Всю ночь Коля не спал, вспоминая особенно запомнившиеся моменты из жизни Насти. Эта комната напоминала о ней: «Вот здесь стояла колыбелька…» Ещё больше закипая от гремучей смеси ненависти и гнева, онто смаковал, что сделает с убийцей сестры, — и самые изощрённые садисты побледнели бы от его фантазий, — то вновь беспомощно заливался слезами, упиваясь обидой, обращённой на укрывших от него суровую правду Василия и Юлю.

А наутро явился долго вспоминаемый ночью старлей. «Папик» уже был на работе, домработница ещё не пришла, и Коле пришлось самому ковылять — открывать дверь. Увидев Василия, Коля вновь не удержал слёзы. Потом он что-то кричал, пытался бить не особенно сопротивлявшегося товарища. Уже днём, почти охрипнув от крика и не в силах больше плакать, он спросил:

— Как там мама?

— Тяжело, но Юля пытается, как может, смягчить потерю. Не злись на неё. Она по совету врачей не беспокоила тебя тогда. А теперь — не может решиться сказать правду. Да и закрутилась. Работа, суд, и каждую свободную минуту она проводит с твоей мамой.

— Прости, что я так, — внезапно смутился Коля.

На память пришло его вчерашнее поведение с Кириллом. И с «папиком». Но последний его не волновал, а вот друг ни в чём не был виноват.

— Да ничего, — с опозданием вздохнул старлей. — Я понимаю. Юля тоже подавлена сейчас. Ей очень плохо.

— Успела к Настёне привязаться, — печально предположил Коля.

— И это тоже. И смерть той женщины и судьи, а сегодня утром Ивана обнаружили с вскрытыми венами. В камере было пять человек, и никто ничего не видел. Чудеса.

Коля уставился на товарища. «Получается, все, кто был впутан в это дело — умерли. Даже ни в чём неповинная Настя. Не считая нас с Юлей, остались только Василий и Кирилл».

— Кстати, — Коля вспомнил о принесённой накануне Кириллом флешке.

— Всё это уже и мне известно, — просмотрев её содержимое, произнёс Василий.

— А с камер что-нибудь есть?

— Машины в основном тонированные, и кто внутри, не понятно. Пришлось пробивать по номерам. Семеро из регулярно посещающих клинику — её сотрудники. Остальные, как я понял — редкие посетители. Ещё несколько человек на велосипедах и пешком приходят. Кто такие, неизвестно, но скорее всего — работяги. Не особенно она востребована. Да и персонала как-то маловато.

— Я боюсь за мать и Юлю, за Кирилла… и за тебя, — признался Коля.

Его жутко раздражало бессилие.

— Обо мне не думай. Я за себя сам постою, и вот это, — он расстегнул верх форменной рубашки, показывая бронежилет, — поможет. Если повезёт.

— Я словно в жуткой сказке, — вздохнул Коля.

— Не родился ещё тот извращенец, что придумал бы такую «добрую» сказку, — невесело улыбнулся Василий. — Про вашего Кирилла я покопал. И вроде — чист, но как-то уж больно всё гладенько да сладенько у него выходит. Не бывает так. В общем, та ещё штучка. Не пропадёт, что бы ни случилось. Такие — не тонут. А вот за твою мать и Юлю я сам волнуюсь. Нет у меня возможности им охрану обеспечить.

— Уже четыре смерти. И всё сойдёт на тормозах?

— Увы, — пожал плечами старлей. — Кстати, дело об убийстве Гавриловой после смерти Ивана закрыли. По крайней мере, официально тебе ничего не грозит. Ах… даа, забыл! Михаила выпустили, штраф наложили, и всё.

— Хоть что-то хорошее.

— Ладно, поеду я. Ты, как выходить начнёшь — звони. Сюда лишний раз являться мне не с руки. Но будь осторожнее.

— Хорошо, — провожая гостя, согласился Коля.

День сменялся днём. Ни Кирилл, ни Юля, ни Василийне появлялись. Так, в грёзах о мести и в печали, прошла ещё неделя, прежде чем врачи освободили Колю от опостылевших повязок. «Папик» по-прежнему старался не попадаться на глаза строптивой «дочери». И кипящий энергией действия Коля решился сам пойти навстречу:

— Па! Ты прости… я тогда…

— Не извиняйся, милая, — облегчённо вздохнул мужчина. — Но если он тебя обидит, только дай знать!

