— Пиздец, — нарушил молчание он и снова уставился на свои фотки, вернее, фотографии.

Олесь не думал, что выглядит вот так. Верил в мастерство Гоши, но парень на фотографиях был не им, а тем, другим Олесем, из красивой жизни. Тот умел зарабатывать и тратить, точно не испытывал никаких проблем в личной жизни и пользовался успехом у всех, включая начальство.

— Черт, я и не знал, что у меня такие мышцы!

— Думаешь, что мальчики из журналов на самом деле выглядят так, как на фото? — ухмыльнулся Гоша. — Это правильные свет и грим, плюс фотошоп. Модели в последнее время вообще расслабились. Прошу не жрать перед съемкой — заявляют, что дизайнер все равно отретуширует. Скоро вообще перейдем на моделей из компьютерной графики.

— Это ты мне сейчас так тонко намекаешь, что на самом деле я урод? — уточнил Олесь.

— Нет, нет!.. Я бы не стал снимать урода. Просто ты не профессионал, это видно, но это и подкупает. Если ты вот так, — он сунул Олесю под нос распечатку, — на улице будешь в толпу смотреть, то через полгода сможешь залезть на бйоневичок и устйоить йеволюцию.

Олесь хмыкнул и посмотрел вот так. Посмотрел и снова подумал о том, как хотел тогда Гошу, не испытывая сейчас желания, но будучи крайне польщенным его словами.

Уголок рта Гоши пополз вверх.

— Да, — Гордеев покачал головой в знак согласия. — Именно так.

Он неожиданно обнял Олеся за плечи.

— Я чувствую, тебя утвердят. Я бы так и сделал.

— Посмотрим.

Скрывать гордость было очень трудно. Олесь представил, как его эго заполняет комнату, и засмеялся.

— Что? — спросил Гоша.

— Так, — махнул рукой Олесь. — Подумал, что я как Золушка после бала. Осталось пару минут потерпеть, и принц достанет хрустальный башмачок.

Гордеев хмыкнул.

— Завтра Митя должен утвердить пробы. Вообще у меня ощущение, что он лезет в рекламу только для того, чтобы лишний раз меня за жопу пощупать. В нормальных компаниях для этой работы специально обученные люди есть, владельцы или директора другими вопросами занимаются... Не обращай внимания, я перед встречей с Митей всегда такой.

— Да ничего, — Олесь вежливо улыбнулся и уставился на свои плечи на фото.

Он бы себя выебал, это точно. Значит, не урод. Как минимум симпатичный.

— Я бы сходил с тобой, но у меня работа... если меня, конечно, завтра не уволят.

— А что такое? — удивился Гоша.

— Да я Ростика послал. Он пришел потрахаться, а я... В общем, он сын генерального и настолько въедливый, что если решит мне отомстить, то у него получится.

— А почему послал?

— Не хотелось... Покурим? — он второй раз за день неумело менял тему, и это раздражало.

Нужно было или не влезать в ситуации, которые потом требуют оправданий, или научиться врать, не краснея.

— Давай в окно, — кивнул Гоша и подошел, собственно, к трехметровому окну.

Олесь на удивление отметил это крайне опосредованно — ну, окно здоровое, так это же студия. Его больше волновало, будет ли Гоша задавать вопросы.

— Не мое, конечно, дело, — начал тот, устраиваясь на подоконнике, — но… не захотел?

— Ага, — ответил Олесь, усаживаясь рядом. — Не захотел.

— Что — не нравятся больше?

Твою же мать! Он поежился под внимательным взглядом.

— Угостишь сигаретой? Спасибо. Я свои дома забыл…

Гоша поднес ему зажигалку, зажав ее двумя руками, чтобы укрыть пламя от несуществующего ветра.

— Нравятся, — продолжил Олесь, не в силах выносить заинтересованное молчание. — Но не мальчики. Острые коленки и тощие задницы… что-то я ошибался, похоже.

— А, — улыбнулся Гоша довольно, — как я и думал. И что теперь?

— Теперь меня уволят.

— Я не об этом, — поморщился тот, — а об... Что думаешь дальше делать?

— Ничего вообще-то, — Олесь затянулся и выдохнул дым за окно. — Меня сейчас больше Катерина волнует. Ее в онкологию переводят, будут проводить химиотерапию. Говорят, что для профилактики, но все равно стремно.

