— Чистенько, но бедненько.

— Ты мне больше нравишься, когда сосешь, — огрызнулся Олесь. — Тебе вообще лучше молчать.

— Ахха, — кивнул Ростик весело и прошел в гостиную.

На столе все еще стояла бутылка с остатками виски и два бокала.

— М-м-м, ты его провожать ходил? — спросил Ростик, взяв в руки бутылку и рассматривая этикетку. — Сомневаюсь, что девки пьют виски.

Олесь смотрел на его задницу и думал о том, она тоже тощая, ну, совсем. От этой мысли во рту почему-то пересохло.

— На халяву все пьют. Тебе показать, где душ?

— Я дома помылся. И клизму сделал.

Откровенно говоря, без таких подробностей Олесь бы точно обошелся.

— Тогда кого ждем? Раздевайся, я хочу посмотреть, стоит ли.

— Встанет, не переживай, — хмыкнул Ростик, бродя по комнате и трогая вещи. Без спроса.

Олесь плюхнулся на диван и нахмурился. Сама мысль о том, что сейчас он в семейном гнездышке будет трахать юного мальчика, вызывала рвотные позывы, а Ростик еще и вел себя, как избалованное дитятко. И было только хуже.

— Зачем тебе это? — спросил Олесь.

— Что "это"?

— Секс со мной.

Ростик повернулся к нему и пожал плечами.

— Ты красивый. Не брутальный мужик, но и не сопля какая. Мне нравится. И еще у тебя член хороший.

— Ты считаешь это достаточным поводом для секса?

Олесь не был ханжой, но и подобную легкость в отношениях тоже не понимал. У всего должны быть границы, а ложиться под кого-то только из-за смазливого лица? Тем более, никакой он не смазливый, обычный, каких в Москве тысячи. Миллионы.

Ростик снова пожал плечами и схватил с дивана буклет, который Олесь взял у Гоши, но так и не просмотрел.

— Мне хочется. Я тебя увидел в офисе и захотел. У тебя такое бывает же — смотришь и думаешь: вот бы хорошо трахнуть?

— Нет, — соврал Олесь.

Это была не совсем ложь: он мог фантазировать о ком угодно, но отделял фантазии от реальности.

— То есть, ты меня не хочешь? — Ростик читал буклет почти внимательно. — О. Гордеев. Это тот самый мужик, который твой друг. А он ничего… Его ты тоже не хочешь?

Олесь сложил руки на груди и вытянул ноги, посмотрел на свои носки и пошевелил пальцами ног.

— Я думаю, что это не твое дело, — сообщил он паркету. — Или тебя заводят разговоры о других мужчинах?

— Меня все заводит. У меня такой возраст, — улыбнулся мальчишка и, отложив буклет, примостился рядом.

— СПИДа не боишься? — поинтересовался Олесь язвительно.

— А резинка на что? — Ростик придвинулся ближе и положил руку на его колено. — Все по-взрослому.

Олесь начинал сомневаться, что после такого вступления что-то сможет. И что вообще хочет продолжать.

Ростик, конечно, был очень милым мальчиком, но усталость, похмелье и беседа с Гошей никак не способствовали возбуждению. И, что было самым важным, Олесь совсем не так представлял свой первый гомосексуальный опыт.

— Резинка не от всего защищает. Кроме того, в рот резинку не засунешь и на руки не наденешь.

— Да я чистый, — обиделся Ростик. — Вот насчет тебя сомневаюсь.

— Мне надо выпить, — сообщил Олесь и снял его руку с колена.

Быстро поднялся и ушел на кухню — помыть грязные стаканы и сполоснуть лицо холодной водой. Некстати вспомнился Гоша — это же у него имелась привычка умываться, чтобы прийти в чувство. Как ни странно, помогло, но возбуждению никак не поспособствовало. Олесь прислонился к стене возле мойки и постарался понять, действительно ли хочет продолжения.

Ростик появился на кухне сам, какой-то притихший, и сразу же поспешил его обнять. Олесь закрыл глаза, почувствовав горячие губы на шее.

— У меня нет... короче, ничего нет. Ни презервативов, ни лубриканта или как там он называется.

— Презики я взял, — шепнул Ростик и потерся низом живота о его зад, обняв Олеся сзади. — А крема никакого нет? Или вазелина?

— Для рук сойдет? В ванной видел у жены… — прошептал Олесь, повернувшись и обнимая его за плечи.

Подумав, склонился и поцеловал Ростика в губы — они были влажными и торопливыми.

