— Ревнуешь? Это интересно. Новый оттенок… Такого еще не было.

— Вкусно?

— Еще как… и он впился в меня теперь уже не глазами, а страстными прохладными губами.

На этот раз мне уж точно захотелось чего-то еще, кроме поцелуя. Потому что я машинально приподняла ногу, чтобы поплотнее вписаться в очертания его тела. Это было восхитительно. Словно я обретала самое себя, прежде где-то потерянную и только теперь обретенную вновь. Все вокруг плыло и летало, погружая меня в какую-то неведомую явь.

И только через некоторое время я пришла с себя, сидящей на скамейке. Стас был рядом, и с ним было не хорошо. Он сидел, низко опустив голову между колен, и тяжело дышал.

— Стас, что с тобой? Тебе не хорошо? — засуетилась я возле него.

— Ничего… Просто… объелся, кажется… Ты иди. Я тут посижу немного.

И я пошла.

А у двери моего дома меня поджидал Гоша.

— Ух, как ты пахнешь, — сказал он, потянув носом в мою сторону. — Горячая, страстная. Класс! — а потом он просто схватил меня железной хваткой героя Эллады и понес в темноту. Я цеплялась за ветки, рвала зубами его одежду, рычала как тигрица. Но сила у этого подростка была явно не обычного земного происхождения. В каких-то кустах он в конце концов просто бросил меня на землю и кинулся следом. И в тот последний миг, когда я уже понимала, что сейчас меня грубо изуродуют, кто-то более сильный, чем это чудовище, оторвал его от меня и выбросил куда-то прочь.

Я не стала дожидаться развязки, а припустила домой. Пришлось некоторое время посидеть на кухне, чтобы мои стучащие от страха зубы не разбудили родителей. Ясное дело, спать мне уже не пришлось. И думать о том, что произошло, я тоже не могла. Так и лежала тихо под одеялом до утра.

А утром мне стало плохо. Сначала меня трясло и лихорадило. Потом рвало. А потом я стала терять сознание. В редкие минуты просветлений я видела то испуганное лицо мамы, то злое лицо Стаса, то расстроенное лицо коменданта, то склонившегося ко мне врача скорой помощи, из-за которого снова выглядывал комендант.

Очнулась я в больничной палате. Где-то в стороне тихий мужской голос с акцентом говорил:

— Вы уж, Эмма Ароновна, присмотрите за ней. Если ничего не удастся сделать, то… В общем, что я вам буду объяснять. Вы уж сами знаете.

Дальше снова была тьма, и я боролась за право жить в этом мире.

Я летела в тумане среди теней и облаков. Мимо проносились очертания городов, гор, лесов. Меня куда-то неумолимо влекло, и я думала, что то, что меня ждет там впереди очень важно и необходимо.

Потом полет завершился и я оказалась в библиотеке.

Помещение было довольно внушительных размеров и при этом все стены со стеллажами из темного дерева были заставлены книгами от самого пола и до потолка. Свободные от полок пол, потолок и часть стен были расписаны фресками, сюжеты которых я рассмотреть не смогла из-за пыли и копоти от факелов, развешенных на противоположной стене.

Я знала, что мне необходимо прочесть все эти книги как можно быстрее. Для чтения было темновато, и меня сопровождал блуждающий поблизости зеленоватый огонек, природы происхождения которого я не знала.

Я поманила первую ближайшую книгу, и она легко соскочила с полки и открылась передо мной. Это было какое-то до ужаса старинное издание. Но язык мне был непостижимым образом знаком, и я быстренько впитала содержимое почти восьмисот страниц. Именно впитала. По-другому не скажешь.

Следующая книга пошла еще быстрее, и я практически поставила этот процесс на поток. И пока я не дошла до самой последней рукописи на предпоследней полке, руки мои неустанно манили, а глаза жадно всматривались, запоминая каждую букву.

Затем я решила сделать перерыв, вылетела наружу и понеслась назад над лесом искать свое бренное тело.

Первым о беде узнал Виктор. Он ворвался в комнату с криком «Вику на скорой увозят!», когда я еще только пытался осознать себя после вчерашнего.

