— Давно ты служишь при дворце, Даша? — донесся до нее тихий голос Лорэнтиу. Подняв взор, она натолкнулась на внимательный взгляд разномастных глаз юноши. Резко выдохнув, она посмотрела на стекающие по дорожке ручейки воды.

— Нет, я приехала сюда несколько дней назад.

— И как ты себя здесь чувствуешь? — он спрыгнул на каменный пол балкона и перегнулся через ограждение, глядя на лениво скользящие тучи, сквозь которые уже пробивались солнечные нити лучей. Стук дождя незаметно стал утихать, пока и вовсе не растворился в звонкой трели, выбравшейся из своего укрытия птицы. Не дожидаясь ответа Даши, Лорэнтиу резко отстранился от парапета и, отряхнув руки, повернулся к девушке. — Дождь кончился, может быть, мы погуляем во дворе?

— Вы хотели о чем-то поговорить со мной, — напомнила ему Даша. — О чем же…

— Тише, не переживай так, — он усмехнулся и наклонился к ее лицу. — Не думаешь, что порой важно именно то, с кем поговорить, а не о чем? Я слышал, Королевский лес место, славящееся своими живописными пейзажами. Хотелось бы мне его увидеть, и, может быть, ты составишь мне такую приятную компанию?

Даша отвела взгляд, прислушиваясь к своим чувствам, и все же кивнула.

— А еще, — юноша спустился по кованым ступеням во двор, сворачивая на дорожку, ведущую к тракту на королевский лес, — ты по-прежнему не ответила мне.

— Не ответила? — удивленно вскинула брови Даша, но тут же осознала, что имел в виду посол. — Ох, Вы правы, только… какое имеет значение, как я себя чувствую при дворце? — поймав на себе выразительный взгляд юноши, она замялась и все же ответила. — Мне непривычно находиться в подобном месте, однако я всем сердцем полюбила принцессу Триану. И я рада, что Лисса рядом со мной.

— Тогда отчего у тебя такие грустные глаза? — отстраненно спросил Лорэнтиу, разглядывая широкую аллею, по обеим сторонам которой высились ровным рядом буки, увитые липкими лозами плюща, едва ли ни полностью скрывающего мощные стволы. Безобидный вопрос юноши неприятно покоробил Дашу, и она отвернулась в другую сторону, но пробужденные в душе обида и злость заставили ее вновь посмотреть на неспешно идущего рядом посла. Уголки губ дрогнули в горькой усмешке, и девушка ответила предельно честно, не тая своей боли.

— Потому что чувствую себя не на своем месте.

— А почему, — заинтересовано взглянул на нее Лорэнтиу, — ты решила, что у человека должно быть какое-то определенное место в этом мире? Люди ведь, не деревья, чтобы веками стоять недвижимо. И ты не дерево, поэтому можешь найти такое место, которое покажется тебе родным и уютным, и после остаться там. Или же сделать таковым тот край и дом, где ты находишься сейчас.

Лорэнтиу обернулся и цепким взглядом окинул оставленную позади аллею, а после, довольно улыбнувшись, вновь направился вперед, где за редкими зарослями можжевельника начинался Королевский лес. Не согласная со словами юноши Даша коротко вздохнула. Она, конечно, не дерево, только вот ей также тяжело сдвинуться с места. Ни смелости, чтобы сбежать из дворца, ни сил, чтобы выжить одной в чужих краях ей не хватит, а вернуться обратно в Соари теперь стало для нее невозможным. Однако быть может, как и Лиссе, ей однажды удастся поверить, что дворец — это ее место?

Лорэнтиу бесстрастным взглядом скользил по покрытым мхом стволам деревьев, и Даша искоса, украдкой посмотрела на него. До этого у нее не было возможности так близко увидеть его лицо, без страха, что в любой момент юноша может поймать ее заинтересованный взгляд, но теперь она могла заметить и бледную точку-родинку на шее, и усталость, сейчас явственной тенью легшую на его лицо, и тонкую линию едва видимого шрама на левой скуле. Лорэнтиу вероятно старше ее на несколько лет и в его взгляде уже нет той восторженности, что присуща Лиссе, или живого интереса, которым всегда светятся лукавые глаза Вереска.

И все же он по-своему притягательный.