— Да похрен. Счас, — тот быстро пошел в ванную и вернулся с какой-то баночкой. — Вот. Пойдет.

Олесь не был уверен, что хочет трахать мальчишку, который будет пахнуть Катериной, еще и на семейном ложе, но возбуждение медленно росло.

— Пойдем, — сказал он и потянул Ростика в сторону спальни. — На кровати будет удобнее.

— Да, как скажешь, — ухмыльнулся мальчишка, успев по пути обнять его за талию.

Это ощущение чужого тела совсем выхлестнуло Олеся, вытащило наружу все те мерзопакостные мысли, что лезли в голову в метро или по дороге домой. Вот же, рядом, согласен, именно такой, какие нравились все время. Как на всех этих сайтах: щуплый и почти невесомый, с острыми локтями и коленками, как всегда хотелось.

Не то.

Возбуждение поддерживало только то, что Ростислав был одного с ним пола и, отчасти — то, что он охренительно сделал тогда минет.

В комнате снова накатило: на этом диване они с Катериной любили валяться в тот период, когда быть вдвоем означало проводить время вместе. Олесь вздохнул, решил, что уже поздно отказываться, и обнял Ростика за пояс. Тот был тоненьким, как девочка, даже через футболку чувствовались ребра и углы, и в паху потяжелело.

— Раздевайся, — сказал и потянул его футболку вверх.

Ростик ухмыльнулся похабно, на шаг отступил и быстро разделся, не сводя с Олеся мутного взгляда.

Оставшись в одних трусах, отставил ногу в сторону, провел ладонью по груди и вздернул подбородок.

— Нравлюсь?

Олесь кивнул, словно завороженный подошел, коснулся его плоского живота с еле заметной полоской волос и судорожно выдохнул. Хотелось — телом — так, что челюсти сводило. Мозгом хотелось бежать. Не то. Не так.

Не хотелось брать, ласкать, готовить — всего того, о чем когда-то мечтал. Хотелось… Олесь посмотрел в Ростиковы глаза и усмехнулся.

Сам мечтал. Мысли материальны, получай. Забирай, он ведь только этого и хочет.

— Раздень меня, — разлепил он губы.

Ростик хмыкнул и потянулся к верхней пуговице его рубашки.

Никакой игры в этом не было: пацан просто раздевал, стараясь делать это быстро, но Олесю хватало и вида его горящих глаз и приоткрытого рта.

Не выдержав, он сам сорвал с себя рубашку — стянул через голову — и потянулся к ремню. Пальцы Ростика сильно мешали, но касаться их в этом полубреду было приятно.

— Ложись и раздвинь ноги, — сказал Олесь. — Хочу на тебя посмотреть.

Тот послушно лег на диван, ухмыляясь как последняя девка, и Олесь понял, чего не хватало. Ростик должен был хотя бы казаться мальчиком, а не девчонкой с членом, не слащавым — просто мальчишкой хотя бы.

— Подрочи себе, — сказал Олесь.

Ростик спустил трусы на бедра, обхватил член, все так же улыбаясь, и пару раз провел кулаком вниз-верх, лениво, будто делает одолжение.

— Не то, — сообщил Олесь себе под нос.

— Ты определяйся, — хихикнул Ростик и разжал пальцы. — Ты трахаться хочешь или смотреть?

— Трахаться, — Олесь встал на диван на колени и навис сверху, рассматривая его. — Тебя же подготовить нужно, да?

— Ага, — Ростик приподнял зад и избавился от трусов. Без одежды, которая казалась на пару размеров меньше, чем нужно, он казался еще младше.

Олесь облизнул губы и вдруг понял, что хочет не мальчика, а мужчину. Постарше. Кого-нибудь с широкими плечами и густой порослью в паху. Кого-нибудь, похожего на Гошу.

Неожиданный поворот, подумал Олесь, касаясь ягодиц мальчишки, сжимая пальцы и понимая, что ладонь немногим меньше.

— Продолжай дрочить, — сказал, отвлекшись на тюбик с кремом Катерины.

Выдавил на пальцы небольшое количество, размазал между указательным и большим. Представил, как бы готовил себя, и вдруг подумал, что неплохо бы отправить Ростика домой — хотелось засунуть в себя пальцы и двигать, и орать, представляя, что это пальцы Гоши.

Он поднял голову и посмотрел на мальчишку.

— У тебя есть охрененная возможность показать, как нужно готовиться… к… короче, как это делается.