Дома Олесь включил компьютер, полез на форум и после просмотра интересных тем решил заняться своим профилем. Возраст указал реальный, а обо всем прочем наврал.

Кураж прошел, это он понял, просидев пару часов в нескольких темах, вяло общаясь с тамошними обитателями. Оказалось, что есть книги и фильмы, Олесь пошел по ссылке, скачал какое-то кинцо и посмотрел. Он не мог сказать, что ему понравилось — занятно, но не более того. Стал ощущаться вакуум, словно все вокруг вымерли, а он, Олесь, остался один.

***

Следующее утро было ознаменовано тем, что мир о нем вспомнил. Сначала позвонил Пашка и спросил, когда он сможет выйти, потому что надо было срочно разгребать завалы. Потом вызвал к себе генеральный, а уже во время разговора с ним Олесю позвонила девушка, которая представилась Евгенией, и Олесь не сразу сообразил, что эта та самая заебанная Женечка, которая стилист. Женечка спрашивала о Гоше и неприятно изумлялась тому, что Олесь его не может позвать.

— Извините, — Олесь показал свой старенький телефон директору, как будто именно аппарат был повинен во всех грехах.

Генеральный сурово сдвинул брови и спросил, правда ли это.

Правды у Олеся было много, в том числе и неприятной, поэтому он осторожно поинтересовался:

— Что именно?

— Мне сказали, что ты хочешь увольняться.

— Хочу, — кивнул Олесь. — Заявление Наталье Николаевне еще в понедельник отдал.

— И могу я узнать о причинах?

Олеся прямо разрывало от желания объяснить причины. Ростик. Зарплата. Жена в больнице. Начальница, которая нихрена не делает, потому что можно свалить всю работу на него. Отсутствие перспектив.

Он выбрал самый простой вариант:

— Там предложили больше.

— Так сказал бы, я же не изверг, поднял бы зарплату.

До недавнего времени Олесь считал, что Валерий Витальевич даже имени его не знает.

— Не думаю, что настолько.

— Насколько?

— Восемьдесят тысяч на старт, — сказал Олесь и улыбнулся.

— Сколько? Ты там что, трупы расчленять будешь?

— Нет, я буду коммерческим директором страховой компании.

— За какие такие заслуги тебя сходу директором берут? — удивился тот. — Ты же без опыта, не умеешь нихрена.

Олесь проглотил замечание про «нихрена» и пожал плечами.

— Ну, вы же Ростислава на работу взяли, хотя у него опыта нет. Я в бухгалтерии сижу, знаю, сколько он получает. Больше, чем я.

Тот отвернулся и скривился — типичное поведение человека, которого споймали на горячем.

— Да, меня тоже позвали в компанию друга... вы заявление подпишете, Валерий Витальевич?

— А куда я денусь? Платить экономисту восемьдесят тысяч я не смогу. А взять тебя коммерческим… — он сделал вид, что задумался, но Олесь его насквозь видел. — Сам понимаешь, Олесь.

— Да, я понимаю.

— Две недели отработаешь, положено. А так — удачи.

Вот это было ударом, но Олесь не мог не понимать, что порядок есть порядок. И что последняя мстя руководителя тоже закономерна.

— Спасибо. Но я хотел с понедельника уже уволиться, Валерий Витальевич.

Тот усмехнулся.

— Должен — значит, надо, — сказал генеральный.

Олесь посмотрел ему прямо в глаза.

— Я ведь больничный возьму. Положенный.

— Сукин сын, — порадовался босс. — Ладно, иди. Чтобы с понедельника духу твоего в офисе не было, — он добродушно улыбнулся. — Наташа сама пока справится.

И Олесь понял, что только неудачники ничего не могут.

«Наташа» восприняла новость о внезапном увольнении Олеся почти стоически, но с некоторыми оговорками. Выяснилось, что только в понедельник с утра ему смогут выплатить положенную часть зарплаты вместе с отпускными и прочим, потому что обходной лист подпишут только в пятницу во второй половине дня. Он не спорил. Выигранный раунд с шефом перекрывал все бюрократические заморочки, да и деньги пока водились, чтобы из-за пары дней переживать.

Наталья Николаевна вставила несколько шпилек по поводу отсутствия у Олеся опыта, но в целом вела себя более-менее.

