость и массивность. Второй круглый ярус завершает шатер с двумя рядами слухов.
Толщина стен превышает 4 метра. В подземелье башни находился колодец-тайник и был выход к Неглинной. До постройки Арсенала башня называлась Собакиной по расположенному в ту пору поблизости от нее двору бояр Собакиных.
Выше расположена Никольская башня, которая на год моложе. Ее возводил так же Петр Антонио Солярио. Башня неоднократно перестраивалась. Названа по иконе Николая Чудотворца, которая находилась над воротами отводной стрельницы. В отличие от остальных башен Никольская не была надстроена в XVII веке. Лишь спустя почти столетие, п 1780 году, над ней возвели четырехскатный шатер. В начале следующего века она приобрела декоративный «готический» белокаменный ярус с открытыми арками. Пострадавшая после взрыва войсками Наполеона в 1812 году, Никольская башня получила новое завершение в виде двух богато декорированных восьмериков и стройного шатра. Руководил работами архитектор О. Бове. В октябре 1917 года башня была повреждена в результате артиллерийского обстрела. По указанию В. И. Ленина уже в следующем году она была реставрирована архитектором Н. Марковниковым.
За мавзолеем расположена Сенатская башня, принадлежащая по своему типу к так называемым промежуточным башням Кремля. Она без изменений сохранилась с конца XVII века, когда была надстроена четырехгранным шатром со спаренными слухами, и видна на фоне здания совета Министров СССР — бывшего Сената, который и дал ей название.
В 1918 году B. И. Ленин открыл установленную на башне мемориальную доску «Павшим в борьбе за мир и братство народов» работы С. Коненкова (хранится в Музее Революции СССР).
За Спасской башней, спускаясь к Москве-реке, стена образует как бы ступени гигантской зубчатой лестницы, охраняемой башнями. Среди них и самая маленькая — высотой всего 17 метров — Царская. Она построена в 1680 году и по форме напоминает нарядный русский теремок. Башня — двухъярусная. Первый служил проходом по стене, во втором — висел колокол. Название связано с тем, что с этого места Иван Грозный любил наблюдать за жизнью Красной площади. Следующая за ней Набатная глухая башня возведена в 1490-х годах, а надстроена почти 200 лет спустя. На ней издавна висел набатный колокол, который в 1771 году поднял москвичей на восстание — так называемый «чумной бунт». Разгневанная Екатерина II приказала вырвать у него язык. Но вместо Сибири колокол был «сослан» в Оружейную палату.
Более монументальна и приземиста Константино-Еленинская башня со следами заложенных позднее проездных ворот, частично скрытых насыпью. Построенная на месте Тимофеевских ворот Кремля Дмитрия Донского и называвшаяся вначале Тимофеевской, она получила свое второе название по стоявшей поблизости церкви Константина и Елены. Защищая стратегически наиболее ответственный участок — главную улицу посада и пристань на Москве-реке, она имела мощную стрельницу с подъемным мостом. В XVII столетии стрельница была превращена в застенок, где шли допросы «с пристрастием», и башню стали называть «Пыточной».
Завершает строй башен, обращенных к Красной площади, угловая — Беклемишевская. Возведена Марко Руффо в 1487 году. Изящный шатер со смотровой вышкой, надстроенный в XVII веке, несколько смягчил суровый крепостной характер архитектуры башни, которая господствовала над местностью, откуда в старину Кремль чаще всего подвергался нападениям. Свое название башня получила по двору боярина Беклемишева, располагавшемуся поблизости. При Василии III он попал в опалу и был казнен, а его двор и соседняя кремлевская башня были превращены в тюрьму.
