Хиддалоу, куриальная столица Мониля, кукожился под дыханием северного ветра. Осень здесь была ненастоящая, серая и промозглая, с редким кружевом ночной изморози и ртутными пятнами луж, но теплолюбивым монильцам, детям солнца, которое даже было изображено на их флаге, приходилось тяжело. Они потерянно бродили по улицам своего бессовестно зелёного города (по-прежнему зелёного, хотя заморозки здорово потрепали листву), кутаясь в широкие плащи с пелеринами. С размытых акварельных туч сеял мелкий брызчатый дождик — такой и у меня в родном городе бывает время от времени.

В каждой комнате Дьюргамова официозного особняка жарко горел камин. К счастью, в кабинете оказалось терпимо — в открытое окно тянуло сладкой свежестью и влагой, а заодно выносило прочь излишки жара.

— Могу распорядиться, чтоб закрыли, — предложил высший куриал.

— Ни в коем случае! Сказать по правде, я привык к прохладе.

— Хорошо. Ужин? Напитки? Закуски? Фрукты?

— Предлагаю ради экономии времени перейти сразу к теме разговора. Заседание будет через два часа, а мне ещё в гостиницу надо успеть, переодеться.

— Что ж, согласен… Что именно вы планируете сказать на заседании?

— Обрисовать круг проблем и необходимых материалов.

— Сроки. Какие сроки вы нам даёте?

— От полугода.

— До?

— До бесконечности. Откуда мне знать, как всё пойдёт, не возникнет ли новых проблем. Но рассчитываю закончить всю систему года за два.

— Очень надеюсь, что вы правы, Лексо. Более чем. — Дьюргам медленно провёл ладонью по столешнице. Пальцы у него вздрагивали. — Какой порядок передачи новых обелисков в ведение монильцев вы планируете?

— В смысле?

— Ну как же. У нас ведь была достигнута определённая договорённость. О том, что, закончив систему, вы передадите её всю под контроль Курии. Возможно, имеет смысл каждому куриалу взять в своё ведение по обелиску и отвечать за свой фронт энергообмена.

— Я пока никому ничего не собираюсь передавать. По одной очень простой причине…

— Прошу прощения? Лексо, у нас была договорённость, или я ошибаюсь?

— Вы должны понимать, что любой обелиск — это не отремонтированная и заправленная машина, ключи от которой можно передать кому угодно, лишь бы у него руки имелись. Как именно ваши куриалы собираются работать с обелисками, построенными в расчёте на естественный демонический энергообмен? Как они будут входить в контакт с новой конструкцией? Переходные устройства, простите, ещё только предстоит разработать. Я это уже объяснял.

— Вы будете строить каждый обелиск сами, то есть каждый элемент конструкции изначально будет под вашим контролем. Конечно, основную работу будет выполнять ваша демоница, но процесс будет проходить под вашим контролем, и, думаю, если вы постараетесь, сможете понять, что и как требуется изменить. Полагаю, нужно будет внести сравнительно скромные изменения. При вашем опыте позвольте усомниться, что вы не способны будете сразу ориентировать магический объект на нужного реципиента.

— А стоит ли сомневаться? Сколько лет у вас в Мониле учатся искусству организовывать энергии? Десять? Потом ещё копят опыт. Потом только могут брать в разработку сложные конструкции. А сколько учился я? Основную работу по-прежнему производит аин. Ни вмешаться, ни понять, что именно она делает, я не могу. С этим приходится считаться.

— При этом ваша ученица Жилан Юнь уверенно конструирует временный источник и управляет им? А учитель вдруг способен на меньшее? — усмехнулся Логнарт. — Или вы просто прикрываетесь фигурой аин?

Я приподнял бровь, пытаясь изобразить иронию, но, кажется, показал только злость.

— Так, может, вы Жилан и попросите вам сделать энергетическую систему? Только она откажется. Она не берёт на себя обязательств, которых не способна исполнить. А если без шуток, то девочка действительно талантлива. Как и она, я теперь тоже в состоянии без посторонней помощи возводить простенькие схемы. Однако новый вариант стабильного источника — скажем так, другое дело. Очень и очень другое.