Он поговорил с Пашкой, договорился, что выйдет через неделю, и впервые за долгое время почувствовал себя свободным. Без обязательств, без мыслей о том, что завтра на работу, что вообще кому-то должен. И это было хорошо. Почти. Потому что заняться было решительно нечем. Михалыч отпадал по понятным причинам, Гоша отдыхал в теплых странах, и Олесь банально не знал, что ему делать.

Полдня понедельника он провел у Катерины в больнице, но даже ей успел надоесть: она все время бросала взгляды то на часы, то на телефон. Олесь раскланялся и поехал домой. Включил компьютер, залез на форум и увяз там надолго.

Но и общаться с незнакомыми парнями тоже быстро надоело, хотя несколько раз возникали мысли кого-нибудь развести на встречу. Олеся спасла банальная лень: что-то делать, говорить, улыбаться, прельщать и прочее не сильно хотелось. Он так и провисел на форуме, лениво общаясь с посетителями, а заодно задавая интересующие его вопросы. Его собственная тема как-то завяла, да и не особенно теперь была актуальной.

От скуки он полез в тему, кто кем работает, и нашел сообщение с вопросом, не сдает ли кто-то недорогую студию. И вот тут коммерческая жилка Олеся на его беду проявилась.

Он нашел сайт с объявлениями "из рук в руки" и запостил сообщение, что сдает студию с оборудованием за 100 долларов в час.

Первый желающий позвонил сразу же, торговался, но Олесь отказался снизить цену. Еще двое согласились и договорились на следующий день, и жизнь заиграла новыми красками.

Он не задумывался о том, зачем это делает — точно не ради денег, хотя была надежда, что Гордеев часть отвалит за содействие. Просто это было интересно и позволяло как-то убить время.

Первый клиент, парень с большим цифровым фотоаппаратом, долго восхищался студией, а потом сказал, что возьмет не два часа, а четыре.

Олесь сидел на красном кожаном диване и наблюдал. Саша работал совсем не так, как Гордеев: он быстро выставил свет, проверил, а потом просто щелкал затвором, позволяя модели становиться в любые позы. Казалось, ему вообще все равно, что именно фотографировать.

Второй, пожилой Исаак Ионович, пришел с пленочным фотоаппаратом и привел с собой целую толпу. Оказалось, что снимать нужно свадьбу, и Олесю пришлось отмахиваться от предложений выпить шампанского и встать в круг. Пить не хотелось, совсем.

В третий раз Олесь попал на съемки настоящей обнаженки. Сначала стеснялся, а потом чуть сам не попал под объектив, еле отбился. Заплатили ему щедро, а обещали еще больше.

Телефон начал разрываться уже через пару дней. Всем фотографам Москвы почему-то захотелось снимать именно в Гошиной студии.

Бронировались разные часы, несколько раз приходилось отказывать, а некоторые вернулись по второму разу. Олесь мысленно себя поздравлял с хваткой, с чутьем рынка и подсчитывал выручку, а она составляла уже больше прежней зарплаты и даже больше, чем он заработал у Гоши.

Гордеев определенно должен был радоваться.

На выходных Катя сказала, что через неделю ее выпишут, и это даже обрадовало. Олесь надеялся, что теперь, когда он зарабатывает гораздо больше, поводов для ссор больше не будет.

Новый офис был в десяти минутах от дома, и это означало, что служебной машиной попользоваться не выйдет, зато появилась возможность хоть как-то выспаться.

Олесю выделили отдельный кабинет, небольшой, но это было неважно.

Подчиненные в количестве трех человек оказались вполне квалифицированными, и Олесь никак не мог понять, почему Пашке понадобился директор со стороны. Потом вспоминалась фраза о "своих", и тревоги по поводу того, что потенциальный любовник жены устроил его на работу, пропадали.

Пашка запретил говорить, что они бывшие однокашники, это было нетрудно — Олесь почти ни с кем не общался, вникая пока. А потом и выяснился шкурный Пашкин интерес: в середине недели, Олесь, заскочивший посредине дня в туалет, услышал не особенно лестную характеристику себя, любимого. Два мужских голоса упражнялись в остроумии, придумывая ему эпитеты, среди которых особенно запомнились «красавчик в сандалях» и «пидор, зуб даю».