Поэтому, здесь вновь всплывают противоречия-проблемы: 1) устойчивость и неизменность свойств и в то же время их процессуальность и изменчивость; 2) дискретность свойств по «вертикали» и «горизонтали» и в то же время «слитность» их и непрерывность и по «горизонтали», и по «вертикали». На деле же, однако, противоречия отсутствуют, ибо элементы генотипа одновременно дискретно «слиты» в изменчивой константности. Парадоксальность «слития», казалось бы, взаимоисключающих понятий как раз и есть отличие системно-интегрального исследования.

Если обратиться к концепциям-исследованиям Л. Дорфмана и А. Щебетенко, легко заметить, что оба они с неизбежностью выходят на функционирование системы, весьма надуманно и неуклюже преодолевая ее статику и в то же время не имея представления о видоизменениях «ИИ». Что же касается второго противоречия-проблемы «слитности»-дискретности по «вертикали» и «горизонтали», то «реформаторы» теории, к несчастью, несмотря на тщетные попытки сляпать из конгломерата нечто целостное и неразделимое, фактически остались на исходных предпосылках разноуровневости человека.

Так, у А. Щебетенко, предмет «особого» структурно-функционального подхода, – так называемые синхронические функциональные структуры, «неразрывным образом» повязанные со «структурно-генетическим исследованием», приписываемом B.C. Мерлину. Синхронические свойства, как структуры, синхрокомбинатор наделил функционированием, но не развитием (о чем, мол, B.C. Мерлин позаботился), при этом постулируя их «переструктурирования», а также «помощь» в трудных ситуациях друг другу.

Синхронические функционально-генетические структуры названы «межуровневыми», по типу «межуровневой интеграции системы». Последняя же означает интеграцию между подсистемами индивидуальности. Но А. Щебетенко почему-то решил втиснуть некие несуществующие структуры между уровнями. Он тоже использует павловское понятие «слития», подкрепляя его, возможно, «синхронизмом» межуровневых, призрачных структур, которые, оказывается, могут быть, не только синхроническими, но и диахроническими. Между тем существуют также, обобщенные, устойчивые элементы внутриуровневых структур (?!) с разными, мол, сущностями, но, однако, «слитых» (?!), надо полагать, в моносистему. («Первооткрыватель» разноуровневой однозначной связи, по-видимому, так понимает процессы интеграции и дифференциации системы индивидуальности).

Диахронические образования у человеколога подчиняются другим (но также функциональным) закономерностям, нежели синхронические образования. (Последние, как ни парадоксально, с одной стороны, функциональны, а с другой «афункциональны»). Определения «открытых» А. Щебетенко, доселе неизведанных закономерностей пугающи: например, – «компенсаторно-синергическая самоактуализация голографического пространства своих функциональных состояний»… Однако более всего поражает то, как, по сути, разноуровневая, но «слитая» (?!) система умудряется функционировать через индивидуальный стиль как опосредующее звено, – по логике вещей, – в много-многозначных (?!) сопряженностях между «слитыми» (?!) иерархическими (?!) уровнями «ИИ». Стиль, между тем, по А. Щебетенко, есть «интегральная характеристика индивидуальности» (определение Вольфа Соломоновича Мерлина, как и «открытая» пронырливым человекологом, «однозначная разноуровневая связь»). [6 и др.]

Иной, не менее своеобразный, научно-фантастический «подход» у Л. Дорфмана. Не мудрствуя лукаво, он оставляет иерархию системы неизменной («как у B.C. Мерлина»), не помышляя ни о «слитии», ни даже о функционировании стабильных элементов. Отнюдь не расставаясь с мерлинской монументальной статикой, он просто приплюсовывает к ней, – ни больше, и ни меньше, – этакую «активностную полифонию», выделяя «хронос» ее, «красис», «резонанс», «циклы» и «периоды», «смещения» и даже «частоту». [16; с.446]

Любопытно положение концепции о внутренних и внешних целях и причинах: «Внутренние причины порождают процесс, приводящий к следствиям в форме изменений по схеме «до – после». Они локализуются на отдельных уровнях ИИ (?); их следствия совершаются посредством особых форм активности – в объектах мира… Внутренние цели локализуются в межуровневом пространстве (?!) ИИ (почти межклеточном. – Авт. ). В них, заранее заложено то, что может произойти потом (вначале «после», потом «до» (?!)). Они выступают в качестве программ и инициируют специфические формы активности. В результате, в объектах мира создаются материальные и идеальные модели внутренних целей».