— Уже всё хорошо. Кстати, а где ключи от моей машины?

— Решила куда-то съездить?

— На озеро хочу, — взглянув на солнечный денёк за окном, на ходу придумал Коля. Погода — супер, а я на неё только через окно и смотрю. Так и лето пройдёт.

— Развейся, — протягивая «дочери» ключи и банковскую карту, пожелал «любящий папаша». — Карта новая, код — число и месяц твоего рождения.

— Спасибо, — уже исчезая в комнате, выкрикнул Коля.

Ощущая в руках долгожданные ключи к свободе, было сложно не кинуться к выходу из квартиры в ту же секунду. Но Коля всё же выждал с полчасика. Одел довольно легкомысленный сарафанчик, шляпку, солнечные очки, прихватил с собой пляжную сумку и, обуреваемый жаждой действия, выскочил из квартиры.

Сначала он проехал до станции метро Озерки, планируя оттуда попытаться вспомнить дорогу, и тут ему нежданно улыбнулась удача: вырулив на стоянку, притормозил знакомый автобус, из недр которого, беззаботно щебеча, выпорхнула стайка девушек, за ними следовали трое весьма довольных жизнью парней. Коля не без труда подавил в себе желание остановить молодых людей и развеять их наивные грёзы. Но он понимал, что ему не поверят, а если и прислушаются, то он спасёт только эту небольшую кучку. Ему хотелось большего. Вынужденное долгое бездействие и количество ребят, принесённых в жертву зажравшимся богатеям, камнем висели на душе. Проехав чуть дальше, Коля запарковался, ожидая, когда же автобус тронется в обратный путь. Однако ждать ему пришлось долго. Час за часом он смотрел на неспешно прогуливающегося вдоль павильончиков водителя. Затем тот направился к «Макдональдсу», и почувствовавший голод сыщик последовал за ним. Взяв гамбургер, картошку фри и пепси, Коля примостился за свободным столиком возле окна неподалёку от выхода и, стараясь не привлекать внимания, продолжил следить. В том же духе прошёл весь день, и лишь в начале одиннадцатого вечера к автобусу начали подтягиваться возвращающиеся с прогулок гости «пансионата».

Пассажиры заняли свои места, и автобус наконец-то тронулся в путь. Стараясь не привлекать внимания, Коля держался подальше. Вот впереди наконец-то зажглись стоп — огни, и «объект» свернул с трассы. Немного притормозив, юный «сыщик» выключил не сильно актуальные в белые ночи фары и нырнул на просёлочную дорогу. Автобус уже успел скрыться между деревьев. Прибавлять газу и догонять Коля побоялся, решив, что и так нашёл уже верное направление. Вскоре ему встретилась развилка. Выйдя из машины, он осмотрел дорогу. В обоих направлениях она была хорошо накатана, но в одном относительно недавно оставило чёткий, нигде не поврежденный след какое-то гусеничное транспортное средство. Свернув на другую дорогу, Коля поехал дальше. Мимо мелькали знакомые за время нескольких поездок поля, лесочки, луга и рощицы. Потянулся густой сосновый лес, который сменили мрачные, нависающие над самой дорогой ели. Заметив мелькнувший вдали свет стопаков, Коля притормозил и заглушил машину. Оттуда, где растворился в листве автобус, едва различимо доносились звуки музыки и голоса.

— Очередной сабантуй для идиотов, — прикуривая, проворчал он.

Загнав машину под укрытие еловых лап, Коля тихонько вышел и, стараясь не шуметь, начал пробираться вперёд, сквозь придорожные заросли норовящего выколоть глаза молодого ельника. Вскоре в просвете между ветвей стали видны знакомые ворота.

Убедившись в том, что нашёл именно то, что искал, Коля вернулся в машину. И сохранил в навигаторе точку. После чего вернулся к трассе и довольно долго старательно искал какие-нибудь отличительные ориентиры, однако место оказалось абсолютно непримечательно, метрах в трёхстах впереди нашелся километровый столб. Для подстраховки вновь пришлось сохранить координаты. Вернулся в город Коля глубокой ночью, жутко уставший, голодный, но настолько довольный собой, что даже боль от потери сестры приглушилась.

Проснулся он на удивление умиротворённый далеко за полдень. И сразу же договорился с Василием о встрече. К оговоренному времени Коля сидел в небольшом уютном кафе.