Даже столь необычные разномастные глаза не отталкивают, а привлекают внимание, завораживают. Когда-то Даша уже встречала человека с глазами разного цвета; та женщина была благородной дамой и направлялась через их деревню в свой родной город. Заметив удивленный взгляд девочки, которой тогда едва ли исполнилось восемь лет, она засмеялась и сказала, что это ее неповторимая черта. А когда она уже покинула их дом, бабушка проворчала, что это все злые игры богов, нелепая ошибка, но может быть, то, что для одного является ошибкой, для другого станет важной и любимой особенностью?

— Любуешься? — насмешливо поинтересовался юноша.

Даша вспыхнула, осознав, что за своими мыслями и воспоминаниями не заметила, как отвлекшийся от созерцания пейзажа Лорэнтиу с ироничной усмешкой на губах наблюдает за ней. Пойманная на своем неприкрытом интересе, который для нее самой и сейчас оставался новым и непривычным чувством, она надеялась только, что в сгущающихся сумерках юноша не заметит ее смущения, однако Лорэнтиу, казалось, и так понял замешательство девушки, поэтому, тихо усмехнувшись, коснулся ее плеча и указал в сторону от тропинки, по которой они шли.

Все еще ощущая неловкость, Даша, тем не менее, посмотрела в ту сторону, и восхищенный вздох сорвался с ее губ: чуть поодаль среди низкой травы виднелась густая россыпь сиреневых цветов-колокольчиков, нежным покрывалом простираясь вдаль между редкими стволами деревьев. Вероятно, днем, когда яркие нити солнечных лучей проскальзывают сквозь кроны, это место, словно впитав в себя их жар, наполняется светом. Приблизившись к одному из цветущих островков, Даша опустилась на колени, ощущая сквозь ткань платья прохладу влажной листвы, и вдохнула пряный запах крошечных цветов, особенно трепетный после дождя.

На мгновение Даша прикрыла глаза, представляя, как едва молочный свет серебряной луны прольется на поляну, трепещущие волны аметистовых колокольчиков вспыхнут притягательным ласковым сиянием, а маленькие духи, обитающие в нежных цветах, пробудятся от долгого сна. Ночь — их время и до первых рассветных лучей они будут танцевать среди ажурной листвы, собирая волшебный целительный нектар цветов, а их мелодичный смех, колдовской пылью взлетит к облакам, уносимый невесомым порывом теплого летнего ветра.

Пересев на старый поваленный ствол, почти не намоченный прошедшим доджем из-за густой кроны растущего рядом дерева, Даша подумала, что стоит собрать букет из колокольчиков юной принцессе. Энн-Мэри почти не покидала своих покоев, особенно в такую прохладную и сырую погоду. Она уже склонилась, желая сорвать цветок, как на покрытый низкой и плотной порослью мха пригорок напротив бревна лег Лорэнтиу, заложив руки под голову, а девушка, нахмурившись, вновь выпрямилась. Только представив, что уже через несколько минут плотная ткань его одежды полностью промокнет от промозглой земли, она зябко передернула плечами.

— Вы же замерзнете! — попыталась урезонить его Даша, но посол только фыркнул, устраиваясь удобнее.

— Мне не холодно, — наконец сказал он, глядя на чернеющее небо, едва проглядывающее сквозь кроны деревьев. — И я не замерзну. На моей родине всегда прохладная погода и часто идут дожди, поэтому я привычен к сырости. Ты когда-нибудь была за пределами Диары или же ее столицы?

— Нет, — поправила подол платья Даша. — А ваш дом, он какой?

— Я родился в столице королевства Уэйт, — задумчиво начал Лорэнтиу, прикрыв глаза. По его губам скользнула кривая улыбка, и юноша повернулся на бок, глядя на Дашу сверкающими от холодного блеска луны разномастными глазами. — Плае — так называется этот город. Уэйт находится намного севернее Диары, и там едва ли встретишь фруктовые сады подобные здешним; в округе полно болот, порой достигающих по своим размерам целого города, однако и засушливые периоды у нас тоже бывают: несколько недель, обычно ближе к концу лета. А ты жила в Клеодерне?

— В Соари, — со вздохом тихой грусти ответила Даша. — Это небольшая деревня к северу от столицы. Там уютно и очень красиво, поэтому, если однажды, вы будете проезжать в тех краях, можете проехать через нее, чтобы увидеть ее очарование. Особенно прекрасны поля солнечных подсолнухов, окружающие деревню подобно бесконечному ярко-желтому морю.