Сказал и почувствовал себя лучше — будто и в самом деле в первую очередь думает о жене, а уж потом — о себе. Как правильный.

— Деньги нужны? — поинтересовался Гоша деловито, и Олесь испытал неожиданный прилив благодарности.

— Нет, но спасибо. Мне очень приятно, что ты... такой.

— Я нормальный.

Олесь подумал, что нормальным быть легко, если можно пойти в другую комнату и принести сто тысяч соседу, которого третий раз в жизни видишь.

Они молча докурили, Гоша, не спрашивая, снова протянул ему пачку. За окном было душно, а из комнаты тянуло кондиционерным холодом. Где-то во дворе орали дети, и какая-то мамаша звала домой Колю, а тот тоненько отвечал, что будет через пять минут.

— Ты мне оставь свой мобильник, Олесь.

— Хорошо.

— Я тебе позвоню через пару дней.

— Ага.

Темы растворялись в сумерках, молчание не тяготило, но полузнакомые люди должны о чем-то говорить.

— Я не знал, что ты такой знаменитый, — сказал Олесь.

— Да. И твой Михалыч тоже не знал. Есть над чем поработать.

— Михалыч, — протянул Олесь и понял, что не видел его уже давненько. Надо бы навестить.

Но на фоне Гоши единственный приятель казался полной противоположностью, и если к Гоше Олесь тянулся и пытался соответствовать его уровню, то рядом с Михалычем деградировал.

— Он все равно считает пидорасов кончеными людьми, а я пидорас. Так что с Михалычем нам не по пути.

— Вы ж дружили, вроде бы?

— Да, но с ним только бухать можно. У нас даже общих тем для разговоров нет, кроме цен на бензин и повышения квартплаты.

— Хм.

— Что? — вскинулся Олесь, уже понимая, что ничего хорошего не услышит.

— Быстро ты от него отказался.

— Я не отказался! Просто говорю, как есть. Мы разные... Ладно, — он выбросил сигарету и протянул руку. — Пойду я. Давай прощаться.

— Распечатки можешь забрать, — бросил через плечо Гоша.

Олесь опустил руку и даже засунул ладонь в карман джинсов.

— Не надо, спасибо. Катерина увидит, подумает всякую хрень.

Гордеев повернул к нему голову, неприятно улыбаясь.

— Конечно.

***

Он отзвонился, как и обещал, но не через пару дней, а в пятницу. Поздоровался, спросил о жене, поинтересовался, как там увольнение, Олесь рассказал, что Ростислав на работе не появляется, типа в отпуске, а на самом деле рванул, наверное, с друзьями отдыхать — погоды-то какие жаркие. Гоша постоянно отвлекался и что-то приглушенно говорил в сторону, один раз извинился и отключился.

Олесь пожал плечами и вернулся к работе. Цифры расплывались, потому что кондиционер работал вполсилы: Наталья Николаевна жаловалась на адский холод, а Олесь думал, как холод может быть адским, и раз за разом возвращался к началу таблицы.

Гордеев перезвонил через два часа, спросил о планах на вечер и мимоходом заметил, что презентация как раз сегодня, клиент счастлив.

— Так что, я теперь модель?

Наталья Николаевна тут же отвлеклась от работы (или от игры в "Сапера", что было ее любимым занятием в рабочее время) и прислушалась.

— Да. А я разве не сказал?.. Извини, заработался. Короче, съемка на следующей неделе, пока планирую субботу, а Митя жаждет с тобой пообщаться.

— Чтобы переключиться с твоей задницы на мою?

Главбух сдавленно вздохнула, и Олесь прикусил язык.

— Нет. Он просто любит общаться с бомондом. Вроде как молодеет.

— Ну... предупреди заранее насчет съемки. Только в рабочие дни я не могу, у меня скоро квартальный отчет.

— Насчет съемки решим, а вот на презентацию тебе тоже надо бы появиться.

— Сегодня?

— Да. В восемь, — и Гоша назвал клуб, о котором Олесь слышал только то, что там жутко дорого. — Нахрен не нужна эта презентация — я еще понимаю финальные макеты, а тут вообще вроде как тебя презентуют. Просто Митя, как обычно, пыль в глаза всем пускает.

— Хорошо. Шмотки есть, если надо — я там появлюсь. Но я в восемь только дома буду.

— Ничего. Я тебя заберу, если не возражаешь.