— Я понимаю вашу иронию, Лексо. Но и вы меня постарайтесь понять. Я могу увидеть в ваших словах отговорки, а в поступках — стремление нарушить договор.

— А вы действительно хотите разглядеть во мне то, чего нет? Напрасно вы ищете подвох. Зря. Я лично вижу только один способ попробовать переориентировать новый обелиск сразу — ввести предполагающее контролирующее лицо, сиречь энергетического реципиента, в завершающий этап построения конструкции. Привлечь его к участию. Один нюанс, который по идее должен быть вам очевиден, вы ведь сталкивались с открытием зева и знаете, как тамошняя энергия взаимодействует с человеческой. У вас есть лишние куриалы, которыми можно попробовать?

— Чувства юмора вам не занимать, Лексо. Но, думаю, при желании вы могли бы найти выход. Своих-то учеников, насколько я знаю, в процесс вводите.

— Не в такой. И не ввожу. Подвожу.

— Но как-то же делаете…

— А «как-то» вам зачем? Я думал, вам надо хорошо и с гарантией. Кроме того, напоминаю: мои ученики — не монильцы. Они, как и я, родились в немагическом мире. У нас другая энергетика. И вообще — так упорно торгуетесь из-за явлений, которых ещё пока в природе не существует! Послушайте, просто вдумайтесь, что вам кажется более важным: чтоб у Мониля была новая безопасная система энергоснабжения, пусть и временно зависящая от одного конкретного человека, то есть меня, или отсутствие таковой в принципе?

— Обстоятельства могут сложиться самым разным образом. Я не исключаю ситуацию, при которой — да! — второй вариант окажется намного предпочтительнее. Простите за недоверие, но кто возьмёт полную ответственность за чужую душу? К тому же люди иногда меняются.

— Да? Ладно. Допустим. Но конструкция предположительно будет работать лишь в системе замкнутой сети. Один выпавший элемент — и пожалуйста, вот вам проблемы. А это очень даже возможно в ситуации, когда каждый обелиск находится в ведении одного куриала. Могущего, знаете ли, преследовать свои личные цели, впасть во внезапный мироборческий фанатизм или заболеть шизофренией. Да мало ли что! Человеческий фактор никто не отменял. Почему вас это не пугает?

— Это будут наши внутренние проблемы, и мы будем решать их по мере возникновения.

— Притом, что можно однозначно исключить саму возможность таковых проблем. Где логика? Каков высокий смысл сего действия?

— Я ведь как раз предлагаю передать систему под контроль государства. Ограничить влияние человеческого фактора.

— Новых чиновников собираетесь наплодить? Или всё-таки порадовать куриалов? А я-то чем плох? Тем, что чужой, так? Или тем, что по сей день нахожусь под подозрением в одержимости?

— Лексо, вы давно уже свободны от подозрений. Но остаётесь кейтахом. И инорождённым. Вы должны понимать сами.

— Всё, что был должен, я сделал. Нашёл вам новую схему и готов её осуществить.

— Не всё. Вы должны передать результат ваших трудов в руки Мониля.

— Я пока этого не могу! Просто не могу! Физически, ёлки-палки!

— Смогите.

— Вы и со своими специалистами-энергетиками так разговаривали, пока я не появился?

— Примерно так.

— Бедолаги… Ну, что я могу сказать… Ну увольте меня. Пойду искать другую работу. Не могу я сделать то, что вы хотите. И всё.

Дьюргам помолчал, нервно перебирая стопку каких-то бумаг на столе. Фиговые у нас с ним перспективы на предмет поиска общего знаменателя…

— Вы мне нравитесь, Лексо. И всегда нравились. Я люблю решительных, инициативных молодых ребят. Я был одним из тех, кто отстаивал вас, несмотря на сильнейшее предубеждение большинства. Но сейчас я вас отстаивать не смогу. Допустим, вы правда лишены возможности сделать то, что обещали, и у вас самые добрые намерения. Однако тем не менее ваша позиция выглядит… Слишком одиозно.

— Предлагаете дать обещания, которые я не смогу выполнить?

— Дать обещание, пытаться и не смочь — совсем другое дело, чем, даже не пытаясь, отказаться.