— А откуда тебе это известно?

Она остановилась в дверях. Откинула прядь с высокого гладкого лба. Тяжелые груди распирали белую рубашку. «Сногсшибательная Секси Мамочка».

— Из сегодняшнего распорядка дня, — произнесла она, как будто я обязан был это знать. — Он висит на доске объявлений в холле.

— Какая доска объявлений?

— Или найди его в своем компьютере. Там все есть, — добавила она, уходя. — Попроси Викторию показать, как это делать.

Я думал, что я сносно имитировал менеджера команды, но что за черт? К черту все это руководство командой! Должен признать, я никогда не был эталоном эффективности. Но я и не просил для себя эту работу. «Я делал все, что мог», — гласит эпитафия к памятнику Забытому Человеку. Я вышел из дома, чтобы глотнуть свежего дневного воздуха и поглазеть на мужчин и женщин со склоненными головами, выходящих из дверей и входящих туда же, пересекающих площадку перед домом с озабоченным видом, занятых на ходу чем-то очень необходимым.

Я улыбнулся. Есть настоящее удовлетворение в том, что твое место заняли двадцать человек. И огромное облегчение в том, что, кроме вождения, на тебе ничто не висит. Я обошел угол дома и корпуса 2, чтобы взглянуть на машины. Мою наверняка разберут и переделают кусок за куском для проверки шин, идущей в Сильверстоуне. Мне хотелось увидеться с Алистером и рассказать ему о подготовке машины к гонкам, которые мы называли домашними. Я открыл дверь в корпус 2 и вошел в ярко освещенное пространство с блестящим белым полом и высокой стеклянной крышей. Три машины были полностью собраны, и они были разными. Что-то в них было не то. И еще было шумно.

Вместо синих и зеленых цветов команды «Джойс», они были перекрашены в пурпурный и золотой. Печатные буквы на боковых крыльях гласили «ЭМРОН». К стене мастерской был прикреплен большой лист бумаги. На нем большими золотыми буквами было написано «ЭФОГК».

А наверху вопил Алистер.

Я поднялся по ступенькам в корпус 2, прошел по мягким серым коврам к комнатам в глубине дома, где у Алистера были свой кабинет, лаборатория и комната чертежников. Туда, откуда доносился шум. Раньше мне никогда не приходилось слышать рассерженного Алистера, поэтому такой шум был для меня любопытен. Его глубокий резонирующий голос звучал громче, но не быстрее или выше. Почти успокоительно. Но определенно раздраженно.

— Сто двенадцать тысяч часов… — произносил он в тот момент, когда я вошел в комнату через открытую дверь.

Алистер стоял спиной к своему большому видеоэкрану, лицом к Нотону, защищая свои труды. В комнате было тепло от солнечных лучей, проникающих сквозь стеклянную крышу, даже несмотря на распахнутые окна. Кларенс, Кэти и Билл — его чертежники — развернулись в своих креслах и уставились на Алистера с разинутыми ртами, а за ними мерцали синие экраны их мониторов.

— …только на основной пакет программ, и «Софт эйр» — это не только моя работа. В нее вложен труд лучших умов Кембриджа. По крайней мере, в ней участвовали пятьдесят студентов-выпускников. Черт побери, тут пять кандидатских диссертаций по аэродинамике, написанных при поддержке правительства. Вы никоим образом не можете владеть этим!

Нотон услышал, как я вошел, и обернулся, чтобы узнать, кто это. На его мальчишеском лице была заметна какая-то краска на тронутых оспой щеках, и он отметил мое присутствие поднятием бровей и тем, что округлил глаза с выражением: мол, «смотрите, с кем приходится иметь дело», сделав быстрый кивок в сторону воздуходува. Поскольку мы нормальные люди, кивок явно говорил о том, кого он считает умственно неполноценным. И Нотон снова повернулся к Алистеру.

Алистер обратился ко мне через плечо Нотона. Так как тот был ростом под метр восемьдесят пять, то Алистеру пришлось встать на цыпочки.

— «Софт эйр» — это моя компания, — говорил Алистер. — Мы передаем на правах аренды нашу информацию команде «Джойс», и команда «Джойс» не имеет права на мое имущество.

