«Вероятно, он прав», — вздыхала Эшлин, которая могла ознакомиться с проблемами работающих матерей лишь благодаря любимым глянцевым журналам. Чуть ли не каждая вторая страница пестрела историями о делающих карьеру матерях, застрявших в бесконечной круговерти «работа-дети-дом» и проводящих субботы за готовкой гигантских лазаний, которыми затем забивают свои морозилки. Майкл был прав. Эшлин повезло, что ее муж зарабатывает достаточно денег и что ей не нужно работать.

Только раз они поспорили на этот счет, когда ее сестра Сорча, невыносимо возгордившись из-за недавнего продвижения по должностной лестнице в лондонском банке, спросила Эшлин, почему та, просиживая целыми днями дома, позволяет гнить своим мозгам.

— Поверить не могу, что она сказала такое мне! — возмущалась Эшлин, ерзая в машине по дороге домой. — Она воспринимает меня как человека второго сорта только потому, что я не управляю банком или еще чем-нибудь в этом роде. Как у нее только язык повернулся! Хотела бы я посмотреть, как она будет управляться с домашними делами и воспитывать детей. Я начала работать, когда эта маленькая дрянь еще ходила в начальную школу!

— Не обижайся на нее, — рассудительно заметил Майкл. — Она просто завидует тому, что у тебя есть муж, прекрасные сыновья и хороший дом. Она смогла бы пойти на убийство, лишь бы заполучить мужа, да только все равно ей не удастся найти настолько глупого мужика, который согласился бы взять ее в жены. Как бы там ни было, — он снял руку с руля и погладил коленку Эшлин, — тебе бы не понравилось работать. Все так изменилось с тех пор, когда ты ходила в офис. Я хочу сказать, что… мало кто согласится принять тебя на работу.

Эшлин пришла в ярость.

— Что конкретно значит это твое «мало кто согласится принять тебя на работу»? — резко спросила она.

— Неужели ты думаешь, что запросто сможешь найти хорошее место после того, как столько лет занималась только домашними делами? — без обиняков заявил Майкл. — Ведь ты утратила навыки, нужные для работы в офисе, не так ли? А учитывая то, что сейчас получить хоть какую-то должность можно только с дипломом колледжа… Короче, умение выпекать идеальные пироги с заварным кремом вряд ли заинтересует работодателя.

За всю дорогу домой Эшлин не проронила больше ни слова, молча кипя от злости. Майкл дождался, пока она ляжет в постель, а затем попытался помириться с женой.

— Дорогая, ты же знаешь, что близнецы возненавидят няню, не так ли? Не надо лишать их мамы только потому, что они повзрослели. — Он прижался носом к ее шее, нежными поцелуями обласкал ключицы, затем опустился ниже, чтобы поцеловать чувствительную кожу груди. — Дорогая, не нужно работать, — пробормотал он. — Я буду заботиться о тебе.

Эшлин смирилась с тем, что быть домохозяйкой — это ее призвание. Когда близнецы подросли еще немного, она всерьез увлеклась курсами по приготовлению изысканных блюд.

И теперь Эшлин могла сварганить лосося en croûte[5] и клубничные millefeuilles[6] с закрытыми глазами. Когда кулинария ей надоела, она переключилась на рукоделие, и меньше чем за год все стулья в гостиной покрылись домоткаными гобеленами, на которых красовались тонкой работы подсолнухи, сияющие на полуденном солнце.

К тому времени, как она окончила курсы декоративного искусства, весь дом засиял яркими красками трафаретной росписи: к примеру, по потолку вился дикий плющ. Даже батареи Эшлин причудливо украсила… оттисками обычной губки. Майкл любил подшутить: мол, если он просидит без движения достаточно долго, то Эшлин и на него нанесет какой-нибудь трафаретный рисунок. Но, кроме сомнительных курсов по нейрохирургии, система образования для взрослых больше ничего не могла ей предложить.

И вот с ней случилось такое!

Однако даже сейчас она не могла выбраться из кухни и плюнуть на завалы из ожидающего глажки белья и грязной посуды. А между тем крепко засевшая у нее в мозгу мысль о том, что муж изменил ей, не давала покоя. Она не знала, что делать, ведь умение приготовить великолепный домашний майонез вряд ли сможет сохранить брак.

