— Выйди ко мне сегодня. Пожалуйста, — бросил он мне вслед.

Я оглянулась на него. Он так и стоял там в черных спортивных шортах и майке. Словно с обложки модного спортивного журнала. Или с подиума… На груди поблескивал какой-то кулон. Странно, но я его таким, то есть целиком в полный рост, совсем не помнила. Всегда только глаза и ощущения внутри меня. Я и забыла, какой он… классный… Настоящий мачо. И тут я представила себя рядом с ним. И ощутила ужас. Боже, да я для него кроме как пищей ничем и быть то не могу. Чтобы он в меня влюбился? В Синий Чулок? И тут же как эхо внутри меня прозвучали его слова.

«Я люблю тебя».

Вечером, когда в мое окно снова тихонько поскреблись, я бесшумно оделась и выскользнула в ночь… прямо к нему в руки.

Развернув меня спиной и не выпуская из рук, он повел меня куда-то в ночь. А потом послышался мотоциклетный треск. И к нам подкатили два байкера. Позади одного из них сидела Вера. Она изменилась внешне. Стала какой-то странной. Вела себя по-прежнему тихо, но одета была в короткую юбку и майку — одежду вовсе для нее скромницы не характерную. Глаза стали выразительнее — наверное добавила косметики, и во взгляде появилась какая-то не свойственная ей прежде твердость. Оба байкера сняли шлемы и я увидела наконец Виктора.

— Привет, — поздоровалась я, понимая, что кроме ответного «привета» ждать ничего.

— Сегодня без меня, — сказал братьям Стас, и мы продолжили свой путь. Он так и не выпустил меня из рук. Но сквозь обычные ощущения покоя и блаженство в меня внезапно просочились другие менее приятные вещи. Словно меня снова кто-то пытался раздеть глазами. Дальше произошли странные вещи. Стас просто исчез из моего поля зрения и я услышала его звериный рык уже в паре метров от меня, там, где все еще стояли мотоциклы.

— Прекрати немедленно! — рычал Стас прямо в лицо Гоше. — Я тебя уже предупреждал, но ты снова за свое. Она моя, и я не собираюсь ни с кем делиться, понял?

Дальше моторы взревели и две черных пантеры с Верой за спиной умчались в ночь.

Когда Стас подошел, я кипела от возмущения, словно чайник на плите.

— Значит, я только твой обед?

— И обед, и ужин, и завтрак, — зло прокаркал Стас, загребая меня к себе поближе.

— А тебе не интересно, чем являешься ты для меня?

— Да, жутко интересно. И этот интерес к тебе меня когда-нибудь точно погубит. И меня, и тебя заодно… Ну так кем ты там меня считаешь?

— В данный момент мелким собственником. Рабовладельцем и мерзким кровопийцей.

— Вот как?

— Да. Потому что я не обед, ни ужин и уж точно не завтрак. Я человек. Я женщина. Свободная женщина, между прочим. И в данный момент я на тебя жутко зла и поэтому немедленно ухожу!

Между нами повисла пауза. Я чувствовала, что в нем происходит какой-то неведомый мне мыслительный процесс. Может быть, в этот момент он решал мою участь? В принципе, если все, что я про него узнала, было правдой, он мог прямо сейчас свернуть мне шею и может быть даже выпить мою кровь. Кстати, про кровь… Вполне возможно, что легенды про него и его родственников не совсем лгали, когда в них описывались кулинарные предпочтения лунных братьев.

Следующие слова для меня оказались полной неожиданностью.

— Прости меня. Ты права. Ты человек. А я свинья, забывший вмиг все, чему учил меня отец… Не уходи. Пожалуйста.

Я не могла не простить его. Подалась к нему, прижалась и тихо прошептала.

— Я тебя прощаю…

Дальше он меня поцеловал, и я улетела так далеко, что очнулась только под утро, в своей постели. Как я вернулась и легла, я не помнила.

В последующие дни мы не встречались. И я даже забеспокоилась, когда не увидела его с братьями на берегу. Теперь мне не надо было приглядываться к ним, чтобы определить, кто есть кто.

Но через пару дней он появился, и мы встретились на середине реки, и молча поплыли рядом. Потом он заплыл вперед и развернувшись долго и пристально смотрел на меня, словно боясь, что я отбилась от рук. Проверял, тут ли я, его ли я по-прежнему. Меня поразили темные круги под глазами. Из-за них он выглядел не здоровым. И я спросила, все ли с ним в порядке.