Внутри была пустота. Мысли ворочались где-то вне меня, пытаясь найти дорогу к моему разуму.

Я медленно встал и встретился взглядом с Гошей.

Он ухмылялся мне криво и понимающе.

— Что? Тяжко?

Я ничего не ответил, потому что моя вина перед ним всегда будет гораздо больше тех пакостей, которые Гоша постоянно устраивает в моей жизни.

Это было давно. Но он мне никогда не даст об этом забыть. Никогда.

— Что с Викторией? — спросил я.

— Не знаю. Может на солнце перегрелась.

Если бы я вчера проводил ее домой, то сегодня не пришлось бы гадать, что с ней могло случиться по дороге. Гошу спрашивать бесполезно. Соврет. А Виктор умчался и значит новости я узнаю не скоро.

Поэтому я кое-как оделся и поплелся под навес у дома за мотоциклом.

Гоша наблюдал за мной молча, пока я несколько раз вхолостую дрыгал ногой, пытаясь завести байк.

В коридоре районной больницы я встретился с Виктором. Он стоял у окна и рядом с ним был Влад.

Его элегантность не скрывала довольно почтенного возраста, хотя обычный человек дал бы ему от силы лет тридцать пять или сорок. Значит и его возраст, как и мой, не измеряется временем. Застыв физически на возрасте в тридцать пять лет, Влад продолжал жить и копить жизненный опыт. Как и Гоша. Как и я… И те мелкие отличия в жестах и в речевых оборотах, что замечались мною в нем как отличия тридцатипятилетнего мужчины от глубокого старика, легко ускользали от остальных людей, оставляя лишь легкое сомнение в том, что видилось им глазами. Но сейчас мне было не до его возраста. Я догадывался, что все произошло не спроста. И не спроста Влад примчался в забытый богом райцентр вместе с нашим конторским врачом Эммой Ароновной Габай, чтобы посетить больную девушку Вику.

Едва я подошел к ним, сразу понял, что помешал какому-то важному разговору.

— Привет, Станислав, — сказал Влад с плохо скрытой досадой в голосе. Имя мое он как всегда произнес на словацкий манер, сделав ударение на второй слог.

Я пробормотал в ответ «Привет» и спросил про Викторию.

— Виктория в реанимации, — отвечал Влад, и по его интонации я понял, что не ошибся, и главный интерес Влада тут — это Виктория.

Ну конечно. Они знали, что я сошелся с ней очень близко. Поэтому и не стали посвящать меня… Во что? Что может связывать Викторию с моим миром?

И тут я ощутил пустоту. Я понял, что меня просто использовали и что в ближайшее время я могу ее потерять навсегда.

В моем мире не принято задавать лишние вопросы. Но сейчас мне было плевать.

— Может быть вы мне скажете, что тут происходит? — раздраженно произнес я.

Влад удивленно на меня посмотрел, а потом равнодушно отвернулся к окну. Виктор опустил глаза и тоже промолчал.

Поняв, что ответа так и не получу, я спросил более мягко.

— К ней можно?

— Тебе можно, — сказал Влад не оборачиваясь.

— В конце коридора, предпоследняя дверь слева, — поспешно добавил Виктор. И снял с себя халат.

Я выхватил его из рук, и натянул на себя уже по дороге.

Она была очень бледна и неподвижна. И то, что она была еще жива, можно было определить лишь по наличию всполохов на кривой, которая отражала ее жизненный ритм на данный момент на сером экране монитора.

Я решил, что лучше посижу рядом с ней, пока мне не удастся поговорить наедине с Виктором. По крайней мере, если я его спрошу о вчерашнем вечере, то у него не будет повода отказаться мне отвечать. Надеюсь.

Виктор вошел через некоторое время, и я задал свой вопрос.

— Что с ней вчера случилось?

— Ну, ничего страшного… если только стресс…

— Ты можешь мне просто все рассказать?

— Гоша. Он ждал ее у дома.

— Черт!

— Я справился с ним.

— Ты?!

Очнулась я с ощущением нереальности происходящего. Вокруг все было белым и слепящим и от этого жутко не приятным. В дверь вошла медсестра, сделал мне укол, посмотрев на меня при этом каким-то мутным недоверчивым взглядом.