«Боже, пусть все окажется какой-то ошибкой! Конечно, все это — глупое недоразумение. Я имею в виду, что обязательно заметила бы, что он встречается с другой, ведь так?»

Он же мог купить белье и для нее — как запоздалый подарок на годовщину свадьбы. Возможно, он хочет сделать сюрприз и специально оставил чек на видном месте, чтобы немного подразнить ее. Затем Эшлин вспомнила цветы и большую коробку шоколада, которые он вручил ей.

Цветы из гаражного магазинчика. Он сунул их Эшлин в руки и быстро чмокнул в щеку. Разноцветный букетик, где было слишком мало хризантем или гвоздик, чтобы считать его красивой цветочной композицией; обычно такие складывали кучкой возле гаражных лавочек. Это был подарок, купленный на бегу в последнюю минуту. И именно такой презент она получила на годовщину — первое, что попалось под руку.

Что ж, Эшлин и сама может превратить даже самый захудалый букетик в роскошную композицию. А все благодаря подарку, полученному на прошлое Рождество, — большому альбому по флористике, который, несомненно, просто лежал на самом верху стопки «Не забудь подарок для бабули!» в книжном, когда Майкл, вспомнив, что еще ничего не купил, заскочил туда.

— Цветы! Они прекрасны, — сказала она, нисколько не удивившись тому, что ее муж наверняка вспомнил о дате, только когда заправлял машину по пути с работы домой. Майкл никогда не был галантным мужчиной, способным тщательно продумать подарок для женщины. Как же он сумел так блистательно преодолеть почти патологическое непонимание вопроса «кому и что дарить» в самом фешенебельном магазине нижнего белья в Дублине?

Это было просто немыслимо. Эшлин затрясла головой, представив Майкла с другой женщиной: его руки, обнимающие ее голое тело, его губы, целующие ее, его глаза, темнеющие от страсти. Неужели он шептал ее имя таким же хриплым от вожделения голосом, что и имя Эшлин?

Кто эта другая? Как она выглядит? Множество вопросов теснилось в голове, пока Эшлин пыталась представить свою соперницу. Наверное, это худая, красивая и умная женщина с интересной работой и умением поддержать беседу на тысячи разных тем, не ограничиваясь, как некоторые, разговорами о распродаже бананов, которую на этой неделе устраивают в местном супермаркете.

Как это могло произойти с ними? Эшлин и мысли не допускала, что Майкл может спать с другой женщиной, тем самым предавая их брак. Никогда!

Страстные приключения на стороне частенько случались в мире Фионы и Пата Финиганов, где развод и поиск нового партнера воспринимались как самое привычное дело — чуть сложнее, чем выбор бутылки шампанского в самом дорогом ресторане города.

Но Эшлин не хотела искать другого мужчину, ее не прельщала мысль о «Майкле» помоложе. Она влюбилась в мужа тринадцать лет назад и никем не хотела заменять его. Но что, если он решил заменить ее?

Эшлин налила немного жидкости для мытья посуды в раковину, открыла кран и стала наблюдать за тем, как струя горячей воды поднимает мягкую пушистую пену. Опустив руки без кухонных перчаток в теплую мыльную воду, она терла губкой чашки, тарелки и миски, которые мальчики оставили после завтрака. Это была рутина буднего дня — слушать радиошоу Джерри Райена, вытирать посуду и убирать ее в шкаф. Но сегодня это занятие вызвало у Эшлин такой приступ тоски, что сердце, казалось, затрепетало где-то в области желудка.

Вся ее жизнь — обыкновенная жизнь, сложенная из множества привычных домашних дел, — разлеталась на куски по вине какой-то другой женщины, той, с которой Майкл занимался любовью.

Эшлин перестала мыть посуду и попыталась сосредоточиться на своих беспорядочных размышлениях. Нет, этого не могло случиться. Он любит ее. Они женаты! Он не мог изменить ей, он не мог даже хотеть изменить ей! Боже правый, да он поднял на смех знакомых Фионы, о чьих любовных похождениях и изменах она рассказывала ему недавно.