Шарлотта. Я и подумала, что не стоит ломать шкаф…

Шапюзо (решительно). Я не позволю трогать мой шкаф! (Нетвердым голосом, идя в глубину сцены, к дверям.) Если понадобится, я дам немного денег вперед. Отложи счета. Я уплачу по ним, — да, я уплачу потом… (Возвращается на авансцену, отводит Шарлотту в сторону.) Он протянет до вечера, как ты думаешь?

Рабурден (сквозь зубы). Подлец!

Шапюзо (оборачивается, в ужасе). Право же, он пошевелился.

Шарлотта. Да нет, это одеяло соскользнуло… (Поправляет одеяло, тихо Рабурдену.) Лежите спокойно, слышите!

Рабурден (тихо). Я схвачу его за горло, если ты не вышвырнешь его вон!

Шапюзо. Что он сказал?

Шарлотта. Он ничего не говорит, сударь. Он хрипит, бедняга… (Снова подходит к Шапюзо.) Я вас попрошу дать мне на расходы две-три сотни франков…

Шапюзо (у дверей). Нет, нет, не будем говорить о деньгах. Я слишком расстроен… Бегу за доктором, может быть, он успокоит нас… После, после.

Шарлотта бежит за ним следом.

Рабурден (вскакивает и широко распахивает дверь, которую только что захлопнула Шарлотта). Ах, негодяй! Мерзавец! Предатель!

Шарлотта (затворяя дверь). Замолчите, он еще в столовой.

Рабурден. Дай мне отвести душу… (Снова открывая дверь.) Подлец! Мошенник! Убийца!

Шарлотта (закрывая дверь). Перестаньте, вы можете все испортить… Вы стали красный, как рак.

Рабурден (идет на авансцену, серьезно). Ведь кровь течет у меня в жилах?

Шарлотта. Конечно!

Рабурден. А глаза горят?

Шарлотта. О да.

Рабурден. Язык на месте?

Шарлотта. По-моему, он отлично справляется со своим делом.

Рабурден (показывая кулак дверям). Каналья!.. (Шарлотте.) Дотронься до меня. Как ты находишь, я не похолодел?

Шарлотта. Да нет же, температура у вас подходящая.

Рабурден (облегченно). Ах, ты меня успокоила! Я оживаю. Этот разбойник Шапюзо способен убедить живого человека, что тот умер и даже похоронен! Лежа под одеялом, я чувствовал, что наступает мой последний час… Все у меня болело. Этот ходячий труп осмелился сказать: «Мой несгораемый шкаф!» Никогда тебе не выудить ни одного су у этого паршивого скелета!

Шарлотта (смотрит в окно). Посмотрим, дайте только срок. (Быстро подходит к Рабурдену, усаживает его в кресло справа.)

Рабурден. Не буду больше притворяться покойником, это мне портит настроение.

Шарлотта. Ну так и быть!.. Вздохните, крестный…

Рабурден вздыхает.

Не так, не так, вы же не барышня… Посильнее. Вот так. (Издает болезненный стон.) Хрип, предсмертный хрип!

Рабурден (пристально наблюдает за дверью.) Ох, боже мой, как я страдаю!

Г-жа Фике бежит на авансцену, за ней следуют Эжени и Леду.

Г-жа Фике. Значит, это правда? Бедный дядюшка! А мы-то собирались пойти по делу! (Ставит корзинку и остается посреди сцены.)

Леду и Эжени облокачиваются на кресло Рабурдена — один слева, другая справа.

Рабурден. Ах, боже мой!

Эжени. Что у вас болит?

Леду. В груди болит? Или в животе?

Рабурден. Ох, ох!

Шарлотта. Он мне уже с полчаса так отвечает. Только стонет… Видите, что здесь делается! Ужасный припадок! Я думала, что сойду с ума… Как я устала! (Садится в кресло слева.)

Рабурден. Ох, ох!

Г-жа Фике. Нельзя же дать ему умереть без помощи!.. Нечего сидеть сложа руки… (Шарлотте.) Вы что же, ничего не пробовали? Горячие бутылки, припарки, отвары?..

Шарлотта. Пырейный корень здесь кипит в чайнике.

