Цитированный нами выше Карл Фогт делал следующий закономерный вывод: «Если всматриваться ближе в определение расы и вида, в разницу, установленную между ними обычаем, то оказывается, что эта разница чрезвычайно условная. Расы принимаются там, где известен или предполагается известным общий корень, из которого они развились; там же, где он теряется в глубине времени, принимают виды. Как бы ни понимали в настоящее время вид, нельзя не признать того, что человеческий род состоит из нескольких различных видов, которые столько же, если не больше, отличны друг от друга, как большая часть видов обезьян. Если принципы зоологической систематики имеют вообще значение, то они должны быть прилагаемы одинаково беспристрастно и к человеку, и к обезьянам».
Показательно в этом отношении и мнение авторов коллективного сборника «Биологическая эволюция и человек» (М., 1989). В своей статье «К проблеме выделения гоминидной ветви эволюции» М. И. Урысон пишет: «Поскольку человек по своему происхождению представляет собой неотъемлемую часть органического мира, высшее звено эволюции приматов, на него должны быть распространены принципы систематики и правила зоологической номенклатуры, применяемые к другим группам животного мира. Качественные отличия человека от животных не освобождают нас от необходимости рассматривать человека как существо, достигшее определенного уровня биологической организации и находящегося в общем русле эволюции органического мира».
В этом же сборнике со своей статьей «Современные представления об эволюции отряда приматов в свете данных молекулярной биологии» выступил и В. А. Спицын. В свете его изысканий современная либерально-демократическая концепция расогенеза от единого африканского корня, на основе так называемой митохондриальной ДНК, предстает во всей своей отвратительной наготе. Факт современной чернокожей лысенковщины, о котором мы говорили в начале, полностью развенчивается, ибо, согласно аргументации Спицына и приводимых им данных лабораторных экспериментов, эволюционное сохранение этой самой митохондриальной ДНК возможно лишь в условиях «межвидового обмена самками».
Творцы в высшей мере скабрезного паранаучного учения покусились назвать общую праматерь человечества не иначе, как «чернокожей Евой». Но в свете данных молекулярной биологии получается, что наша прародительница была негритянкой и по очереди отдавалась самцам-приматам, полуобезьянам разных видов, что и положило начало расовой эволюции человечества. Более гнусного и нелепого изложения версии о библейском первородном грехе для «современной образованной общественности» и представить себе невозможно. Впрочем, даже если и допустить существование некоей гипотетической «чернокожей Евы», с ее страстью к путешествиям в совокупности с тягой к сексуальному разнообразию, то «из этого никак не следует, что ее нужно возводить в ранг „праматери человечества“».
В фундаментальном сборнике «Восточные славяне: антропология и этническая история» (М., 1999), в создании которого приняли участие самые знаменитые отечественные антропологи, генетики и биологи, ясно указано: «Известна пользующаяся успехом у западноевропейских археологов попытка группы геногеографов и историков жестко связать современную географию генофонда западно-европейского населения с неолитической земледельческой революцией, начавшейся на Ближнем Востоке в XI–VII тысячелетиях до н. э. К этим событиям пытались даже привязать происхождение индоевропейских языков, углубив их историю почти вдвое и в корне изменив представление об их историко-географической прародине. Кончилось, однако, тем, что современная молекулярная генетика, на основании данных о полиморфизме и древности митохондриальной ДНК, показала крайне малую (порядка 5-15 %) роль неолитических переселенцев из Малой Азии в формировании геногеографии современных западноевропейцев и обнаружила множественные позднепалеолитические истоки западноевропейского генофонда». Из этого следует, что на пути своей возможной миграции из Экваториальной Африки через Малую Азию в Европу ни сама «чернокожая Ева», ни ее потомки не пользовались ажиотажным спросом у белого автохтонного населения, что лишний раз свидетельствует о крепости расового сознания наших нордических предков, а также о происхождении их от другого биологического вида, чем негроиды и монголоиды.
