Кому понравится вечно недовольный, гневливый, раздражительный человек, к тому же чересчур напористо стремящийся к власти, авторитарному манипулированию людьми во имя достижения собственных, по сути – эгоистических целей? Или наоборот, замкнутое, медлительное, чрезмерно осторожное и легкоранимое существо, не способное ни к нормальной производительной работе, ни к полноценному общению? Вот и приходится лицам с означенными психологическими проблемами прибегать к компенсации (замещению, самоконтролю, психологической защите) или активному преодолению своих «недостатков».
Понятное дело, что у разных людей, относящихся к тому или иному конституциональному типу, а тем более, находящихся на разных его возрастных ступенях, – такое активное приспособление, адаптация носят весьма неоднозначный характер и, естественно, неодинаковую успешность. Фактически, речь здесь идет об уровне приспособленности генотипа (компенсаторных возможностях) или уровне его саморазвития, который может зависеть от целого ряда, самых разнообразных, факторов.
Что, по большому счету, оказывает влияние на него? Ясно, что не один только типологический возраст индивидуальности, но и состояние здоровья, уровень обучения и воспитания, социальное окружение, уровень врожденного интеллекта (общая и/или специальная одаренность), а также – что особенно важно, – уровень притязаний, амбиций «личности», вытекающий из самооценки (отношения к себе). Иными словами, особое влияние на уровень адаптации оказывает та «планка», зачастую, стратегическая цель, сверхзадача, реализации которой интегральный генотип посвящает значительный отрезок своего онтогенеза, а то и всю сознательную жизнь.
В данном контексте активное «преодоление» собственной биологической природы (помимо саморегуляции генетических акцентуаций психики – эмоционально-волевого статуса), касается и градаций развития наследственных общеспециальных способностей, включая их онтогенетические модификации (модальности). Относительно высокие достижения в различных областях обучения, производства, науки и техники, искусства, политического, хозяйственного и прочего руководства, спорта и т. д., – даже в быту, – немыслимы без постоянного упражнения (тренировки) систем организма и психики, значительных, а порой и чрезвычайных волевых, интеллектуальных, эмоциональных, моторных, – вообще психологических усилий и затрат: проще сказать, упорного и систематического труда.
Иначе, активное изменение, преодоление самого себя, собственного «несовершенства» до той отметки, когда профессиональное мастерство или творчество достигают «олимпийского» уровня, – возможны, лишь при условии особой самоорганизации деятельности (индивидуального стиля, «почерка»), отточенных, выверенных ее приемов и способов, благодаря которым только и реализуется высокая профессиональная эффективность и успешность. Недаром ведь о талантливом и трудолюбивом человеке говорят, что «он сделал себя таким сам» (selfmademan). Данное обстоятельство имеет прямое отношение и к нравственному, и любому другому самосовершенствованию индивидуальности.
Между тем расхожее мнение о том, что человек, достигший значительных творческих (или трудовых) успехов, дескать, под влиянием исключительно «внеприродных», социокультурных условий (полученного образования или добытых «самостоятельно» глубоких знаний; взлелеянного блестящими учителями художественного таланта; творческого окружения, огромных «духовных» затрат при работе над произведениями; соответствующего воспитания или, дескать, собственных «высоконравственных убеждений» и т. п.) – увы, всего лишь, очередная иллюзия «сверхбиологического», а то и «божественного» предназначения Homo sapiens.
При этом не учитывается видовая специфика объективного конституционально-типичного (специально человеческие художественные и мыслительные; руководящие типы, не говоря об «общих»), которое самовоспроизводится в естественно-историческом процессе тысячелетиями, в одних и тех же, соответствующих ему, видотипичных условиях существования. Иначе говоря, так называемое «социальное», «общественное» нельзя рассматривать в противовес «биологическому» в человеке, ибо их понятийная разрозненность, дуализм в действительности есть лишь результат второсигнального, поверхностного взгляда на одну и ту же сущность. Причем, сущность, как отдельно взятых человеческих животных, так и типов их, а также популяций видоспецифической организации Homo sapiens, внешние особенности и основание которой – производство с помощью орудий, средств биологического человеческого потребления. («Духовное» производство осуществляется специально-творческими генотипами (со специальными способностями) и также представляет собой биогенетический человеческий феномен).
С другой стороны, воздействием якобы тех же «внеприродных», социально приобретенных факторов пытаются объяснить не только достижения и «взлеты» генотипа, но и его «некультурные» деградацию, «падение». Однако, как расценить такой феномен саморазвития, когда деградировавшая «личность» («социопат») в какой-то период своей никчемной, паразитической жизни вдруг определяется на путь истинный и вновь достигает пределов так называемой «социальной нормы»? Или опять, исключительно благодаря «гармонизирующим» воздействиям социально-внеприродной, «облагораживающей» среды?
А как объяснить первично и вторично криминальную типичность, ее зону неопределенности, «успешность» деятельности? Или взять преуспевающего чиновника-коррупционера, пользующегося «заслуженным» авторитетом в «демократическом» обществе?.. Или тоже «благоприобретенными», недюжинными «социальными» способностями, «формирующими личность»?
Или достаточно вспомнить, о больном человеке, который не способен к активному приспособлению, апрагматичен (дезадаптирован) и социально изолирован, а по сути дела, брошен обществом. Здесь тоже обнаруживается «формирующая личность» роль пресловутого, дескать, «надприродного Социума»?.. И вообще – почему зачастую разделяют наследственное «патологическое» развитие и, мол, ненаследственную «норму»? Тогда как между ними существует непризнанная генетическая тождественность, в смысле конституциональности и патологии, и нормы.
Все эти и многие другие проблемы человеческого онтогенеза и призвана разрешить интегральная теория, – в том числе и на примере модели перехода каузального типа в стохастический и, наоборот, редукции к первично-каузальному типу (сужению зоны неопределенности), причем независимо от социально-оценочного подхода к данным конституциональным типам.
Иными словами, первичную организацию деятельности и межличностных контактов, как и их вторичную наследственную организацию не следует, по возможности, рассматривать пристрастно, исходя из ценностных ориентиров, – но подходить, к любому психофеномену, с позиций объективно-генетического и формализованного взгляда на его изучение.Еще раз подчеркнем, что результат интегрального исследования индивидуальности, в конечном счете, есть абсолютный генотип любого человека (и любых возможных социальных (в т. ч., и социально-исторических) объединений), в котором «социальной личности» и «социальным статусам», с точки зрения «надбиологического»(!), не остается никакого места.
Подведем некоторые итоги:
1. Первичным «ключом» к пониманию подлинного смысла учения B.C. Мерлина, является так называемая однозначная разноуровневая связь, которая обнаруживается при объединении результатов исследований авторов, сопоставляющих зависимости между различными уровнями системы. Причем обнаруживается не в «сборной» общей выборке, включающей противоположные типологические полюса, а лишь в том случае, когда общая выборка, с помощью статистических методов, уже разбита на определенные типы (также «сборные») или типологические группы.
Много-многозначная же связь, усердно рекламируемая B.C. Мерлиным в монографии, устанавливается в двух случаях: 1) на общей выборке – «сборной» или «частичной» (случайность связи); 2) при трансформации закономерного (первичного) конституционального типа в тип закономерно-стохастический (вторичный), и наоборот, хотя случайно-вероятностная сопряженность свойств как наиболее вероятная взаимосвязь, включающая собственно закономерный тип, а также и его изменчивость, всегда имеет место быть, – т. е. в любом из случаев.