Мне уплачено за информацию, а на мой материал вы не имеете прав.

Нотон ответил, стараясь говорить басом и убедительно:

— Команда «Джойс» передала мне пятьдесять один процент пакета акций и контроль за расходованием средств, и начиная с этого утра в команде «Джойс» новый менеджмент, новое название и новое направление. Все данные по команде на сегодняшний день, архивы, все имущество, долги, контрактные обязательства и, поверьте мне, все пакеты программ, которые вы именуете «материалом», принадлежат, как и этот поднос для чая, компании «Эмрон». «Формула-1». «Гоночная команда».

— Привет, Сэм, — обратился я. — Что за проблема, Алистер?

Нотон не стал оборачиваться, он просто слегка повернул голову и поднял палец вверх, давая понять, что сейчас занят и примет меня позже.

— Десять сорок пять, — изрек он.

— Я просмотрю свое расписание, Сэм. Может, и выкрою для тебя время. Так что за проблема, Алистер?

Тут уж Нотон изволил повернуться ко мне лицом. Чуть заметная улыбка должна была демонстрировать, насколько он терпелив. А сквозь улыбку он стал объяснять:

— Я хочу выяснить, — он говорил медленно, — нужна ли «ЭФОГК» обуза из двух машин и двух гонщиков.

— Что за ЭФОГК?

— «ЭМРОН», «Формула-1», «Гоночная команда». «Э-Ф-О-Г-К», — произнес он по буквам с еще более широкой улыбкой. Понятно, что это была его идея.

— Сьюзен мне сказала, что ты вливаешь наличными в команду тридцать пять миллионов. Ты намечаешь сократить машину и гонщика, то есть сократить команду наполовину, чтобы платить своему менеджменту.

— Мой менеджмент, как ты его называешь, состоит из нескольких моих людей, нанятых сюда на короткий срок и подчиняющихся непосредственно мне. Их задачей является разобраться в этой бестолковке, которую ты называешь гоночной командой, и составить план, как ее превратить в прибыльное предприятие. До того как тебя пригласят в этом участвовать, Эверс, я тебе посоветовал бы держаться поскромнее. И как предлагают мои эксперты — будет весьма выгодно для начала сократить гонщика, находящегося на закате своей карьеры.

— Не знаю, кого ты имеешь в виду, когда говоришь о закате карьеры. Возможно, себя, Сэм. Хотя я полагаю, если ты вкладываешь тридцать пять миллионов наличными, то это дает тебе право действовать, как настоящее дерьмо.

— Никто не говорит об инвестициях наличными. У команды серьезные проблемы с финансированием, и если она собирается существовать и дальше, то должна приносить прибыль, а не убытки для «Эмрон». Команда обязана сама добывать себе средства.

— Что наделала Сьюзен, Форрест, — объяснял Алистер, — она обменяла пятьдесят один процент своих акций в команде «Джойс» на акции «Эмрон». И что я пытаюсь вдолбить этому кретину ковбою, — произнес он в своей неторопливой заученной манере, — это то, что у Фила и Сьюзен со мной договоренность. Они согласились платить мне зарплату за мою работу. Но программное обеспечение остается за моей компанией. Боже мой, я потратил на эту вещь полжизни, а этот, — он остановился на момент, подыскивая наихудшее слово, — этот горе-менеджер собирается забрать меня со всеми потрохами.

Нотон сунул руки в карманы, оперся спиной в стол. Впечатляющая картина: хиповый капиталист, выехавший на день из штаб-квартиры поработать на периферию. Вполне обычный парень. Просто прихватил случайно с собой винтовку, заряженную монетами, вот он и водит дулом перед прочими. Именно так в наши дни сражаются люди в смокингах. Негромким голосом угрожает кишки вырвать.

— Я не собирался расстраивать вас, парни. Я… э-э-э… обязан изучить досконально ситуацию, чтобы найти способ эффективного управления командой. За это мне и платят. — Он помолчал, задумавшись. — И если это означает, что в ходе операции мне придется потерять гонщика и аэродинамиста — очень жаль. — Он кивнул в подтверждение и напустил мрачный вид, чтобы подчеркнуть, насколько это ему тяжело. — Корпоративная хирургия всегда болезненна. И я не верю в анестезию.