Дома в кухне, Медея застала Анастасию и еще каких-то незнакомых женщин. Кто-то   вываривал белье в больших чанах, кто-то  рядом готовил обед  из рыбьих хвостов и головы. Медея попросила Анастасию зайти к ней в комнату. Аннушка  спала, свернувшись калачиком.

Женщины  уселись на краешек  кровати и говорили шепотом, что бы не разбудить спящую девушку.

- «Я сегодня вечером, встречаюсь с Этери,  по поручению которой  тебя и  меня  избили в парке, а Аннушку  похитили, хочешь за это отомстить?»

-«Да с превеликим удовольствием-« воскликнула Анастасия, и покосилась на спящую, уж не разбудила ли часом.

-«Да, я  своему  скажу, он  мигом  справедливость  восстановит.!»

- «Пусть твой Еремей справедливость  восстанавливает  только после того, как эта женщина передаст мне, бумаги». Далее был разработан детальный план.

В  назначенное  время  Медея  передала Этери конверт с двумя  марками, старуха открыла его, вытащив их рукой одетой в перчатку, после чего  бросила пакет  с документами на землю. Пока  Медея наклонялась за бумагами, Этери  смешалась с толпой и  пошла прямиком к Смольному.

Но молодые и зоркие  глаза,  вперед смотрящего Еремея, не упустили ее из виду, в темном переулке питерских  колодцев, он догнал старуху и опустил на ее голову пудовый кулак. Старая женщина свалилась как подкошенная. Еремею было велено обыскать старуху и забрать все  ценное, что он и исполнил, забрав немного  денег и  различные  продуктовые  карточки. Конверт с  какими-то клочками бумаги он ценным не посчитал и  скомкав  отбросил в сторону,  как раз под  колеса проезжающего автомобиля с солдатами.

Поскольку солдат  ехавших в  кузове  грузовика было много, то  они  все отделались  сильнейшим расстройством  желудков, да сыпью по всему  телу. Полковой  фельдшер осмотрев болезных, глотнул из фляги  чистого спирта,  сугубо для дезинфекции, крякнул и  философски заключил:

- «Съели чего-то ироды. Жрут всякую дрянь, потом животом маются!». И прописал всем очистительные  клизмы. На том лечение и закончилось.

Глава  48

Медея и Аннушка  собирались в дорогу, в консульстве  сказали, что  английское торговое судно должно прибыть в столицу  независимой Финляндской Республики в конце  месяца, в Петроград оно заходить не будет. Но через неделю  из Петрограда отбудет

грузопассажирский корабль « Санрайз»  который, зайдет в Хельсинки и проследует далее на Стокгольм. Консульство оплатит  проезд  господи Олдман и ее дочери, до Лондона, но вот  проживание в Финляндии, они  должны оплачивать сами.

Медея испытывала двоякое чувство. Она русская, хотя найти в ней  хоть  каплю русской крови, не возможно, она  вдова подданного английской короны, но  ни разу  в этой стране не была. Ее отец. отдал жизнь за независимость Польши и вот Польша независимая республика, он  она  дочь Казимира Крулевского не испытывает  от этого никакого  восторга, наоборот,  где-то в глубине души считает, что  ее Россия отдала какую-то часть себя.

