Мимо меня проползла змея внушительных размеров. Из-за зеленого цвета ее не сразу удалось приметить. Она весьма гармонично сливалась с травой. Я непроизвольно задержала дыхание. Змея замедлила свой ход, а затем повернулась в мою сторону. Ее раздвоенный язык практически касался туфель.

— Ползи-ползи по своим делам, змейка. Никто не собирается тебя трогать, — прошептала я, скованная страхом. Интересно, она ядовитая? Судя по сочной окраске, она была способна отравить половину здешней армии.

Рептилия сделала круг возле меня, продолжая шипеть. После чего медленно забралась на ближайший ствол дерева и скоро два ее красных глаза находились напротив моего лица.

— Отлично, — сказала я, не отрывая от нее взгляда. Сердце испугано билось между ребер.

— Давай сделаем так, я спокойно пойду в одну в сторону, а ты в другую. Договорились? — Мне с трудом удалось сглотнуть.

Несколько секунд раздавалось лишь шипение.

— Так, я сейчас медленно отойду, а ты не будешь ничего делать.

Стараясь делать как можно меньше лишний движений, я попятилась назад, но уперлась во что-то твердое. Отлично, сама себя загнала в ловушку. Впереди змея, позади дерево. Я прервала наш зрительный контакт с рептилией и посмотрела верх.

— Ой! — воскликнула я, когда поняла, что уперлась совсем не в ствол. Надо мной на целую голову возвышался Локи. Издалека он не казался мне таким уж высоким, а сейчас я едва ли доставала до его плеча.

— Она ядовитая? — поинтересовалась я.

— Кто?

Он приподнял одну бровь.

— Змея, кто же еще? — Я обернулась, но не обнаружила ничего кроме листьев. Уползла. — Видишь, тебя даже животные боятся.

— Страх — отличная эмоция.

— Для чего?

Я отошла на приличное расстояние от Локи, все еще оглядываясь в поисках зеленой рептилии.

— Чтобы править, — ответил он.

— Страх не рождает уважения. Рано или поздно он вызовет революцию, — неуверенно проговорила я. Уж не знаю, что хуже — встретить здесь ядовитую змею, или не менее ядовитого Локи.

— Смотря какой силы этот страх, — парировал бог. — Он может сковать все тело, не давая возможности даже дышать, не то, чтобы думать.

— Гуляешь? — поинтересовалась я. Изначально хотелось сказать что-то наподобие «выпустили на прогулку», но я придержала свой бестолковый язык. Судя по всему, стража стояла где-то очень далеко.

Его руки были убраны за спину, скорее всего скованные в наручники. В любом случае, если это не так, я потеряю всякое уважение к Одину. Отпускать Локи гулять просто так, равносильно разве что выдернутой чеке из гранаты. Рано или поздно рванет.

— Друзья Тора завели новую игрушку. Ты хорошо выполняешь функцию их подпевалы, как и любой другой человек, попавший под власть, — расплывшись в улыбке, произнес он.

— Не все сводится к доминированию и унижению.

— Неужели? — спросил он.

— Что толку разговаривать об этом, если каждый останется при своем мнении. — Я обошла клумбу, рассматривая экзотические цветы. Яркие бутоны всевозможных цветов на тонком стебельке были повернуты к свету.

— Не смей поворачиваться ко мне спиной, смертная, — прошипел Локи.

— Если ты не заметил, то все твои близкие стоят к тебе именно спиной.

Кажется, я слышала рычание. Неужели бог злился?

— Думаешь, твоя жизнь чего-то стоит?

— Для кого-то точно стоит больше, чем все драгоценности твоей страны.

Его тонкие губы растянулись в презрительной ухмылке.

— Глупые привязанности. Они лишь усугубляют ваше несчастное положение.

— У каждого свои недостатки, хоть я и не считаю это чувство недостатком. К примеру, ты одержим своими идеями. Ты ослеплен настолько, что не видишь, что ломаешь все, что у тебя есть.

Бог покачал головой.

— Знаешь в чем главная прелесть моего существования? У меня ничего нет, — он в мгновение ока сократил дистанцию между нами. — А вы, хватаясь за ваше мнимое богатство, настолько ничтожны, что тянет блевать.

— Такое может сказать только человек, который потерял все, — ответила я. В горле пересохло.

