Эрлик с сонмом злых духов провалится сквозь землю и не будет болезней на людях и падежа скота.

Яхши, яхши!.. Чудо совершилось: Белый Бурхан идет!

Но рассказывать о чуде сородичам Чет не хотел, пока сам не увидит Ой-Рота. Он боялся подвергнуть себя насмешкам со стороны враждебной партии приверженцев Пустелянги и Айнтая, так как на Алтае женщин даже не принято выслушивать, не только верить им. Сам же Чет в чуде не сомневался, он был твердо уверен, что Ой-Рот не может ограничиться явлением одной лишь Тутанхэ-женщине.

И Чет целые дни стал проводить одиноко в горах, зная, что ему каждый миг может явиться товарищ Белого Бур-хана — Ой-Рот.

И эта уверенность не обманула его.

Через несколько дней после происшедшего Чет, утомленный неотступными мыслями, задремал под огромной лиственницей невдалеке от своей юрты. Внезапно таинственная сила подняла его на воздух и, когда он открыл глаза, то был на вершине горы Херем, в нескольких верстах от юрты. Чет, пораженный, вскочил на ноги и увидел перед собой величавого старика в белых одеждах, от лица которого исходило такое сияние, что Чет не мог вынести его, как свет солнца, и покорно закрыл глаза.

Чудесный старик коснулся его лба, Чет открыл глаза и увидел, что вся вершина Херема покрыла людьми, простершимися ниц перед жертвенником из камней, на котором горел арчил, ароматный вереск. У жертвенника седой старик брызгал на огонь молоко из кувшина и воздевал руки вверх, как бы призывая благословение на молящихся.

И Чет услышал его голос:

И увидел Чет, как разорвалось небо и оттуда на жертвенник и на старца брызнул сноп ярких лучей. Чет опять радостно закрыл глаза.

Когда же через мгновение он открыл их — на вершине горы не было жертвенника и молящихся, а перед ним стоял величавый всадник в белых, как снег, одеждах, на белом коне и говорил:

— Я — Ой-Рот, говорю тебе: ты слышал, как надо молиться? Молись так же! Бурхан — бог мира и добра. Сила и милость его являются в свете солнца и луны, в огне, в тепле и в плодородии земли…

Я — Ой-Рот, друг Белого Бурхана! Я говорю тебе: молись так же и сожги своих идолов! Сожги!

Чет простерся ниц перед Ой-Ротом и поцеловал копыто его лошади, но, когда поднялся, чудесный всадник исчез, а Чета опять подхватило, точно вихрем, и он очутился под лиственницей у своего аила.

Пораженный и обрадованный явлением Ой-Рота, бросился Чет в аил и рассказал о своем видении всем родным и соседям.

Тутанхэ тотчас собрала все имеющиеся у них изображения прежних богов и Чет смело сжег их на огне очага.

Окружавшие его алтайцы в ужасе попадали на землю и ждали, что дерзкого богохульника не будет в живых. Придет молниеносный черный Эрлик и в миг сожжет Чета живым. Но, к величайшему их изумлению, ничего не произошло, и Чет с Тутанхэ вдохновенно рассказывали подробности встреч своих с Ой-Ротом.

Некоторые алтайцы усомнились было в их словах, но Чет и Тутанхэ страстно поклялись:

— Пусть два равных серых сокола сядут на мои плечи и растерзают грудь мою!..

Первая проповедь новой веры на Алтае произвела глубокое впечатление.

Несколько сородичей Чета тотчас принесли своих идолов и с тайным ужасом сожгли их.

Эрлик не отомстил и на этот раз.

Наоборот, солнце, долго и беспрерывно скрывавшееся в тучах, выглянуло, небо очистилось и долина Карлыка ожила, засмеялась и расцвела после долгого ненастья.

В этом увидели знак доброго Бурхана.

С криком радости несколько алтайцев вскочили на лошадей и помчались по аилам рассказать великую новость:

— Новый бог пришел — пришел Белый Бурхан…

Прошло около двух недель после великого события в аиле Чета.

Седые алтайские горы с удивлением смотрели на необычайное оживление алтайцев.

Весть о чуде, передаваемая из уст в уста, росла, приукрашивалась, получала новые оттенки и кружила головы.

К Чету со всех сторон стекались алтайцы.

Всем хотелось видеть Чета и выслушать от него рассказ о чудесном видении и о сожжении идолов.

Люди прибывали издалека целыми десятками и располагались лагерем у доселе многим неизвестного аила Чета.

И Чет рассказывал сотни раз в день о явлении на землю Ой-Рота.

Наконец, когда собралось несколько сот человек, Чет всенародно и спокойно сжег собранные им бубны и маньяки камов.

Это зрелище произвело огромное впечатление на толпу.

Главные священные орудия камов — бубен и маньяк — сгорели у всех на глазах, и старые боги не могли защитить их, — оказались бессильны против Белого Бурхана и его пророка Чета.

Шаман Пустелянга безутешно рыдал, уткнув бороду в землю.

Никто, никогда, ни при каких радостях и несчастиях, не видел, чтобы у Пустелянги появлялась хоть одна слеза. И вот он плачет!

«Ай, ай, как силен Бог, когда он хочет добра людям!» — говорили Алтай-кижи.

Алтайцы боязливо жались от недавно грозного, а теперь жалкого, рыдающего кама.

Потрясен был и старый Айнтай.

Вначале он вместе с Пустелянгой страстно ждал, что старые боги жестоко отомстят за поругание своих жрецов. Несколько минут спустя после того, как вспыхнула последняя ниточка маньяка, старик грозил, стараясь перекричать радостный гул голосов уверовавших алтайцев, что немедленно явится Хан-Эрлик во всей своей красе, в громе и блеске молнии, с огненными глазами, длинными, развевающимися по ветру, черными волосами и бородой, в ярко-красной одежде, на черной лошади, с длинным копьем в руке, и поразит богоотступника Чета.

Но этого не свершилось.

И старик, схватив себя за волосы, рухнул на землю рядом с Пустелянгой и тоже плакал навзрыд.

А солнце с бирюзового неба ярко лило свои лучи. Долина ликовала, точно радуясь новому счастью людей.

И все указывали на Чета, называли его пророком великого бога Белого Бурхана.

Окруженный народом, Чет взошел на вершину горы Херем для совершения моления по новой вере, как ему было показано в видении Ой-Ротом.

И вершина хмурой горы, украшенная зелеными березками, закурилась дымом арчила, струившимся к небу.

Ножи, неразрывный спутник каждого алтайца, для доказательства чистоты сердца молящихся, были собраны вместе и зарыты в землю.

Жертв не было. На костер из вереска Чет брызгал молоко из поданного Тутанхэ кувшина и призывал:

— Юч-Курбустан-Бурхан!..

И тысячная толпа простерлась ниц.

По окончании молитвы Чету подвели роскошно убранную лошадь богатого зайсанга Аграмая.

Вдруг, когда Чет хотел сесть на коня, к нему подошел Айнтай и взял стремя:

— Дай помочь тебе, Чет!

Другое стремя держал зайсанг Эрльдей.

При виде такой чести, оказанной Чету самыми уважаемыми людьми на всем Алтае, воздух огласился торжественными криками сотен голосов.

И Четь, окруженный пешей толпой, медленно и важно поехал в свой аил.

Так совершилось первое моление на вершине Херем — отныне святыне Алтайских бурханистов.

По глухой тропе через вершину Отты-Сугаш, в черном пихтовом лесу, ехали два всадника: Кирилл и его приятель-сотский, угрюмый мужик Поликарп.