- Почему деньги отдашь ты?

- Потому что он мне доверяет, так как влюблен, - последнее слово Кисиль нарочно выделяет голосом.

- Хорошо, - послушно кивает Вик, вызывая в Кисиле еще больше злости, - но ты скажешь, что и я помогал?

- Конечно, к чему мне скрывать, что это твои деньги? – пожимает плечами Кисиль и возвращается к балкону. Тори все также стоит, разглядывая небо.

- Вот вино, - чуть резче, чем хотел, говорит Кисиль, подавая бокал, - выпей, успокоишься. Какая там сумма, Тори?

- Полтора миллиона, - выдыхает мальчик.

- Ого.

Сумма намного больше того, что прикинул в уме Кисиль. У него нет никакого желания позволять Вику сходить с ума из-за этого мальчишки.

Однако Вик настойчив в своем желании уплатить чужие долги. Кисиль честно пытается образумить его, неоднократно повторяя сумму. Но деньги привозят Кисилю прямо с утра. Он злится на глупость друга. Но деньги послушно везет Тори.

- Что? Но как? Но это же, - мальчишка плачет, стоя на пороге дома. Его отец что-то лепечет, выражая благодарность.

- Как я могу с тобой расплатиться? – спрашивает Тори, когда они остаются вдвоем.

- Расплатиться? – бормочет Кисиль, - Вообще-то эти деньги…

Он точно собирался сказать, что деньги принадлежат Вику. Но потом как-то неожиданно вспомнил, что на носу серьезное дело, которое Вик не может завалить из-за вспыхнувшей дурной любви.

- Вообще-то эти деньги я взял взаймы у Вика, - широко улыбается Кисиль, - И я буду благодарен, если ты поможешь мне в одном деле, в которое я ввязался, чтобы уплатить долг другу.

Тори смотрит на Кисиля, как на личного бога. И графу Глиссеру от этого взгляда становится грустно, и грязно и противно от себя такого.

- Я обязательно выскажу благодарность принцу Лурье, - бормочет Тори.

Кисиль ловко и быстро отговаривает Тори от этой идеи, сказав, что лично передаст благодарность и вставит красивое словцо, чтоб передать всю глубину чувств Тори.

- А что за дело? – интересуется, чуть успокоившись, мальчик.

- Я выхожу замуж, - пожимает плечами Кисиль.

Мальчишка бледнеет и граф поспешно добавляет о суровой необходимости этого политического и, несомненно навязанного самим правителем в целях безопасности страны, брака.

- О любви и речи не идет, - с улыбкой добавляет Кисиль. - Я своего жениха и не видел даже. Мне просто нужна помощь в этой далекой стране. Не хочу быть там один. Прошу тебя, это не навсегда. А потом ты сможешь вернуться домой. К семье.

В согласии Тори Кисиль не сомневается. И кивающая голова только подтверждает его мысли.

- Он предавал горячую благодарность тебе, - говорит он Вику, который уже ждет его в гостиной, когда Кисиль приезжает от Тори.

- Благодарность? – грустно спрашивает Вик.

- Да. И еще он так просился ехать со мной в Кальрадию, что я не смог ему отказать. Тем более, что мне будет спокойней, когда рядом будет соотечественник.

- Просился? – язвительно спрашивает Вик. - Как он только узнал о твоей поездке?

- О, я просто хотел с ним попрощаться, - поясняет Кисиль, сделав честные глаза и ласково улыбаясь, - объяснил, что уезжаю. Рассказал про твои чувства к нему и предложил вам поближе узнать друг друга. Но он ни за что не захотел прощаться со мной. Ревел и все такое… И я не смог ему отказать. Знаешь, я подумал, пока мы разбираемся с этой Кальрадией, он как раз будет под моим присмотром. Ты все время будешь в разъездах. Его тут и увести так могут. А там, в чужой стране, я расскажу ему побольше о тебе. Взращу его чувства к тебе.

- Хм, - бросает недовольно Вик, которому слабо верится в бескорыстность идей Кисиля, но открыто подловить графа ему не на чем, поэтому он слабо соглашается с тем, что Тори удачно будет под присмотром.

Прощаясь с Виком, Кисиль довольно усмехается. Он не позволит другу болеть любовью. Они с ним рождены совсем не для этих глупостей. Их удел - плести интриги, а такие глупости, как чувства, не должны отвлекать Вика. Тори уедет, и у Виктора все перегорит к нему. Поди еще и выйти замуж успеет.

Глава 6.

Приятные хлопоты захватили Риэля с головой, отвлекая от печальных раздумий о законченных отношениях с Генрихом. Эддрик, тактично соблюдающий дистанцию, почти не попадался на глаза. Частенько Риэль подолгу искал герцога, чтобы обсудить различного рода вопросы.

Организация свадебного торжества и ремонт их городского дома как-то сами собой повисли на его плечах. Риэль даже не понял, как так случилось, что у него образовалась такая уйма дел.

Руководить всем этим из поместья в Залосе, а особенно ремонтом столичного дома, было совсем непросто.

Получив от герцога полную свободу действий, Риэль расстарался на славу. Когда они с герцогом обсуждали, каким тот хочет видеть дом в столице, герцог пожелал лишь, чтобы магу там было максимально комфортно. Риэль стеснялся только поначалу, а потом, вспомнив, что это дом одного из самых богатых людей страны, задался целью подчеркнуть это в каждой мелочи. Да так, чтоб это не кричало о богатстве своей аляповатостью, а дышало достоинством. Поэтому почти облупившуюся роспись стен сняли без всякого сожаления, заменив фигурной лепкой. В сад немедля был приглашен лучший садовник столицы и, за баснословное жалование, принят на постоянную работу. Первый муж герцога Литерского желал цветов. Везде – и в доме, и на улице.

Эддрик с удовольствием наблюдал за взбодрившимся Риэлем, забывшем, казалось, недавние разочарования в жизни. Он понимал, что как только они вернутся в столицу, все, что напоминает о прошлом, обрушится на мага, словно снежный ком. И Эддрик очень старался, чтобы к моменту возвращения маг чувствовал себя частью семьи герцога. Это будет ему хоть какой-то поддержкой. Возможно, тактика была выбрана не очень верно, но, похоже, сорить деньгами Риэлю нравилось. А компания герцога требовалась нечасто.