Локи несколько раз переменился в лице. Вены на шее вздулись, а из глаз полетели искры.

— Считаешь себя очень проницательной и умной? — спросил он.

— Отчасти.

В саду раздался тихий смешок.

— Сколько тебе лет? — поинтересовался бог.

— Семнадцать.

— Жаль, — сказал Локи, отойдя в сторону.

— Что жаль? — удивленно спросила я.

— Жаль, что ты дожила до стольких лет. Твоим родителям следовало прикончить тебя еще в младенчестве. Я бы так и сделал.

Вместо того, чтобы что-то ответить, я тяжело вздохнула и вышла прочь. Какой смысл? Чего я пыталась понять в этом диалоге? Локи — озлобленный, несчастный ребенок. Это информацию я знала еще до встречи с ним. Все его колебания — лишь попытки доказать самому себе, что ему плевать на всех. Его заточение еще больше раздавило его, сделав из него жестокого циника. Он никогда не сможет оправиться от той боли, которую причинили ему отец и брат. Локи никогда не сможет смотреть на мир без черной пелены.

В коридоре я налетела на златовласую Виоланту.

— Юная леди, вот вы где! Я сильно испугалась за вас. — Девушка пытливо посмотрела на меня.

— Я просто гуляла по дворцу. Это запрещено?

— Нет, конечно нет. С вами все в порядке? Что-то случилось?

— Со мной все хорошо, — буркнула я, быстрым шагом следуя по коридору.

— Моя спальня в другой стороне, — окликнул меня низкий голос.

Локи проследовал мимо меня, одарив улыбкой. Сразу же за ним шла охрана. Ну где они были, когда на меня чуть не напала змея?

Я с трудом сдержалась, чтобы не послать принца к черту.

Две ярких звезды стояли в зените на небе Асгарда. Дул теплый ветерок. Он поднимал в воздух опавшие листья, кружа их в быстром танце над травой. От прозрачной воды веяло прохладой. Несколько птиц с радужными крыльями парили над благоухающими цветами. В главном дворце царило спокойствие. После сытного обеда воины, побросав свои доспехи, поспешили в покои отдохнуть после рабочего дня.

Я тяжело вздохнула, присев на сноп сена возле выхода из вольера. Столько сил на бессмысленное занятие. Уже несколько дней подряд я приходила на царскую конюшню, но наши отношения с Антонайосом так и не сдвинулись с мертвой точки. Нет, он по-прежнему с удовольствием принимал лакомства из моих рук, иногда давал себя гладить, но из стойла выходить категорически отказывался. Вот и сейчас, когда я несколько раз открывала и закрывала калитку, показывая тем самым, что ничего страшного в этом нет, конь продолжал стоять и смотреть на меня презрительным взглядом.

Вытащив из плотного квадратного свертка травы соломинку, я устало водила ей по воздуху. Я слышала за спиной тяжелое дыхание черного коня, он перебирал копытами. Звук подков разлетался по всему помещению.

— Почему ты такой упрямый? — задала я вопрос животному, будучи не совсем уверена в том, что он не понимает человеческий язык. Мне казалось, что он понимает. У Антонайоса были невероятно зеленые и умные глаза. Он смотрел на меня томным взглядом из-под длинных ресниц, когда я проводила своей рукой по его лоснящейся гриве.

— Неужели тебе не хочется выйти на простор? Размять свои… эээ… ноги? — продолжила я размышления вслух.

Конь тихонько заржал.

— Это нет или да? — уточнила я.

Антонайос фыркнул.

Я отбросила травинку и встала с места.

— Пойду, некогда мне тут сидеть с тобой и упрашивать, Ваше величество. — Мой голос звучал раздраженно.

Только возле главного выхода я вспомнила, что в спешке забыла запереть засов на решетке. Обернувшись, я заметила, что Антонайос неуверенным шагом идет за мной.

— Так бы сразу, — улыбаясь, похвалила я его.

Конь подошел ко мне и уткнулся мордой в спину, слегка подталкивая.

— Да-да, уже иду.

Окрыленная победой, я похлопала его по спине.

Мы не спеша двинулись в сторону ворот, за которыми виднелся загон. Антонайос крутил ушами, прислушиваясь к каждому звуку. Я шла немного поодаль от него, чтобы дать ему возможность привыкнуть.