В этот самый момент дали залп баллистарии меченосцев, вооружённые тяжёлыми арбалетами, что теперь находились на крышах повозок: Из примерно десяти-двенадцати болтов ими выпущенных, половина направлялась в лидера мятежников, однако немного выше чем следовало поднятые пики, стоящего фронтом «ежа» ополченцев, остановили полёт трёх из шести, летящих в лазарита болтов. Один — просто пролетел мимо и ушёл в землю, два болта достигли цели-царапнув коня Рудолфо и пробив правую ключицу, ему самому.

— Аааа! Стрелки из ручных баллист! — заревел на всё поле раненный глава рыцарей лазаритов, — Привя-я-я-жу живыми к соснам и распотрошу! Медленно! Муравьёв-в кишки напихаю!» Он закашлялся и стал отводить лошадь ближе к отряду своих «штурмовиков» в кожаных жилетах, что уже почти закончили манёвр перестроения и готовились к атаке-вслед за тройкой лазаритов готовыми к конному удару во фланг «ежа».

— Бра-а-а-тья! — громовым голосом, прокричав-прохрипел, Рудолфо, — Атакуйте обозников сзади, в тылу — там наведите ужас! Пехотинцы-бейте «ёж» и сержантскую сволочь! Вминайте спешенных рыцарей в их строй, кидайтесь им под ноги и сбивайте на землю-лежащий на земле» латник», в разы слабее стоящего в строю! За Свободную Веру! Смерть псам «Совета»!!!»

В ответ раздался громовой вопль и неожиданный визг с продолжавшимся долго воем, как сообразил Хелег, женщины, бывшие в рядах отступников-улюлюкали и визжали, дополняя звуковую гамму своих мужчин.

Когда тройка «кавалеристов отступников» стала набирать ход на поле, будучи обстреляна из малых арбалетов, впрочем, в меру удачно: ближайшего к обозным повозкам рыцаря лазарита буквально «ощетинили» болтами и он грузно свалился на траву, зато двое остальных его товарищей, практически неповреждёнными разогнались и ринулись к задним повозкам, из одной из которых и выглядывал Бер и махал рукой Хелегу.

Что-то «щёлкнуло» в сознании Хелега и он, быстро сев на корточки на крыше повозки с которой наблюдал разгоравшийся бой-размахнулся небольшим щитом, а их на крыше оказалось три: ростовой прямоугольно изогнутый, небольшой круглый «коротыш»-вроде бы для сержантов, которые преследуют уже отходящего противника и служащий скорее для защиты от метательного оружия, чем обычных мечей и топоров, и среднеразмерный квадратный, чем то напоминавший экю или тарч. Так вот: Хелег схватил круглого «малыша» и метнул им, в вертикальном замахе, в сторону морды ближайшего к нему коня лазаритов.

Конь хоть и не был задет пролетающим щитом, тем не менее испугался и резко остановился слегка взбрыкнув. Лазарит стал его понукать и чертыхаясь, вновь хотел было «разогнать» для удара, но теперь уже на повозки с людьми, что стояли чуть далее…не успел! Семь болтов почти в упор, от перезарядивших своё оружие баллистариев с «малыми» арбалетами-упокоили его: три болта впились ему в-горло, по одному-левый висок и левую руку, Ещё двое пробили шею коню. Сделав пару шагов — конь свалился на землю, хрипя и дёргая ногами, придавив и своего ездока.

Заметив что последний из лазаритов уже смог, разогнавшись — сбить на землю троих сержантов с небольшими копьями и сейчас рубился в самом конце обоза, Хелег опрометью кинулся туда, надеясь спасти кого-нибудь из своих недавних знакомых: санитаров, сержантов, обозников. «Свой-Чужой», в бою-Великое Осознание, зачастую многие подвиги определяются не дерзостью солдата, а именно тем что называют: «наших-бьют!» и бешенством, наступающим в группе, после данного клича.

Пробегая мимо лежащего лазарита которого он недавно погубил брошенным щитом, Хелег чуть было не подобрал его оружие, однако когда он уже остановился рядом-услышал дикий вопль: оказавшийся теперь здесь Бер и знакомые санитары и сержанты махали руками и орали неистово: «Не трожь вещи лазарита, не трогай!!! Будешь как и он-изгоем, да и весь в язвах! Не трогай его, ничем не трогай!!!» Поняв свою ошибку, Хелег подбежал дальше к «своей повозке» и спросил что есть из вооружения, выбрал тяжёлый дротик и вытащив из ножен короткий меч меч, о котором уже просто позабыл-Хелег вновь ринулся к последним повозкам их обоза, где валялось уже пятеро поверженных сержантов: трое-без движения и ещё пара видимо в конвульсиях, а двое обозников и возница одной из повозок-лежали с пробитыми грудью и впалыми внутрь животами, из которых медленно текла кровь внутрь повозки и густыми каплями оседала на мешках.

