Первой привлекает его внимание черная лошадь с вплетенными в гриву ленточками. Она смотрит на него большими теплыми глазами и доверчиво нюхает протянутую ладонь, обдавая Эжена своим теплым дыханием. Сопит, переступает с ноги на ногу и разочарованно отворачивается, обнаружив, что в ладони пусто. Эжен улыбается. Такая красота, но им не подружиться. Его, как говорит Кисиль, коняшка должна быть другой. Он снова продолжает движение по конюшне.

«Его» конь стоит в предпоследнем стойле. У него необычный окрас – подернутое рябью серебро и Эжен затрудняется вспомнить видел ли таких когда-нибудь. Смотрит на него животное настороженно и на секунду будущему герцогу кажется, что даже прищуривает глаза. Но это конечно его воспаленная фантазия. Конь принюхивается, обходя вниманием протянутую руку. После долгого раздумья делает шаг и прищипывает кожу на раскрытой ладони.

Эжен поворачивает голову к Кисилю и то кивает.

- Хороший выбор. У тебя будет, чем себя занять, доказывая ему, что ты друг, - говорит Кисиль и тянет всех на выход.

На обратном пути Эддрик идет бок о бок с Эженом и тому кажется, что сейчас герцог предложит прогулку или заведет разговор, но Эддрик окликает Кисиля у самого входа. Эжен проскальзывает наверх.

Обедает он тоже у себя.

Перед ужином Тори сообщает, что герцог просил составить ему компанию.

Войдя в столовую, с удивлением обнаруживает вместо Эддрика Риэля. Тот поймав его озадаченный взгляд улыбается:

- Не ожидал?

- Мы будем ужинать вдвоем?

- Да, - просто отвечает Риэль, но, подумав, поясняет – Кисиль и Эддрик уехали.

Эжен некоторое время борется с любопытством, но потом все же спрашивает, куда они уехали.

- Кисиль в Карумию с лошадьми, а Эддрик в Филану, это торговый городок недалеко от нас. Он заказывал там некоторые изделия к торжеству и хочет лично их забрать, - охотно, будто ждал вопроса, отвечает Риэль.

Эжен кивает, добавить ему нечего. Кисиль оказывается вот так запросто ездит в соседнюю страну, Эддрик его отпускает. Риэль часто совершает визиты в королевский дворец без старшего супруга. Прямо образцовая семья. А еще эти ласки у камина. Чего еще он о них не знает?

Конечно, неудобно получилось, что он с ними не попрощался, но никто из них и не поставил его в известность, что отбывает из Сапало. Знает ли король, что Кисиль путешествует в Карумию? И если да, то как относится к этому?

- Ты тоже собираешься уехать? – обращается он к Риэлю.

- Нет. Почему ты так решил?

- Должность королевского мага..

- Не обязывает меня пребывает во дворце. У меня нет там постоянных дел. Я не варю отвары господам и не насылаю благодать на королевские поля, не приманиваю райских птиц в сады и не борюсь с бессонницей его Величества, - отрезает Риэль.

- А прилетают? – спрашивает Эжен.

- Кто?

- Птицы.

- Конечно, нет! Шарлатанство! – хохочет Риэль.

- Что ты тогда делаешь?

- Должен хранить веру и честь королю, прикрывать армию в случае войны и наводить ужасы на недругов одним своим наличием.

- Что? – удивленно смотрит Эжен на Риэля.

- Ну да, считается, что не дело разменивать силу таких магов по пустякам.

- А что значит должен хранить веру?

- Это значит, дорогой мой, что я вышел замуж. Тем самым перенеся эту клятву на мужа, - весело поясняет маг.

- А если бы ты женился?

- А если женился, то так бы и остался верен королю, - похоже, что Риэля этот разговор знатно веселит.

- Зачем же король тогда так сделал?

- О! Он разбирается в королевских магах не больше твоего. Когда опомнился было уже поздно что-то менять, - пожимает плечами Риэль, - отмены брака у нас не существует.

- А как бы хотел ты?

- Для нас, магов, перевод клятвы это как предательство, - отвечает Риэль и Эжен решает больше не спрашивать, пообещав себе обязательно найти книгу про королевских магов, потому что разговор с Риэлем дал больше вопросов, чем ответов.

глава 20.

Отец сидел напротив него и тепло улыбался, наблюдая, как Эжен рассматривает брачный договор. В придачу к мужу, ему отходили молочная ферма и мельница недалеко от отцовского поместья. Жаль, конечно, что они далековато от Верима, но Эжен не поленится ездить туда и контролировать все лично. Тем более, что всегда можно было навестить родню, посмотреть, как брат берет в свои руки бразды правления – отец уступил ему, переехав с мужьями в охотничий домик. Домик, конечно, хорошо перестроили, добавив два строения и сделав его пригодным для длительного проживания, вместе со слугами. Клеверий был рад и усердно показывал отцу, что тот не зря так поступил. Его первый муж был худеньким, словно прутик и высоким, выше Клеверия на целую голову.

Эжена все это неприлично мало заботило. Его женитьба совпала удачно с его влюбленностью в Гаврилия Тамише, второго сына Лапшинке Тамише. И он никак не ожидал, что Гаврилий может ответить ему взаимностью. Но все оказалось не так и вот они уже планируют свадьбу, сидя в их светлой зеленой гостиной. Самир суетится, подсовывая будущим молодоженам самые сочные кусочки, Санор, склонив голову, сонно прислушивается. А отец сидит, высоко задрав голову, довольный выбором Эжена. Рядом с Эженом сидит сам Гаврилий, под столом нервно сжимая руку будущего супруга. Эжен и сам нервничает, но считает своим долгом поддержать жениха и сжимает холодную ладонь в ответ.

- Хотел бы обсудить, - говорит Лапшинке, - пункт в договоре об обязательном наследнике.

Эжен кидает взгляд на Гаврилия. Пшеничные волосы спускаются чуть ниже лопаток, глаза медовые. Если его обнимать, то жених удобно помещается у него под плечом. Гаврилка так мило хмурит брови, когда Эжен рукой под столом позволяет себе мелкие шалости.

- У вас там написано аж пять лет, - возмущается Клавдий, пробежав глазами по строчкам, - Долговато.

- Сын молодой еще, младше супруга аж на три года. Беспокоюсь я лишь о том, чтобы организм получше сформировался. Чтобы наследничек у вашего сына был здоровее. Первенец же будет, - говорит старший Тамише, мусоля пальцами свой экземпляр договора.

- Что же, - задумывается отец, - что скажешь Эжен?

Эжену приятно, что отец советуется с ним, интересуется мнением и он раздувается от гордости. Но влюбленность слепит и он говорит, что пять лет это не сильно много, они подождут.