– Эрик может видеть мертвых. Но Эрик, я так понимаю, не некромант.

Тишина.

– Все видели твоего папу, – вставил Майкл. – Не думаю, что я некромант. Эрик, кто такой некромант? Я знаю, что они, вероятно, находятся в правилах Д20, – добавил он, что бы быть полезным.

– Они не такие. Они не могут вызывать армию зомби или скелетов.

Наука там будет впервые. И нет, Майкл, ты определенно не некромант.

Никто, ни миссис Холл или Эллисон, никто из людей, кто, возможно, видел отца Эммы.

– А Эмма? – добавил он с оттенком беспокойства.

– Эмма, – сказал Чейз, в то время пока Эрик подбирал слова. – Некромант.

Если, как говорят, взглядом можно было убить, Чейз, или то, что от него осталось бы, упал бы на месте. Однако, Чейз расправил плечи и спокойно, не мигая, встретил разъяренный взгляд Эрика.

– Она – некромант, – сказал он спокойно, засовывая руки в карманы.

– Ты расскажешь эту историю или это сделать мне?

– Ты, конечно. Если это сделаю я, это не займет столько времени, чтобы добраться до проклятого конца.

Эмма подумала, что Чейз собирался ударить его, и, судя потому, как Чейз отодвинулся, он подумал о том же.

– Эрик, – сказала она.

Он опустил руки. Ему не удалось разжать кулаки.

– Я – некромант?

Взгляд, который он бросил на нее, заставил ее отвернуться на мгновенье. Иногда невозможно просто смотреть на боль другого человека.

-– Да.

– И это значит, что ты должен... – она прервалась, посмотрев на своих друзей. – Скажи мне.

– Твоя головная боль – это не головная боль. Это не сотрясение.

Некоторые, испытывают некоторые затруднения, приспосабливаясь к тому, что видят, наращивая свою силу. Твой мозг строит новые каналы, новые способы ассимилировать визуальную информацию, но это сложно, и это причиняет боль. В этот период у тебя могут быть галлюцинации, ты можешь слышать голоса, видеть что-то. Это болезненно и путано, но если у тебя не будет гида, не будет информации, то мозг закроется самостоятельно, поскольку он учится игнорировать поступающую информацию. Это почти естественно.

– Ты на это надеялся?

Он кивнул, закрыв глаза и отвернувшись.

– Он знал, что было слишком поздно. – Сказал ей Чейз. – Он просто хотел...

Эрик наступил ему на ногу. Сильно.

– Что могут делать некроманты, что делает их настолько опасными? – Эмме было легче спросить об этом Чейза, потому что, казалось, это не причиняет ему столько боли, а может потому, что он еще не оправился от удара.

– И ты спрашиваешь об этом после сегодняшнего?

Она скривилась.

– Достойно. Но как они могут делать это?

– Они берут свою власть от мертвых.

– От мертвых, – глаза Эммы расширились. – Ты имеешь в виду тех, из комнаты?

– Да, мертвые, как у тебя за спиной.

Эми спросила.

– Эллисон, ты видишь каких-нибудь мертвых?

– Нет.

– Майкл?

– Нет.

– О'кей. Просто проверка, потому что я тоже ничего не вижу. – Эми заерзала на стуле. Эмме пришлось отдать ей должное: когда Эми находилась в подобном настроении, было трудно произвести на нее впечатление.

– С мертвыми, которые за тобой, – продолжил Чейз, – ты можешь, не моргнув разрушить весь этот квартал и еще останутся силы, чтобы добраться домой.

– Я могу пойти домой отсюда.

– Не о том доме я говорил.

– Это единственный дом, который у меня есть. – Но она обернулась и посмотрела на мертвых. Потому что Чейз был прав. Они следовали за ней. Она нахмурилась. – Эмили, – прошептала она.

Пятый призрак появился, почти смущенно.

– Да?

– Прости. Я... я почти забыла о тебе и хотела узнать здесь ли ты до сих пор...

– Я не могу уйти, – ответила девушка.

– Почему нет?

– Ты держишь меня.

– Эмма, – резко произнесла Эми. – Ты тянешь меня в ад. С кем ты разговариваешь?

Эмма скривилась.

– Я не знаю, сработает ли это, – сказала она.

Эрик попросил.

– Не надо, Эмма. Не надо.