Лазарит, объехал с другого конца поезд повозок и теперь отчаянно вопя и чертыхаясь-пытался с помощью своего клевца или «ворона», как их иногда называли: небольшого одноручного молота-с вытянутым как клюв птицы заостренным передом, служащим, как раз для пробивания доспехов, словно долото-пробивает метал. Лазарит, с помощью данного оружия-наносил удары направо и налево, пугал сержантов меченосцев воплями о своих язвах и о том, что теперь они все-«одного с ним ордена проклятых!!!»

Хелег заметил, что одного из выскочивших наперерез сержантов, с подобием протазана в руках-лазарит уложил первым же ударом, сверху вниз, попавшим в область левее плеча и ближе к шее. Сообразив, насколько опасно данное оружие в умелых руках рыцаря «святого Лазаря», Хелег выскочил сзади коня беснующегося в боевом раже рыцаря отступника и присев ближе к земле, со всех сил воткнул свой дротик промеж копыт коня, после чего моментально отскочил метра на полтора в бок.

Конь лазарита встал на дыбы и с бешеным ржанием подскочил на двух ногах, потом завалился на левый бок и ударившись головой о повозку, затих. Лазарит, ещё при первых сумбурных движениях своего коня упустивший поводья, видимо в ярости боя или невнимательности-теперь лежал под огромной тушей павшего животного и громко костерил всех. Ясно было что он тоже сильно ранен, однако ненависть к меченосцам и вообще к «Совету» — перекрывала в нём любые иные ощущения: кровь текла из его правого бока и уголков рта, голова под шлемом обильно кровоточила, однако лазарит всё ещё размахивал своим оружием и старался зацепить невидимого противника.

Внезапно подъехал глава храмовников крепостицы Тибо и пара его рыцарей с четвёркой сержантов. Остановив Хелега от попытки добить лазарита-один из рыцарей храмовников стал что-то доказывать Тибо, но тот лишь отмахнулся и покачав головой, добавил: «А как перевозить его? Кто согласится: везти, кормить, охранять и прочая? Нет! Добейте брата рыцаря-и вся недолга…выполняйте!» После его слов сержанты сняли малые арбалеты и выстрелили в голову бьющегося в конвульсиях лазарита, после чего на него накинули аркан, на его лошадь-ещё два и их оттащили куда подальше в поле. Как заметил Хелег, сержанты храмовников обрезали, а не снимали свои арканы и быстро возвращались назад, видимо и сами сильно опасались заразы «лазаритов».

Хелегу пришла в голову идея: вернуться вновь на одну из головных повозок и рассмотреть, что да как там происходит во всё ещё происходящем сражении. Добежав до головы обоза, где и происходила основная сеча, он уже видел: «ёж» пикинёрского ополчения, из правильного овала-превратился в букву П и теперь огибал головные две повозки. Вооружённым мечами, булавами и прочим отступникам, что были защищены кожаными доспехами с кольчужными вкладками или полноценными кольчугами-удалось потеснить пикинёров и сержантов, однако рыцари прикрывавшие их с флангов братья рыцари-продолжали наносить по напиравшим отступникам свои удары полэксами, причём настолько ловко, что одного-двух подобных ударов, вполне хватало для уничтожения или сильного ранения противника.

Мечи одноручные, булавы и в некоторых случаях — одноручные топоры «скандинавского» образца, с сильно скошенным в одну из сторон лезвием-практически ничего не могли поделать с «полным доспехом» братьев рыцарей, оставляя лишь небольшие следы в виде царапин, вмятин, небольших сколов — а повалить братьев рыцарей на землю, не получалось из-за сержантов, поддерживавших и напиравших сзади и подталкивавших спешенных рыцарей вперёд, на толпу отступников.

Стрелы из луков и камни пращей, задевали отряд меченосцев несильно: длиннющие пики — были хорошим «частоколом» для подобных снарядов, да и оружие у стрелков протестников было скорее охотничьим, чем боевым и не могло похвастаться пробивной мощью против доспехов. Баллистарии с «большими» арбалетами расположившиеся на крышах повозок — постоянно выкашивали пять-десять человек из отряда нападавших, при этом лишь двоих из стрелков меченосцев, самих зацепило камнями и они теперь были на попечении санитаров.