Широкие коридоры местного Белого дома оказались заполнены народом. Слышалась радланская, либрийская и даросская речь. Из комнаты в комнату сновали озабоченные посетители, легко узнаваемые по слегка ошалелым глазам, и местные чиновники в заляпанных чернилами туниках и хитонах. Эти передвигались неторопливо, с важностью лиц, уцепившихся за самый краешек вертикали власти.

   Несмотря на свое рабское положение, Мыслиш, а вернее его хозяин, пользовался большим уважением в этой цитадели бюрократии.

   Придерживая сумку, Александр изо всех сил старался не отстать от раба. За ним, крепко вцепившись в жилет юноши, шла Айри, провожаемая удивленными взглядами посетителей. Очевидно, женщины сюда заглядывали не часто.

   В просторной комнате с большим окном, где за четырьмя столами усердно водили кисточками по папирусу шесть человек, им навстречу поднялся худой мужчина с желтым лицом в длинной, почти до щиколоток, грязно-белой тунике и с вымазанными чернилами пальцами.

   - Здравствуй, Мыслиш, - кивнул он рабу.

   - Вот, господин, привел к вам человека, который хочет взять в аренду лавку моего хозяина, - кланяясь, ответил раб.

   Чиновник понимающе кивнул, но вдруг нахмурился.

   - Что здесь делает женщина?

   - Она со мной, - веско ответил Алекс.

   Пожав плечами, тот поинтересовался:

   - Чем собираешься заниматься, господин?

   - Торговать, - улыбнулся в ответ молодой человек.

   Сидевшие за столами люди вразнобой захихикали.

   - Я спрашиваю - чем? - нахмурился чиновник.

   - Лекарственными зельями, - пояснил Александр, потом уже тише добавил. - И одеждой.

   Столь различный ассортимент товаров в одном не большом помещении нисколько не удивили чиновника. Усевшись на скамью, стоявшую вдоль стола, заваленного листами пергамента, свитками и навощенными табличками, он грубым тычком в бок заставил подвинуться пухлого молодого парня и взял из стопки чистый листок.

   - На каком языке составлять договор?

   - На либрийском.

   Кисточка с удивительной скоростью заплясала в волосатой руке, покрывая белую поверхность цепочками знаков.

   "Надо заняться ликвидацией собственной неграмотности", - озабоченно подумал юноша.

   - Как твое имя? - спросил чиновник

   - Алекс.

   - Просто Алекс?

   - Да.

   - Странное имя, - пожал плечами собеседник. - Но если желаешь торговать, то тебе необходимо обозначить себя более определенно. Назови имя отца, род или хотя бы прозвище.

   - Тогда, - молодой человек на мгновение задумался. - Пиши Алекс Дрейк.

   - Кто? - переспросил чиновник.

   - Алекс из рода Дрейк! - твердо повторил Александр, усмехнувшись про себя: "Пора возвращать фамилию".

   Он взял папирус и, отдав его Айри, велел внимательно прочитать. Из текста договора следовало, что Алекс Дрейк обязуется выплачивать Сарвию Корнелию Аперу ежемесячно двадцать рахм или других монет такой же стоимостью. Договор заключался на год, и его запрещалось расторгать без согласия противоположной стороны под угрозой штрафа в 500 рахм. Кроме того, арендатору запрещалось торговать после заката солнца, а также использовать помещение для торговли горячей едой, рабами или скотом.

   Пока юноша внимательно слушал перевод, был готов второй экземпляр. Александр аккуратно свернул их и убрал в сумку.

   - Теперь тебя нужно внести в реестр торговцев, - сказал чиновник и направился к стене, где взял со стеллажа одну из толстых книг размером со старинный альбом для фотографий и с видимым усилием положил её на стол.

   Алекс понял, что листы в ней сделаны не из папируса, а из тонкой, выделанной кожи.

   - Пять марок, - проговорил чиновник, отыскивая нужную страницу.

   Прежде чем молодой человек выложил на стол монеты, он потребовал показать своей спутнице содержание записи. Она гласила, что Алекс Дрейк торговец снимает лавку по адресу: особняк Сарвия Корнелла Апера на углу улиц Морской и Корнеллевой. Прослушав краткую лекцию об основах налогообложения в Нидосе, они покинули Дворец Ста.