Но Эмма протянула руку к ладони Эмили, она поколебалась несколько минут, прежде чем схватить руку Эммы. Она была холодной. В глазах Эммы ничего не изменилось.

Но судорожный вздох Эми и легкое дыхание Эллисон – вдох или выдох, Эмма не могла сказать – подсказали ей, что кое-что изменилось для ее друзей.

Майкл сказал.

– Она не выглядит мертвой.

– Нет. Слава богу. Я не уверена, что выдержала бы видеть везде трупы. Это Эмили Гейтс. Эмили, это – мои друзья. Это – Майкл, – добавила она, потому что Майкл шел к Эмили. Он был высокий, конечно выше, чем Эмма, Эми и Эллисон.

– Привет, – сказал Майкл спокойно и протянул руку.

Эмили посмотрела на него и покачала головой.

– Я не могу, – сказала она ему.

– О, – он опустил руку. – Все в порядке, – добавил он, потому что она выглядела несчастной от признания. – Эмма, почему мы можем видеть ее теперь?

– Я не знаю. Но в больнице, я коснулась своего отца.

– Нет, ты не дотрагивалась.

– Она сделала это, – произнес Эрик. Его голос был очень тихим. – Но не так, вы не могли видеть этого. Вы не видели его, пока она не дотронулась до него.

– Почему ее прикосновение делает их видимыми?

– Это не так. Не совсем так. Она использует очень, очень маленькую часть из силы, чтобы делать их видимыми для вас. Для всех здесь.

Эмма немного напрягла руку, а потом отпустила.

– Эмили, как я могу отпустить тебя? Как я тебя держу?

Эмили нахмурилась.

– Я не знаю.

– Это не имеет значения. – Голос Эрика звучал грубо. – Ты не можешь позволить им бродить здесь, даже если смогла бы выяснить, как это сделать. Лонгленд жив и он до сих пор где-то здесь. Позволишь им уйти, Лонгленд, вероятно, сможет их снова захватить и мы не сможем бороться с ним, если у него будет такая сила. Для него сложно отобрать мертвых таким образом. Это не просто.

Эмма кивнула и повернулась к остальным четырем. Она представилась и узнала их имена. С детьми ей было сложнее всего.

Они были просто слишком юны для того, что бы оказаться в этой истории. Чертовски молоды, подумала она, чтобы умереть.

Но они были мертвы.

– Хотите встретиться с моими друзьями? – мягко спросила она их.

– Не надо, – повторил Эрик. – Эмма, не делай этого.

Стиснув зубы, она тронула каждого рукой и представила Джорджеса, Кэтрин, Маргарет и Сьюзен своим друзьям. Она представила двух женщин, Маргарет и Сьюзен, первыми, а потом детей, потому что знала какой эффект они произведут на Майкла.

Майкл любил детей, возможно потому, что было в детях, еще не скованных социальными ограничениями, что-то такое, на что он реагировал. Ее руки – она представила Дроджеса и Кэтрин одновременно – окоченели к тому моменту, когда он закончил задавать им вопросы, потому что он действительно спрашивал. Они отвечали, сперва медленно. Но поскольку они заговорили, они стали более оживленными, и Майкл, забыв на мгновенье, что они мертвы, начал играть с ними, пытаясь заставить их смеяться.

Душа разрывалась, наблюдая за ними. Еще хуже было наблюдать, как они увлекаются этой игривостью, потому что они хотели этого просто ужасно, и это было очевидно для Эммы.

Это было очевидным, думала Эмма, глядя на Эллисон и Эму, для них всех. Эллисон тоже подошла к ним, но она была более сдержана. Она отступила, потому что Майкл рассмешил их, а когда они смеялись – они не походили на мертвых.

Но когда Эллисон обернулась к Эмме, в ее глазах стояли слезы, которые она пыталась удержать.

– Эм.

Эмма кивнула.

– Как мы можем им помочь?

– Я не знаю.

– Должно быть что-то, что мы можем сделать. Маленький мальчик в сгоревшем доме такой же?

– Я думаю, что он будет таким, если бы мы смогли вытащить его из огня.

– А если мы не сможем?

– Он останется четырехлетним, пойманным в горящем здании в день своей смерти, на многие десятилетия, если не навсегда.

Эми отреагировала.

– Какой четырехлетний?

Эллисон рассказала ей.