— До того как смеяться, прочти-ка вот это, — предложил я.

Она изогнула бровь и взяла газету. Наклонилась над столом; ее каштановые волосы, чуть тронутые золотом от полуденного солнца, проникающего в окно, закрывали ее лицо, поэтому я не мог видеть, какое на нем выражение, пока она не подняла голову, довольно улыбаясь.

— Разве это не остроумно? — спросила она.

— Ты говоришь «остроумно», Сьюзен? Мы обязаны притянуть эти задницы к суду! Вот так эта бульварная пресса в наши дни преподносит новости, извращает факты, лишь бы поддерживать высокие тиражи. Чтобы рекламодатели были довольны. Эти сволочи запачкали нас, чтобы распродать свою вонючую макулатуру! Так что я вовсе не думаю, что это остроумно.

— Форрест, какой же ты старый бука! Кончено же мы подадим на них в суд. Не будь таким мрачным! Согласна, для наших друзей из «Бэнк оф Катар» это будет неприятная шутка. Но мы с ними разберемся сами. И обещаю тебе, что воспользуемся этой лошадкой-подарком и поскачем. Этим публику не купишь. Мы заставим «Эклипс» купить нам дюжину двигателей, а также обяжем пожизненно доставлять мне розы, пока я не умру. Филу бы жутко понравилась эта мерзкая фраза «сногсшибательно сексуальная». И он бы с ней носился повсюду. О-о-о-о, подожди минутку, у меня идея. Какой размер твоей сорочки?

Я уже выходил из кабинета, но Сьюзен окликнула меня:

— Послушай, Форрест, а это правда? Ты действительно остаешься у нас на ночь?

Я отыскал Алистера в его конструкторском бюро вперившимся в чертеж автомашины на экране компьютера. Он не поднял головы. Произнес, нажимая на клавиши:

— Вот твоя машина, понятно? Это самая последняя конфигурация по конструкции Билла и Кэти. — Изображение машины было точно в деталях и все же выглядело необычно, этакий трехмерный рисунок в ярких, без оттенков компьютерных красках. Он нажал на клавиши, и колеса стали вращаться. Они поднимались вверх и вниз, создавая впечатление, что машина несется по трассе, делает повороты, преодолевает подъемы и спуски.

— Это модель прошлогодней трассы в Барселоне, — объяснил он, — взятая из базы данных нашего компьютера, тут и градиенты, и ускорение, и побочные тормозящие силы. В придачу к этому я могу ввести температуру, атмосферное давление, влажность. Ну и конечно, с учетом всего всего этого определить точную скорость на любом заданном участке трассы. Я мог бы показать тебе и Канаду, но там так много изменений в трассе по сравнению с прошлым годом.

— Похоже на адскую игрушку, — заметил я.

Алистер подарил мне взгляд, смешанный с жалостью и отвращением, и отвернулся к монитору.

— Попробую объяснить попроще, чтобы ты смог понять, Форрест. Используя через спутниковую связь компьютерного центра «Грэй» в Стенфорде программное обеспечение турбулентного потока, разработанного в «Фейк-спейс-лабс» в Пэл-Альто, мы создали здесь модель аэродинамической трубы.

— В пику реальной?

— Правильно. Такие большие команды, как «Мак-Ларен», и «Вильямс» тратят от пяти до десяти миллионов долларов на свои собственные аэродинамические трубы с подвижными наземными проекциями и совершенным компьютерным анализом, в то время как команды наподобие нашей вынуждены клянчить, одалживать и воровать время, чтобы поработать на первой попавшейся под руку трубе. Но аэродинамические трубы таят в себе и множество проблем. В них не используются реальные автомашины, а применяются модели, которые дороги и требуют как минимум две недели на изготовление. «Вильямс» тратит полтора миллиона в год только на модели. Кроме расходов и времени, даже минимальное отклонение от размеров обычной машины может дать неверную картину. Аэродинамическая труба — это труба с большим вентилятором, прогоняющим через нее воздух. Ставим модель в ее середину и получаем все виды вихрей и воронок, которые никогда не увидишь на открытом воздухе на гоночной трассе. Плюс к этому завихрения, возникающие на изгибе гоночной дорожки, вот тебе еще не учтенные воздушные потоки. Аэродинамические трубы до десять миллионов долларов не смогут имитировать программное вращение по осевой и не дадут ударную волну, возникающую при ускорении машины с восьмидесяти пяти до ста шестидесяти пяти миль в час в течение трех секунд. А вот компьютерная аэродинамическая труба все это может.

— Даже и не знаю, как мы сможем обойтись без ударной волны, — пошутил я, стараясь отвлечь его, но, похоже, он меня не слышал.

