«Ни за что» — подумал он про себя, оборачиваясь лицом к площади. Но плачущая женщина никогда не узнает, как именно все произойдет на корабле, далеко в космосе.

Конвой сопровождал их до самого звездолета. Когда дверь закрылась, Арт едва сдержался, чтобы не ударить по самодовольно улыбающемуся лицу насильника.

— Азра, присмотри за ним повнимательнее.

— Хорошо, — отозвался металлический голос. Мартес скинул плащ, обязательный атрибут палача, и плюхнулся в кресло пилота.

— Отключи автопилот, пожалуйста. Я хочу сам.

— Как скажешь, — отозвался корабль.

Скорость приятно вдавила в кресло. Взбудораженные нервы понемногу успокаивались.

Наконец можно было приступать.

— Бери управления на себя, — скомандовал Арт, и направился к жертве. Снял с него наручники.

— Резких движений делать не рекомендую. Азра, покажи ему.

Приговоренный вскрикнул и обмяк.

— Вот так-то. Я тебе даю право выбора своей смерти из трех возможных для тебя. Предпочитаешь лотерею или осознанный выбор?

— Да ладно, вы всех просто выбрасываете в открытый космос, — усмехнулся тот.

— Слишком просто для тебя.

— А ты получаешь от своей работы удовольствие, да?

— В данный момент — да, — признался Мартес и ударил его под дых. Пока насильник корчился, продолжил разговор.

— Ты можешь умереть под выжигателем — я перенастрою его таким образом, чтобы ты оставался в сознании до самого последнего момента, и видел, как медленно обуглится сначала одна твоя нога, потом другая, потом руки, и наконец твое тело. Могу влить свинец тебе через задний проход, предварительно накачав реаниматорами — два часа наслаждения я тебе гарантирую. И последний вариант — войти с тобой в скачок, не уколов сыворотки. Это будет самая мучительная смерть, самая долгая, только жаль, большей части процесса я не увижу.

Неожиданно корчившийся секунду назад приговоренный рванулся к Мартесу и схватил его за горло.

— Посмотрим, чья смерть будет мучительной! Ну что же твой дружок не пускает электричество? Боится вместе со мной тебя поджарить?

Арт, хрипя и задыхаясь, отвел руку назад, неслышно щелкнуло закрепленное на запястье лезвие, одно движение — и нож вошел в пах противника по самую рукоять. Тот заорал и рухнул на пол.

— Не тронь его! — крикнул палач кораблю и, схватив насильника за волосы, приподнял ему голову. — Я — твое возмездие. Посмотри на меня, посмотри на меня хорошенько, потому что это последний образ, который будет перед твоими глазами.

Мартес брезгливо стащил с рук перчатки, швырнул их в сторону и вышел.

— Задрай кабину и сделай стену прозрачной. И если несложно, поставь какую-нибудь хорошую композицию.

Он слушал музыку, пил ром и смотрел, как на полу извивается человеческое тело, корчась от боли и размазывая кровь.

— Откачай у него воздух, — велел палач и отвернулся к головному компьютеру, который сейчас работал в режиме адаптированного отображения. Ослепительно-белый двойной Альферац, самая яркая звезда галактики Андромеда, затмевал всех своих компаньонов. Даже красный гигант Мирах казался совсем не таким потрясающим, как в прошлый раз, при другой перспективе. Одна из карликовых галактик-спутников еле светилась неярким облачком, а вторую не было видно вовсе.

Мартес приходил в себя. И чем больше он успокаивался, тем отвратительней становилось внутри.

За стенкой, перепачканной следами окровавленных рук, больше не наблюдалось никакого движения.

— Затих? Проверь пульс.

— Он мертв, Арт.

Мартес прикусил ноготь и невидящим взглядом уставился в головной монитор.

— Затемни перегородку.

Чудовищная картинка пропала. Мартес вздохнул и обхватил голову руками.

— Что случилось? — поинтересовался корабль.

— Так, эмоции. В нашей работе они конечно излишни, но куда от них денешься.

— Что такое эмоции?

— Посмотри в словаре.

— Уже смотрел. Объясни.

