Чем дальше они удалялись в сердце равнин Кайя, тем больше росло удивление девушки, ведь окружающий их пейзаж ничуть не менялся, что порою начинало казаться, будто бледная поросль травы — единственное, что осталось в этом мире. Тем не менее, не прошло и пяти дней, как они достигли границы Диары с Цером, входившим, насколько помнила Даша во владения императора, поддерживающего правление в родном ему королевстве Сувер, а так же пограничных государствах Сонре, Цере и Хаде, большую часть земель которых составляли безжизненные пустоши, невспаханные луга и могучие горы Мон.

При упоминании о нем, Лорэнтиу только посмеялся, что этот самовлюбленный правитель может сколько угодно величать себя императором, значимости ему это не придаст, а оказавшимся под рукой его власти королевства грозит полное разорение и бедствование, если он продолжит так поверхностно уделять внимание политике и управлению своей погибающей империей. На это Даша растеряно заметила, что вспомнила, как Тин рассказывал о правителе своей страны и о шоу с травлей людей, которые тот любит устраивать, а не так давно называл его мудрым королем. Юноша лишь отмахнулся, бросив, что любовь к подобным зрелищам не мешает ему мудро править и решать насущные проблемы государства.

Затем они с Вереском погрузились в разговор о возможности использовать марай-га-лоро для плетения корзин, а мысли Даши после воспоминаний о короле Уэйта обратились к правителям ее родной, теперь навсегда покинутой страны. До этого она не позволяла вине и стыду перед Трианой, к которой испытывала теплую привязанность, проникнуть в сознание. Она так же боялась, что принцесса не справится с обрушившимся на нее горем после смерти мужа, но теперь ей уже едва ли когда-нибудь удастся узнать о той хоть что-нибудь.

Не меньше тревожила ее и судьба малышки Энн-Мэри, так любящей утренний сад и нежные цветы джакаранды. Она так и не выполнила свое обещание вновь увидеться с девочкой, ведь уже на следующий день ей пришлось оставить дворец и бежать. Казалось бы, у нее была впереди едва ли ни целая жизнь на выполнение множества обещаний, но возможность их исполнить исчезла так скоро. И тут же Даша с тоской вспомнила, что у юной принцессы никогда и не было много времени из-за съедающей ее хрупкое тело болезни. Она лишь надеялась, что Йован, сведущий едва ли ни обо всем во дворце, не оставит девочку в одиночестве, как и ее сестры.

Вскоре пейзаж изменился, густая, высокая трава осталась позади, а равнины сменились низкими, плавно перетекающими друг в друга холмами, покрытыми мягкой сочно-зеленой порослью, кое-где вспыхивающей яркими островками пестрых луговых цветов. К вечеру пятого дня их дороги путники достигли Долины Соур или, как ее назвал Лорэнтиу, Долины черных слез, чем вызвал таким названием заинтересованность Вереска. Спешившись, юноша запустил руку в рыхлую землю и вместе с комьями сухой грязи извлек наружу несколько угольно-черных продолговатых камня, пояснив, что здесь их полно, а формой они напоминают скатывающиеся слезинки. Так же упомянул, что в здешних землях эти камни часто используют в изготовлении украшений и праздничной одежды.

Они остановились на ночлег в низине между холмами, где пронизывающий долину холодный ветер был немного мягче и тише. В эту ночь Даше вновь не удалось уснуть и, захватив с собой сумку с вещами и покрывалом, она устроилась возле Шерра, тихое похрапывание которого успокаивало ее. Горизонт уже подернулся предрассветной дымкой, вскоре окрасившись лилово-розовыми тонами, но лучи поднимающегося солнца едва пробивались сквозь густой туман, укрывший долину. Даша поежилась, глядя на кучерявые облака, лениво проплывающие над ее головой, и вновь склонилась над потрепанной, старой книгой, данной ей Вереском.

Юноша сказал, что взял это из вещей Дзина; по этому справочнику целитель учил его распознавать полезные травы и отличать те от ядовитых. Даша неуютно чувствовала себя, что они позволили себе забрать из дома Дзина, принадлежащие молодому лекарю вещи, но заговорить об этом так и не решилась, понимая, что для них это оказалось хорошей помощью. Сейчас она постаралась отвлечься на размытые в некоторых местах записи, посвященные цветку с таким близким ей именем — вереск. За время их знакомства странный юноша, встреченный однажды посреди золотого поля подсолнухов, стал ей по-настоящему близким и родным человеком.