С южной стороны Красной площади на своеобразном пьедестале между двумя спусками к Москве-реке стоит Покровский собор. Он более известен как собор Василия Блаженного. Так звали юродивого, похороненного возле него почти полвека спустя после окончания строительства. Собор был воздвигнут в 1555–1561 годах в память русской воинской славы — сокрушения Казанского ханства. Народ видел в нем мемориал всем героям, павшим в вековой борьбе против татаро-монгольского ига. По приказу Ивана Грозного, которого после Казанского похода москвичи встречали на Красной площади как народного героя, строительство собора-памятника поручили народным мастерам- самородкам Барме и Постнику. Собор должен был иметь восемь церквей — приделов. Каждая из них посвящалась праздникам и святым, которых чествовали в дни побед, одержанных во время Казанского похода. Вопреки царскому приказу, Барма и Постник воздвигли девять башен, создав гармонично организованный и цельный художественный образ. То, что произошло это по инициативе самих строителей, доказывает свидетельство летописи: «…не якоже повелено им, но яко по Бозе разум даровался им в размерении основания». Переубедить Грозного, поддержанного к тому же митрополитом, могла, по-видимому, только чрезвычайная убедительность доказательства. Исходя из этого, некоторые исследователи полагают, что скорее всего таким доказательством явилась натурная модель, которую предварительно соорудили зодчие.
Храм, о котором было сложено множество легенд, стал дальнейшим развитием центрической композиции традиционного пятикуполья. Четыре главных столпа располагаются вокруг центрального шатра, заключая между собой небольшие приделы таким образом, что почти все купола можно охватить взглядом с Красной площади. Они отличаются по размерам и рисунку луковичных глав, похожих то на распустившийся бутон, то на боевую булаву. Центральный восьмигранный столп, воздвигнутый на подклете, испещрен фигурными нишами и отмечен по углам рустованными колонками. Ярусы кокошников, многократно повторяясь, выступают как главная тема, на которой строится декор памятника. Его дополняют машикули, ширинки, «стрелы» над окнами. Пристроенные впоследствии придел и шатровая колокольня еще более обогащают сказочно живописный образ памятника. Вступив, в художественную перекличку с соборами, колокольней и башнями Кремля, «всенародное чудо» украсило площадь — торжище у крепостных стен, придав ей праздничный вид. Задуманный как главный храм Москвы, как бы дополняющий главный храм Руси — Успенский собор в Кремле, собор Василия Блаженного имел подчеркнуто скромную отделку интерьеров. Отсутствие ясно выраженного главного фасада, многоплановость и пластическое богатство художественного образа здания-ансамбля сближают его со скульптурой.
Не лишено оснований предположение, что зодчие рассматривали всю площадь как место, где собирались молящиеся, а собор Василия Блаженного, пользовавшийся исключительной популярностью в народе, Становился ее своеобразным алтарем, вокруг которого устраивались многолюдные процессии и молебны.
Грандиозный монумент победе и величию Руси, апофеоз национального зодчества — собор не имеет себе равного по величине, художественному совершенству и техническому мастерству.
Многочисленные пожары, стихийные бедствия, грабежи во время вражеских нашествий, перестройки обрушивались на удивительный памятник. Лишь случай спас его в 1812 году: начальник французской артиллерии не успел выполнить приказ Наполеона о разрушении собора до основания.
Современный облик собора прежде всего результат, научно-реставрационных работ, которые систематически ведутся над памятником в годы Советской власти.
Красная площадь богата воспоминаниями о ратном подвиге народа. На ней москвичи торжественно встречали победителей в Куликовской битве во главе с Дмитрием Донским, который въехал в Кремль под черным московским знаменем на белом коне. Не раз осаждали Кремль враги с юга, востока и запада, ордынцы и закованные в боевые доспехи европейские воины, не раз кипел здесь жестокий бой. Разоряли Москву полчища Батыя, осыпали тучами стрел конники Тохтамыша, Едигея и Улу-Мухамеммеда, жгли посады воины литовского князя Ольгерда, хозяйничали в ней польские паны, прибывшие вместе с самозванцем Лжедмитрием. Здесь же, у Спасских ворот, народное ополчение принимало капитуляцию интервентов, а с Лобного места Дмитрий Пожарский провозгласил освобождение столицы. И каждый раз опустошенная и разграбленная Москва, подобно Фениксу, возрождалась из пепелища.