— Не уверен, что сумею. Эмоции связаны с человеческим, личностным восприятием мира… Может, все-таки дашь мне посмотреть твою документацию?

— Не полагается.

— Зануда.

— Что ты хотел сказать вышеназванным просторечным презрительным словом?

— Если ты откроешь мне доступ к необходимой информации, я подумаю, как тебя проапгрейдить.

Азра задумался.

— Я не вижу возможностей усовершенствования.

— Ну это с твоей стороны.

— Мой интеллект более развит, чем твой.

— Как сказать, — многозначительно протянул Мартес.

— Объясни?

— Например, ты со всеми своими петабайтами ума ни за что не выиграешь у меня в покер.

— Статистический расчет возможностей…

— И все равно я у тебя выиграю. Спорим?

Пауза. Сердце учащенно забилось от близости цели.

— Ну что, Азра? На кону — доступ к твоей документации и апгрейд. Если победишь ты, я обязуюсь целый день отвечать на все твои вопросы!

Корабль молчал.

— Ну… или неделю…

— Две недели.

«Научил на свою голову торговаться!» — ругнулся про себя Арт, но на сердце зацвел май. Наконец-то! Он не сомневался в победе. Азраил конечно умница, но блеф не по зубам искусственному интеллекту.

Мартес широко улыбался своей новой надежде на освобождение.

— Тебя все еще ждет небольшая уборка, — напомнил корабль.

— Да, что-то я отвлекся. Восстанавливай подачу кислорода и впускай меня.

Отмывая стены и пол, Мартес кряхтел и охал, хотя операция никаких особых усилий не требовала.

— Что не так? — поинтересовался корабль.

— Эхх… Я всегда был искателем приключений, вором, лжецом, пиратом, даже подсудимым и почти трупом — но в роли уборщика выступаю в первый раз. И кстати сегодня я впервые с момента поступления в нашу бравую гвардию законных душегубов ощутил кровь на руках. Предыдущие казни я осуществлял так, будто больное животное пристреливал — неприятно, но что поделаешь. Инъекция, мусорный отсек, или выжигателем крошечную дырочку в сердце — и все. А сегодня… я действительно стал палачом. И знаешь, даже получил удовольствие от процесса.

— Приобретаешь профессионализм, — отчеканил Азра. — У нас новый вызов. Ты готов?

Арт отмахнулся от своих размышлений.

— Да. Показывай, что там. И готовься к игре!

Все как всегда.

Обычная условная ночь в космосе. Через восемьдесят часов — очередной суд. Показательное выступление. Работа.

За четыре года — ни одного официального выходного или отпуска. Иногда Мартес пользовался своим правом отлучки, и, затерявшись в сумраке трущоб или транспортных потоках мегаполисов, позволял себе немного расслабиться. Правда, после прогулок становилось только хуже, поэтому в конечном итоге он сократил их частотность и длительность до минимума.

Сначала Мартеса душило отвращение, потом вернулось былое чувство юмора. А теперь на висках начала проступать седина, но зато внутри все уравновесилось.

Человек привыкает ко всему.

Арт отключил рабочий монитор. Закрыл глаза. Баста. Нужно, в конце концов, признать очевидное. Искусственный интеллект корабля неуязвим. Вывести его из строя невозможно, сбои не доспустимы. Да, теперь он знает, что датчик в руке всего лишь идентифицирует его как палача. А штуковина в голове работает по хитрой схеме, суть которой сводится к тому, что в случае невыполнения заказа при вхождении на борт автоматическая система сопоставляет существующие контракты с временными рамками их выполнения и при установлении нарушений провоцирует кровоизлияние в мозг. Если с кораблем расстаться более чем на двенадцать часов, происходит то же самое в соответствии с программой, заложенной в самом микрочипе. Но что ему с того? Ни одной лазейки.

Надежда, согревавшая столько дней, и агонизировавшая долгие месяцы, мертва.

Дьявольщина.

Мартес устало прошелся по кабине. Пожизненное заключение какое-то в сочетании с принудительными общественными работами. С досады стукнул кулаком по обшивке.

— Что ты делаешь? — спросил Азра.