После смерти Дзина девушка видела, как на лицо Вереска легла едва уловимая тень печали, проникшей, казалось, так глубоко в душу юноши, что дожди времени еще не скоро смоют ее. Даше хотелось поддержать друга, но она не представляла, что может уменьшить саднящую в его сердце боль. Всего лишь немногим больше двух месяцев назад он впервые назвал ее своим другом, упомянув, что если ты кого-то так называешь, значит, этот человек для тебя особенный. Странное тепло всегда присутствовало рядом с Вереском, окутывая девушку чувством умиротворения и полной защищенности, словно бы он и в самом деле являлся ее ангелом-хранителем, как однажды сказал сам молодой человек.

Примостившийся на сложенных неподалеку вещах Бинх неловко встрепенулся, и Даша подняла взгляд, ощущая, как дыхание сдавило грудь: в окрашенном солнечным светом тумане виднелся размытый силуэт приближающегося человека. Подобравшись, девушка вскочила на ноги, стремительно бросившись к спящим мужчинам. Едва услышав ее резкие шаги, Лорэнтиу проснулся и, мгновенно сориентировавшись, толкнул Вереска и всунул ему в руки лук со стрелой, прошептав, чтобы держал приближающегося человека на прицеле. Еще сонный юноша только кивнул в ответ и, заложив стрелу, натянул тетиву, пытаясь сконцентрироваться на ставящейся более четкой фигуре.

Незнакомец тем временем неспешно приблизился, остановившись в нескольких десятках шагов от них, словно бы тоже удивленный этой встрече. Длинный, объемный плащ полностью скрывал его, а капюшон падал на лоб, но из-за тумана лицо человека было не разглядеть. Вероятно, что-то решив для себя, незнакомец осторожно приблизился, и Даша поняла, что это женщина. С удивлением она скользнула взглядом по ткани украшенного серебряной вышивкой изумрудного платья, проглядывающего из-под плаща странницы, по ее волнистым каштановым волосам и широко открытым ярко-синим глазам, удивленно их рассматривающих. Когда взгляд женщины остановился на Даше, она чуть нахмурилась и тут же ее брови изумленно взлетели вверх, после мгновенного узнавания.

— Даша? — неуверенно обратилась к девушке странница.

Та по-прежнему ошарашенно моргнула, молча кивнув и все еще не в силах поверить, что стоящая напротив нее женщина, не привидевшийся от бессонницы мираж, а реальность. Даша встретила ее, когда направлялась в столицу поздравить вторую бабушку с Днем рождения. Сердце девушки болезненно сжалось; боги, кажется, это было так давно! Тогда она помогла страннице спастись от дикой кошки, а после они попрощались, отправившись каждая по своему пути. Мирайн вновь мимолетно скользнула внимательным взглядом по спутникам девушки, на краткую долю мгновения задержавшись на Вереске. Нечто странное промелькнуло в ее глазах, но исчезло, прежде чем Даша смогла понять, что именно это было.

— Мирайн? — осипшим голосом прошептала она. — Как ты здесь оказалась?

Женщина приподняла капюшон и, приблизившись, порывисто обняла Дашу, а после, легко отстранившись, чуть склонила голову в приветствии молодым людям. Лорэнтиу по-прежнему недоверчиво смотрел на нежданную странницу, и Даше пришлось вмешаться. Она кратко рассказала об их знакомстве и представила Мирайн. Та хитро улыбнувшись, заметила, что настороженность юноши ей нравится, ведь дороги сейчас за каждым поворотом таят множество опасностей. Лорэнтиу фыркнул, недовольный вторжению постороннего в их маленький лагерь, и бросил:

— Уж кому, а тебе-то со мной никогда не справиться.

— Какой славный мальчик! — проворковала она, потянувшись рукой к его щеке.

— Я тебе не мальчик! — воскликнул Тин, оттолкнув руку женщины.

— Прекратите! — не выдержала Даша, а Мирайн только засмеялась возмущению юноши и отбросила назад тяжелый капюшон, пригладив ладонью густые волосы.