Он как-то мрачно усмехнулся и попрощался со мной до вечера.

Серега, угрюмо наблюдал за нами с одного берега, а Виктор — с другого. Гоша где-то пропадал. Да и Вера тоже…

На берегу Сергей мне сказал.

— Ну приехали. Уж от тебя-то я никак не ожидал. Смотри. Доберется он до тебя. Вон Верка совсем сбрендила. Не хватало еще чтобы и ты тоже.

— Не доберется, — и тихо про себя добавила. «Уже добрался». И что нам делать дальше я тоже не знаю. Не будем же мы всю жизнь играть в тактильные игры. Мне между прочим уже несколько раз хотелось, чтобы Стас меня поцеловал позначительней, и обнял пожарче. Так что на самом-то деле по словам Сереги выходило, что я уже приехала. Вот только куда… Что-то мне смутно подсказывало, что мечтать в этом направлении для меня грозит очень большими неприятностями.

Вечером он снова меня позвал, постучав в окно. На этот раз до смерти напугав мою маму. Она не спала и долго ворочалась и вздыхала. Я подозревала, что она догадывается о наших со Стасом отношениях. Городок наш разносил вести за один вечер. И если о наших прогулках знал хоть кто-нибудь, это означало, что знают все. Я лежала и гадала, как долго мама еще будет молчать, прежде чем захочет со мной поговорить о моем будущем.

Когда раздался тихий стук в окно, мама вдруг внезапно вскочила и испуганно глядя в окно спросила меня.

— Кто это?

Чтобы не усугублять, я сказала.

— Не волнуйся, мам. Это меня. Я погуляю возле подъезда. Не долго. Ладно?

— Да, хорошо, — растерянно произнесла она. — Но, Вика. У нас второй этаж.

— Он увлекается паркуром, мам. Ему на второй этаж как в наш палисадник через штакетник.

Размышляя о том, знает ли мама что такое паркур и не запутала ли я ее окончательно, я оделась и вышла из дома. Еще только ступив из подъезда, я уже попала в его ласковые сильные руки. Мы бродили по тихим ночным улицам, пока он не остановился и не поцеловал меня. И я улетела насовсем. Но Стас, видимо, умело контролировал мое состояние, потому что все-таки я пришла в себя посреди своей квартиры.

В этот самый момент меня застала мама. Она странно и растерянно смотрела на меня, пока я усилием воли возвращалась к действительности.

— С тобой все хорошо? — спросила она. И добавила: — Надеюсь, Виктория, ты не принимаешь никакой дряни?

— Ну что ты, мам, — постаралась ее успокоить я. — Ты же знаешь, что я это просто ненавижу.

Я действительно это ненавидела всей душой. Однажды в школе один из моих одноклассников привез из другого города, где гостил на каникулах, каких-то таблеток. И вечером перед дискотекой раздал нескольким ребятам. Кайф, который они демонстрировали тогда, меня испугал до такой степени, что я поклялась себе, что никогда не позволю себе так выглядеть. Никогда. И учась в институте, я старательно избегала тех, кто был склонен покурить и поколоться.

Сильно надеясь, что мама мне все же поверила, я вышла в тихий и ласковый вечер, чтобы прямо у подъезда привычно уже оказаться в объятиях моего мачо.

Потом мы гуляли, и я попросила Стаса рассказать об отце.

— Я к сожалению не могу тебе рассказать всего, — ответил он мне. — Пойми, пожалуйста. Потому что все-таки мы не обычная семья. И должны соблюдать предосторожность. Это сейчас мы почти вольно гуляем по улицам. Было время, когда мы жили в изоляции. Под охраной. Хотя… Сейчас столько странностей, что наши отклонения не так заметны…

— И много вас?

— Нас? Ну еще недавно я думал, что только наша семья… А теперь — сомневаюсь…

Он помолчал. Потом вздохнул и продолжил.

— Так что извини. Не могу я тебе всего рассказать.

— Ну ладно, — смирилась я. — Нельзя так нельзя. Тогда ответь пожалуйста на один мучающий меня вопрос.

— И что за вопрос?

— Тебе меня хватает? Или ты все равно будешь и других тоже кушать?

Он развернул меня к себе лицом и прищурясь впился глазами в мои.