— Смотри: все, что от нас требуется, это обеспечить связь между топологией внешней поверхности нашего чертежа с обеспечением «Фейк-спейс-лабс», и мы сможем смоделировать любую ситуацию, какую захотим. Даже более того, через «Грэй» в Пэл-Альто мы сможем связаться со станциями «Кларенс», «Билл» и «Кэти», а они смогут внести изменения в любую часть нашей машины на компьютерном автоконструкторе, и мы тут же увидим эффект. Можем заказать любые изменения в конструкции, какие захотим, и для этого не надо готовить модель и дожидаться ее несколько недель. Ты понимаешь, о чем я говорю? Можно проверить математически эти изменения за десять минут, переделать и опробовать снова, десять минут спустя. Ты не хуже меня знаешь, Форрест, что большинство гонок в наши дни выигрывается до старта. Мы могли бы получить огромное преимущество. Уверен, мы обштопаем такие команды, как «Вильямс», которая затратила десять миллионов на новую аэродинамическую трубу. — Я снова попробовал его остановить, но Алистер метался, размахивая руками, как огромная птица: — Даже прямо сейчас. Можешь взять эти машины с собой в Монреаль, и если мы найдем лучшую обтекаемую конфигурацию, то опробуем ее на компьютере, заставим наших парней сделать за ночь, и ты получишь ее для трассы на следующий же день и увидишь в деле.

Он перевел дух, и я вставил:

— Сколько стоит машинное время на твоем суперкомпьютере в Калифорнии?

— Ну, учитывая разницу во временных поясах, мы действительно находимся в выгодном положении из-за сниженных ночных расценок и особого договора, который этот Вильбур из «Фейк-спейс-лабс» имеет…

— Короче, — сказал я. Менеджеры всегда спешат, потому что знают, что если когда-нибудь даже будет изобретен сорокавосьмичасовой день, его все равно не будет хватать. Поэтому приходится экономить время за счет другого. — Сколько ты просишь?

— Двести двадцать пять тысяч долларов на первичное исследование и выявление технических дефектов. Дефекты всегда будут, — ответил он.

— Можешь их тратить, — был мой ответ.

Отель «Гран-Каяк» высился над рекой Святого Лаврентия, вытянувшись на юг, как форштевень корабля, причалившего к рукотворному острову Иль-де-Франс. Его построили к Всемирной выставке в Монреале 1957 года, и не было особых причин останавливаться именно в нем, если б не недельные канадские гонки «Гран-при». Главный вход — «Гран-Каяк» (да, здесь произносят так) находился в пяти минутах ходьбы от трассы. Каждый, кто приезжает семьей, старается остановиться здесь, потому что это так удобно, разве не знаете? И отель «Гран-Каяк» наглядно демонстрирует факт, что у меня денег больше, чем у тебя. Разве не знаете?

«Большой Петух», как Рассел прозвал отель, был выбран по желанию Сьюзен. Она заявила, что мы должны быть в первых рядах. Что если хочешь добиться успеха, надо вести себя так, как будто он уже у тебя в кармане. Избитые истины… Впрочем, я помалкивал. Деньги были ее, и она достаточно настрадалась, да и впереди ее ждали тоже тяжелые времена. Команда «Джойс» подкатила на нескольких такси. В круговороте людей, снующих по ступенькам вверх и вниз, были и ребята из ТВ, внимательно вглядывавшиеся в окна такси, стараясь высмотреть, кто там внутри.

Нет, ни я, ни Рассел им были не нужны. К черту этих гонщиков, где же «Сногсшибательная Секси Мамочка»? Та, которая является Хозяйкой Команды «Формулы-1». Недавно Овдовевшая. Замешанная в Сексуальном Скандале. В наше время группы телерепортеров успевают повсюду. В этой группе была блондинка с дежурной улыбкой и в отличном красном костюме, которая вела прямой репортаж с «Иль-де-Норт-Дам». Еще длинноволосый оператор в мешковатых штанах, щурившийся в свой объектив. И еще один бесформенный, нудный и лысый звукооператор, увешанный источниками питания и магнитофоном, а в руке он держал длинный шест, на конце которого болтался микрофон. Из надписи на его футболке можно было узнать, что «Звукооператор — это ваши уши». И наконец долговязая женщина-режиссер в джинсах и кожаной мотоциклетной куртке, которая держала в руке подставку для бумаг и начала уговаривать Сьюзен, как только мы вышли из такси: «Давайте займемся этим прямо сейчас, дорогуша, потому что нам дали время только на одну сцену, и мы хотели бы успеть к пятичасовому выпуску».