Г-жа Фике. Скорей, Эжени, налей чашку.

Эжени берет чашку с камина и наливает в нее отвар.

Рабурден. Ой-ой! Не надо, не надо, я так страдаю…

Эжени (протягивает чашку матери). Мама, это же кипяток.

Г-жа Фике. Тем лучше… Откройте рот, дядюшка.

Рабурден (сжимая губы). Нет, не могу, нечем дышать.

Г-жа Фике. И все-таки он должен это выпить… (Заставляет его пить.) Отвар действительно довольно горячий… (Рабурдену.) Ну, как, согрелись?

Рабурден. Ой, ой!

Г-жа Фике. Эжени, дай еще чашечку.

Рабурден (испуганно). Умираю! Ради бога! Не надо!

Г-жа Фике. Все больные так говорят… (Подходит к круглому столику.) А микстуры не нужно дать?

Шарлотта. Он уже больше часа ее не принимал.

Г-жа Фике. В таком случае… (Наливает ложку микстуры.) Пахнет неважно.

Рабурден. Ой, ой!

Г-жа Фике (Леду). Господин Леду, поддержите-ка ему голову… (Подходит к Рабурдену и вливает ему лекарство в рот.) Готово.

Шарлотта. И пилюли ему пора принять. Можете дать ему три штуки.

Г-жа Фике (снова подходя к столику). Отлично. (Леду.) Держите его крепко. (Берет пилюли в руку.) Здесь четыре. Сильнее подействует. (Подходит к Рабурдену и заставляет его проглотить пилюли.) Он их глотает с ангельским смирением.

Рабурден. Тьфу! Задыхаюсь! (Сильно кашляет.)

Г-жа Фике. Еще чашечку! Что ты там копаешься, Эжени?

Эжени (передавая матери чашку). Вот, пожалуйста, мама.

Леду (рассматривает лекарства на столике). Тут есть еще и порошки…

Шарлотта. Их нужно всыпать в отвар.

Г-жа Фике. Отлично!..

Леду всыпает порошки в ту же чашку.

Странный цвет… Придется прибавить сахару. Посмотрите у меня в корзине… Есть там сахар?

Леду (подойдя к столику). Два кусочка, сударыня. (Приносит сахар.)

Г-жа Фике (с любезной улыбкой). Я припрятала сахар в воскресенье, когда вы угощали нас кофием… (Кладет сахар в чашку.) Эжени, помоги господину Леду держать дядюшку.

Рабурден (отбиваясь). Мне лучше, я совсем поправился, оставьте меня в покое!

Г-жа Фике (вливает ему в рот лекарство). Вам следовало бы выпить еще десять таких порций.

Рабурден. Господи! Господи! Умираю! (Запрокидывает голову и постепенно засыпает.)

Эжени. Он, кажется, в обмороке.

Леду. Ну, хватит с него!

Шарлотта. Да и по-моему тоже… Обморок его успокоит.

Г-жа Фике. Конечно. Отвар принес ему огромную пользу. Видите, он даже не дышит. Вот этого я и хотела добиться… (Эжени и Леду.) Не спускайте с него глаз, дети, и если он только начнет стонать — без колебания дайте ему отвару!..

Влюбленные потихоньку отходят к кровати, не обращая больше внимания на Рабурдена.

(Отводит Шарлотту налево.) Когда он почувствовал, что конец его близок, не доверил ли он вам что-нибудь важное?

Шарлотта. Ничего… Он только не переставая говорил о часах.

Г-жа Фике. О часах в стиле Людовика Пятнадцатого… И что же он сказал?

Шарлотта. Он говорил о них, как о друге, как о живом существе, которое он желал бы видеть у своего смертного ложа… Он хотел, чтобы часы стояли рядом с его кроватью… Это его бы утешило. Он следил бы за движением стрелок и чувствовал себя менее одиноким.

Г-жа Фике. Так, так.

Шарлотта. Он бессвязно лепетал, как влюбленный, сударыня… Я говорю это вам, потому что вы родственница… Такие вещи можно сказать только самым близким…

Г-жа Фике. Говорите, говорите, дитя мое. Я способна понять любую страсть.