Через несколько дней она  навсегда покинет эту огромную страну, где-то там далеко у нее есть дом  ее  мужа, наверняка есть дальние родственники, надо будет обустраиваться на новом месте, Аннушке  надо учиться, получить хорошее образование. Из ценностей у нее осталось  только две  марки, но возможно Рубен  уже  в Финляндии и он  поможет  своему  партнеру на первых порах, конечно, если  будет чем. В Хельсинки  еще живет и мадам Грошольц, вот кому бы она с удовольствием подсунула  марку с Левиафаном, но никогда не сделает этого. Она даже не может  чем-либо отблагодарить Анастасию, за то, что она приютила их с дочкой в их собственном доме. Кого она хочет навестить на последок. Пожалуй, что никого, все  ее друзья и сослуживцы  куда-то исчезли, магазины и  ювелирные  мастерские  национализированы новой властью. Как  не старался Рубен Давоян,  пришедшие, в том  числе и на его  деньги,  к власти товарищи марксисты, исключения не сделали, отобрали все подчистую. Кто  теперь будет развивать ювелирное искусство, появятся ли у большевиков мастера граверы, гранильшики, мастера-ювелиры о которых  знает весь мир. Может быть и появятся, но очень не скоро, потому, что  кольца, серьги, колье и браслеты  покупают  только сытые люди, уверенные в том, что  они будут сытыми и завтра и после завтра и всегда, а пока  такой уверенности нет, нет и  рынка для  нашей  продукции. Но  ведь и у большевиков  есть  начальники и  большие начальники и у всех этих начальников  есть жены, любовницы и дочери, которые  любят бриллианты и  изумруды и еще  можно  делать изделия на экспорт. Карл Маркс  вроде -бы торговать не запрещал. Так, что скорее всего наши мастерские  откроются, вот только  откуда  они возьмут  сырье, ну  раз они взяли власть, то  решат  и проблему  с сырьем, но уже без Медеи Олдман-Крулевской.

Глава  49

С опозданием на 19 часов  пароход « Санрайс»  добрался-  таки до Петербурга.  На  пристани его ожидала, разноголосая  толпа  счастливчиков, получивших заветное разрешение от новой власти покинуть  собственную Родину. Туки, баулы, чемоданы и коробки постоянно перемещались  с одного места на другое, люди теряли в толпе друг друга,  истошно  кричали и напирали  на трап, доступ к которому  преграждали  бравые матросы  исполняя разом  обязанности  пограничного  контроля  и таможенной службы.

Медея с Аннушкой  жались  друг к другу пытаясь согреться на пронизывающем  балтийском  ветру. Вещей у них  практически  никаких не было, только небольшая  сумочка да узелок с пожитками.  Наконец, толпа кое -как образумилась и посадка  на корабль началась. Матросы, обыскивали всех, не  сколько не смущаясь,   шарили у женщин за пазухой, лапали и щупали  при этом   с хохотом отбирая любую понравившуюся  вещь. Особенно выделялся  высоченный матрос Иван  Подбородько, силы у него было хоть отбавляй, поэтому  всех недовольных он просто поднимал над собой и гогоча  бросал назад в напиравшую толпу. Рядом с матросами  стояли мешки, в которые летели женские украшения, собольи шапки и шубы,  какие-то статуэтки  и даже книги. Наконец  очередь дошла  и до Медеи с Аней. Быстро вывалив,  содержимое  дамской сумочки  прямо на землю матроса  Подбородько  заинтересовал только тонкий конверт.

- «Что там, валюта «- полюбопытствовал он.

- «Марки»- еле  слышно и холодея от ужаса,  сказала Медея.

Матрос  наклонился, поднял конверт, вытащил листок с двумя  марками.

-«Наверное  ценные»-  вертя в руках Левиафанов   сказал Матрос.

-«Ладно, дамочка, я сегодня добрый, с народом надо делиться, одну тебе, одну  рабочему классу»- и разорвав  лист пополам   протянул  вторую марку Медеи.

Женщина  была в полуобморочном состоянии, поэтому  машинально  взяла  марку  рукой, перчаток у нее не было и просто положила в карман.

Вторая  марка отправилась в карман  матроса.

- Покажу нашему  комиссару, он мужик башковитый, враз оценит эту бумажку.

Пароход дал гудок и отчалил. Мать и дочь стояли на корме и смотрели на уплывающий огромный город, рука в которой побывала марка начала понемногу болеть.

Матрос  Иван  Подбородько, закончив  свою тяжелую работу, как и все  взвалил  на спину  мешок с отобранным у буржуев добром  двинулся в сторону  портовой конторы, но пройдя  несколько метров  по  деревянному  мосту, вдруг неожиданно закачался и полетел вместе с мешком в темную воду Финского залива.

Глава  50

В  каюте корабля рассчитанной на  4-х человек,  разместилось  человек 20-ть,  англичане умели  делать деньги на горе людей, вынужденных покидать свою страну.  Медея и Аня  кое- как  разместились в углу у стенки. Спать в такой  тесноте и духоте было не возможно, выйти на палубу на пронизывающий ветер, значит потерять и этот заветный  кусочек  каюты.