Однозначно-стохастические связи генотипа с миром, как условно-безусловно-рефлекторная детерминация, находят отражение в концепциях физиологии и психофизиологии. Так, в рамках потребностно-информационного подхода П.Симонова мы обнаруживаем следующие формулировки: «Поскольку в основе любого действия, любого поступка лежит инициирующая его потребность, – путь к уяснению сущности души, как феномена внутреннего мира человека, проходит через анализ сферы его потребностей (!), а наиболее тонким инструментом такого анализа служат человеческие эмоции.
Мы определяем эмоцию как отражение мозгом человека и высших животных какой-либо актуальной (актуализированной. – Авт. ) потребности и возможности ее удовлетворения, характеризуемой вероятностью достижения цели. Оценку вероятности субъект производит на основе врожденного и ранее приобретенного опыта, непроизвольно сопоставляя информацию о средствах, времени, ресурсах, прогностически необходимых для достижения цели (удовлетворения потребности), с информацией, поступившей в данный момент.
Прогнозирование вероятности достижения цели человека может осуществляться как на осознаваемом, так и неосознаваемом уровне. Возрастание вероятности достижения цели, в результате поступления новой информации, порождает положительные эмоции, активно максимизируемые субъектом с целью их усиления, продления, повторения. Падение вероятности, по сравнению с ранее имевшимся прогнозом, ведет к отрицательным эмоциям, которые субъект стремится минимизировать – ослабить, прервать, предотвратить.
Таким образом, эмоции в нейрофизиологическом смысле есть активное состояние системы специализированных мозговых образований, побуждающее субъекта изменить поведение в направлении максимизации или минимизации этого состояния, что определяет регуляторные функции эмоций, их роль в организации целенаправленного поведения». [44; с. 7]
В концепции П. Симонова привлекает, помимо указания на стохастическую природу удовлетворения потребности как достижения системой цели, отражение по меньшей мере двух моментов, имеющих для нас первостепенное значение. Во-первых, это однозначная направленность системы на гедоническое насыщение, как по части минимизации отрицательных эмоций, так и по максимизации положительных с целью усиления их, продления и повторения.
Во-вторых, идея потребностно-эмоциональной саморегуляции посредством информационных стохастических процессов. Потребностное состояние и соответствующие ему эмоции фрустрации регулируют себя через посредство деятельности (эмоционально-волевого подкрепления, информационных образований), приводя систему к целевому состоянию эмоционального комфорта, независимо от деятельностного содержания и содержания достигнутой цели.
П. Симонов не раскрывает специально в схеме общий гомеостатический характер саморегуляции, но фактически его подразумевает. Психофизиологический гомеостаз – понятие, не связанное с одной лишь внутренней средой, стабильным поддержанием одних лишь физиологических констант живого организма. На деле поддержание такого внутреннего (в частности, психического) равновесия системы охватывает все поведение, всю деятельность человека, системно выражаясь в феномене активной мотивации.
«Если же отклонения во внутренней среде достигают таких величин, которые не могут быть скомпенсированы гомеостатической саморегуляцией, – читаем мы у Н. Даниловой, – то включается второй механизм, в виде специализированного поведения. Сдвиги во внутренней среде, инициирующие поведение, отражают появление потребности (или потребность сигнализирует о сдвигах? Или сдвиги суть потребность? – Авт. ). А само поведение, направленное на ее удовлетворение, называют мотивационным поведением. Его отличает высокая целесообразность. Оно направлено на устранение нежелательных сдвигов во внутренней среде (в т. ч. психическом гомеостазе. – Авт. ), через взаимодействие с определенными объектами внешнего мира.
Мотивация – это состояние, которое развивается в структурах ЦНС во время поведения. Объективно оно выражается в изменении электрической активности мозга, биохимии мозга и, по-видимому, в изменениях на молекулярном уровне. В субъективном плане мотивации соответствует появление определенных переживаний. По К. Судакову, мотивация рассматривается как особый комплекс возбуждений, который роковым образом толкает животное и человека к поиску специфических раздражителей внешней среды, удовлетворяющих эту потребность. Сходное определение мотивации предлагает Б. Котляр. Это «эмоционально окрашенное состояние, возникающее на основе определенной потребности, и формирующее поведение, направленное на удовлетворение этой потребности» (1986).
Цель – главное звено в мотивации. Поэтому П. Симонов определяет мотивацию через механизм формирования цели. «Мотивация – это физиологический механизм активирования хранящихся в памяти (генетической и приобретенной. – Авт. ) следов (энграмм) тех внешних объектов, которые способны удовлетворить, имеющуюся у организма, потребность, и тех действий (способов и средств. – Авт. ), которые способны привести к ее удовлетворению (1987). Согласно А. Леонтьеву, мотивация – опредмеченная потребность (в т. ч. и психогенетически. – Авт. ). Главное в таком определении: мотивация – само целенаправленное поведение». [14; с. 226–227]
Между тем, как полагает автор учебника по физиологии ВИД: «На сегодняшний день наиболее совершенная модель структуры поведения изложена в концепции функциональной системы П. Анохина», в рамках которой, добавим, раскрываются вопросы саморегуляции как «всеобщего закона деятельности организма».
Согласно этой концепции «…физиологическая архитектура поведенческого акта строится из последовательно сменяющих друг друга, следующих стадий: афферентного синтеза, принятия решения, акцептора результатов действия, эфферентного синтеза (или программы действий), формирования самого действия и оценки достигнутого результата»… Естественно, что предваряет схему мотивационное возбуждение» [6] .
«Функциональная система имеет разветвленный морфофизиологический аппарат, в котором ведущее место занимает ЦНС, обеспечивающая за счет присущих ей закономерностей как эффект гомеостаза, так и саморегуляции (гомеостаза. – Авт. ). Выделяют два типа функциональных систем…» Первые «обеспечивают постоянство определенных констант внутренней среды, за счет системы саморегуляции, звенья которой не выходят за пределы самого организма…» Вторые «используют внешнее звено саморегуляции (и тоже не выходят за пределы организма. – Авт. ). Они обеспечивают приспособительный эффект благодаря выходу за пределы организма через связь с внешним миром (интра(!)миром. – Авт. ), через изменения поведения» [14; с. 195–197], о чем и было выше сказано. Следует добавить, что функциональная система рассматривается П. Анохиным в качестве регулятора всех форм деятельности организма, от самых простейших гомеостатических процессов («грубых, низших растительных эмоциональных состояний») до сложного речевого поведения («высших социальных эмоций»).
«Суть биологической теории (эмоций. – Авт. ), – пишет сам П. Анохин, – состоит в следующем: она утверждает, что положительное эмоциональное состояние типа удовлетворения какой-либо потребности возникает лишь в том случае, если обратная информация от результатов происшедшего действия точнейшим образом отражает все компоненты положительного результата и потому точно совпадает с аппаратом акцептора действия. Биологически этой эмоцией удовлетворения и закрепляются правильность любого функционального проявления и полноценность его приспособительных результатов.
Наоборот, несовпадение обратных афферентных посылок от неполноценных результатов акта с акцептором действия ведет немедленно к беспокойству животного и человека и к поискам той новой комбинации эффекторных возбуждений, которые привели бы к формированию полноценного периферического акта и, следовательно, к полноценной эмоции удовлетворения. В этом случае, полноценное эмоциональное состояние ищется способом пробных (вероятностных. – Авт. ) посылок различных эфферентных возбуждений» [3; с.176].