Если внутренние цели и причины характеризуют экстраиндивидуальность, то внешние причины-цели пожинает интериндивидуальность: «Причины внешние – одна из функций объектных значений, благодаря которой последние принимают на себя роль логического субъекта (причины), а интериндивидуальность – логического объекта (следствия)… Цели внешние – одна из функций объектных значений, благодаря которой последние принимают на себя роль логического субъекта (цели), а интериндивидуальность – логического объекта (средства)…»

И, наконец, ответственно-торжественный момент – «принятие внешней цели»: это «построение интериндивидуального образа желаемого будущего, как активного выбора каких-либо возможностей объекта (а как же свои возможности? – Авт. ). Принять внешнюю цель – значит сделать выбор в пользу одних возможностей объекта против других его возможностей, полагая в первых себя». [16; с. 442–443]

Симптоматично то, что Л. Дорфман раскрывает-таки механизм «принятия», как собственного выбора системой внешних целей, не оставляя, впрочем, интериндивидуальному субъекту права на какие-либо, внутренние побуждения и цели (если только «экстраиндивидуальные»). На деле же, однако, «недалекий раб»-интерсистема обладает тем же генофондом рефлекторных свойств (потребностей), как «господин-законодатель» (т. е. экстраиндивидуальность), и если интериндивидуальность вынуждена подчиняться его воле, то выбор «внешних целей» становится такой же внутренней прерогативой, как и прочие рефлексы. Ибо внешний стимул актуализирует (точней – интерсистема актуализирует) те внутренние механизмы генотипа, которые и подвигают к соответствующему интра(!)поведению.

Еще один момент. Причина как потребность (свойство) порождает внутреннее следствие как поведение (схема: «до» и «после»), тогда как цель (по сути, та же самая причина) внутренне присуща свойству изначально, генетически. Иначе говоря, потребный результат (акцептор), наряду с самой потребностью, суть психогенетическая каузальность (телеологичность), которая хронологически и однозначно-стохастически развертывается в связи с условиями удовлетворения потребностей.

Таким образом, интрамодель условий внешнего существования, наследственно и постнатально, предопределена; отсюда схема Л. Дорфмана, в которой цель оторвана от внутренней причины, нуждается в корректировке.

Действительно, в них, целях, заранее заложено, по сути, то, что может быть во времени, а значит, вероятностно реализовать потребность. Следовательно, причины целей (а не только цели) существуют «после», но в режиме «до» и, в то же время, порождают, вкупе, внутреннее следствие как механизм и отраженность поведения, не говоря об интразамыкании рефлекса. Впрочем, внутреннее подкрепление не сводится, лишь к ключевому действию, как, собственно, удовлетворению потребности, но, стохастически, сопровождает весь циклический процесс реализации рефлекса от начала («до») и до конца.

Отсюда ясно, что закономерно-стохастическая (каузально-телеологическая) самодетерминация системы суть однозначно-много-многозначная ее зависимость и связь с условиями (объектами) удовлетворения потребностей. Последние (условия) не столько непосредственно отражены субъектом мотивации (потребностей), но изначально-генетически заложены в видотипичной памяти субъекта, постнатально актуализируясь. Иначе говоря, наследственная безусловная-условная детерминация и связь системы с внешними условными (и безусловными(!)) объектами потребностей (как мотивации), должны рассматриваться как одна моносистема интра(!)индивидуальных свойств.Не метаиндивидуальный, но интра(!)индивидуальный мир любого генотипа, неотделим от самодвижущейся в вероятности (самоактуализирующейся (самодетерминирующейся) и саморегулирующейся) его самопричины. Посредством мира (внешнего внутри(!)) интрасистема и функционирует, и саморазвивается, при этом оставаясь, в сущности, одним и тем же замкнутым образованием. Онтогенез являет, таким образом, круг внутреннего бытия во внутренних условиях извне, который, саморазвиваясь, не выходит за пределы эгоизма (собственного «Я») и одиночества…