   Александр сказал Мыслишу, что хочет показать договор Эдаю.

   - Как вам будет угодно, - развел руками раб. - Но тогда подписать их и внести плату вы сможете только завтра.

   - Когда?

   - Приходите во втором часу после рассвета, - ответил Мыслиш, распрощался с ними и отправился куда-то по своим делам.

   Оставшись вдвоем, парень с девушкой купили большой пирог с рыбой

   - В лавке надо ремонт сделать и новую мебель заказать, - проговорил он с набитым ртом. - Герносу посуда всякая нужна.

   - Где мы возьмем на это денег, Алекс? - вздохнула Айри. - Ты забрал почти все драгоценности Повелителя смерти.

   - Только половину, - успокоил её молодой человек.

   - Больше!

   - Чуть больше половины, - покладисто согласился Александр.

   - Того, что осталось, все равно не достаточно, - проговорила девушка.

   - У меня есть еще немного золота, - вполголоса сказал он.

   - Сколько? - встрепенулась собеседница.

   - Пара дебенов, - поморщился Алекс, покрутив рукой. - Добыл по случаю.

   - Тогда может быть на первое время и хватит, - рассудительно сказала Айри, откусывая пирожок.

   Они вернулись в "Веселого омара", и больше всего им обрадовался Гернос. Попав под двойной психологический прессинг Гарби и её одноногого супруга, евнух не выдержал и стал помогать обслуживать посетителей.

   Рыхлый и неуклюжий, он, разумеется, сразу же стал объектом злых шуток и насмешек. Вот поэтому, сунув поднос с дымящейся похлебкой Айри, обиженный Гернос едва не ушел на улицу.

   Александр перехватил его у самой двери. Попросив девушку принести ему оружие, он отвел евнуха в дальний угол и стал уговаривать не обижаться на дураков. Юноша заметил, что после предательства сестры у Герноса как будто что-то сломалось. Он часто плакал, разговаривал сам с собой и пугливо вздрагивал.

   - Завтра у нас будет своя крыша над головой, - самым душевным тоном проговорил Алекс. - А там никто не посмеет сказать тебе ни одного плохого слова.

   - Зачем я вернулся? - с болью шептал собеседник, глядя на него глазами больной коровы. - Я здесь чужой, никому не нужный калека.

   - Не смей так говорить о себе! - нахмурился молодой человек. Он очень устал, проголодался и совершенно не горел желанием работать носовым платком для психически неуравновешенных евнухов.

   - Скоро вернется Танал, - увещевал собеседника Александр. - Он тебя признает, и ты вернешь себе дом.

   Гернос вскочил с лавки и, воздев руки к закопченному потолку, громко закричал, привлекая к себе всеобщее внимание:

   - Мне ничего не нужно! Я хотел увидеть семью! Встретить родных!

   - Успокойся, пожалуйста! - не выдержал юноша. - Что случилось, уже не изменишь!

   - Ты, в самом деле, мне как брат, Гернос, - сказал он евнуху. - Это не шутка. У нас все получится. Главное, не сдаваться. Выжили в подземелье Повелителя смерти, не пропадем и здесь.

   Собседник замолчал, глядя мимо него тяжелым, немигающим взглядом.

   Когда посетители разошлись, из кухни появился Эдай.

   - Все сделали?

   - Разумеется, - ответил молодой человек, доставая из сумки свернутые папирусы. - Посмотри, пожалуйста, все ли здесь так, как должно быть?

   - Обычный договор, - хмыкнул тот, возвращая папирусы. - Только как ты будешь торговать, если читать не умеешь?

   - Меня научит Айри, - отмахнулся юноша. - А для лавочника главное - считать!

   - Тогда ответь, сколько будет, если восемнадцать ольвийских марок сложить с двадцатью либрийскими рахмами и отнять два радланских риала.

   Очевидно, мужчина наивно полагал, что собеседник не только не знаком с арифметикой, но совершенно не представляет обменного курса валют.

   Отвыкший от устного счета Александр прикрыл глаза. Денежная система Нидоса была до невозможности, запутанной, и в городе ходило огромное множество монет. Хотя основными считались именно те, что перечислил вредный трактирщик.