Современные ангажированные генетики-популяционисты, распространяющие на основе исследований митохондриальной ДНК миф о так называемой «Африканской Еве», то есть о происхождении всех современных рас из экваториальной Африки от одной чернокожей женщины приблизительно 100000 лет назад, совершают возмутительный научный подлог. В цитировавшейся нами сводной работе «Проблема расы в российской физической антропологии» (М., 2002) Е. В. Балановская ясно указывает, что «к, сожалению, митохондриальные гены к расовым признакам никакого отношения не имеют».
Получается, что пропагандисты идеи о «едином человечестве» выводят общее для всех рас происхождение из признака, который вообще не несет в себе никакой расовой информации. Данное примитивное шулерство не является научным, и потому проблему «Африканской Евы» можно снять с обсуждения, как образчик «чернокожей лысенковщины».
Выдающийся французский естествоиспытатель Жорж Бюффон (1707–1788) выделял человека из мира животных и учил, что человек есть произведение неба, а животное — произведение земли: «Странное место для человека! Какое несправедливое распределение, какой ложный метод! Поставить человека на одну доску с прочими четвероногими». Крупный немецкий психолог Карл Густав Карус (1789–1869), будучи основателем сравнительной психологии, утверждал: «Причина „вечного разделения“ между человеком и животным лежит не в одном каком-либо органе, а проходит через всю организацию». Немецкий анатом середины XIX века Роберт Гартманн вскрывал явные противоречия в классификации морфологических различий: «Вообще, даже самые фантастические защитники дарвинизма все более и более склоняются к убеждению, что человек не может происходить ни от одной из живущих теперь антропоидных форм. Правда, что можно доказать близкое, во многих случаях даже чрезвычайно близкое телесное родство между человеком и антропоидными обезьянами, но нет возможности доказать прямое происхождение первых от последних». А вышеупомянутый Карл Фогт в своих «Лекциях о человеке» три человеческие расы выводил от трех разных человекообразных обезьян: гориллы, шимпанзе и орангутанга. Известный английский естествоиспытатель Томас Генри Гексли (1825–1895) придерживался той точки зрения, что наиболее низко организованные обезьяны с анатомической точки зрения отстоят от наиболее высокоразвитых далее, чем последние от человека.
Наконец известный русский биолог-эволюционист К. М. Завадский в своей фундаментальной работе «Вид и видообразование» (М., 1968) честно заявлял: «Вид не имеет не только внешне морфологических, но и анатомических, гистологических, цитологических признаков, которые позволяли бы маркировать ими именно его, а не иные группы. Систематик здесь часто оказывается в тупике». Мало того, далее автор утверждает: «Неодинаковое проявление различных признаков у различных видов является следствием неравноценности видов и различий в способах видообразования. Эти различия — свидетельство того, что не существует какого-то одного стандарта, по которому были бы организованы все виды». После этого Завадский делает неожиданную оговорку: «Наша характеристика вида может быть применена ко всем расам, способным самостоятельно воспроизводиться в природе и способным к продолжительному существованию в эволюции». С этим небольшим пояснением нижеследующая фраза звучит уже просто убийственно: «Виды неравноценны именно потому, что стоят на различных ступенях развития видовой формы организации жизни или же, находясь на одной ступени организации, имеют какие-либо принципиальные конструктивные особенности».
Памятуя о том, что эволюционно-биологические правила развития видов, по мнению Завадского, справедливы и для отдельно взятых рас, мы теперь имеем прекрасное определение «неравноценности человеческих рас», данное известным советским ученым. Кроме того, с самого первого предложения он открыто заявлял, что его книга посвящена проблеме «инвентаризации видов», а в другом месте говорил об эволюции как о «лестнице существ». Но именно на всех этих же принципах покоится и классическая расовая теория, основанная графом Жозефом Артюром де Гобино в середине XIX века, главная книга которого называется «Опыт о неравенстве человеческих рас».