23 июня 1993 года Шимон Перес получил удивительное письмо, написанное на английском языке от руки 47-летним на тот момент Бассамом Абу Шарифом. От этого человека – одного из самых известных террористов Народного фронта освобождения Палестины, которого в 1972 году израильские спецслужбы пытались уничтожить (он потерял один глаз и четыре пальца, а также оглох на одно ухо, но выжил) – менее всего можно было ожидать миротворческих инициатив. Однако письмо Б. Абу Шарифа было удивительным призывом к тому, чтобы, оставив распри прошлого позади, израильтяне и палестинские арабы двигались навстречу друг другу.

Это письмо заслуживает того, чтобы быть приведенным целиком:

...

Уважаемый господин Перес!

Я очень взволнован тем, что имею возможность написать Вам и быть уверенным, что это письмо будет передано Вам лично. Я решил написать его от руки, а не печатать, так как полагаю, что это даст Вам представление о тех чувствах, которые я испытываю, думая о мирном будущем и о той жизни, за которую мы боремся.

Уважаемый господин Перес, я уверен, что израильтянам нужен мир так же, как он нужен и палестинцам. Экстремисты с обеих сторон отступят, как только смелые и мужественные люди сделают шаг навстречу друг другу, с тем чтобы преодолеть лежащую между ними пропасть и уничтожить барьеры взаимного страха и недоверия. Сейчас израильтяне и палестинцы имеют шанс это сделать. Но израильтяне, как и палестинцы, нуждаются в настоящих людях наверху, чтобы начать этот процесс.

Будет не просто жаль, если мы упустим этот шанс. Это будет несчастьем и катастрофой для всех нас. Вот почему мы упорно, денно и нощно работаем, стремясь ускорить этот процесс. Но позвольте мне быть с Вами предельно откровенным. Палестинцы считают невозможным (практически) добиться прогресса в данном направлении, если прямые контакты между правительством Израиля и руководством ООП останутся «нежелательными». Нужен прорыв вперед. Такой, который может дать новый импульс мирному процессу.

Я полагаю, что современная международная обстановка и состояние межарабских отношений позволяют осуществить меры по созыву встречи на высшем уровне. Это обязательно повлечет за собой позитивную цепную реакцию, которая поможет быстро растопить лед.

Мы ценим в Вас ясное видение будущего, Ваше умение осознать новые веяния в этом мире и Ваши смелые идеи, направленные на создание нового Ближнего Востока. В этом мы с Вами солидарны.

Когда мы тщательно изучаем позиции израильских министров, то выделяем среди них Вас как человека, обладающего качествами исторической личности, способной проложить путь к лучшему будущему.

Мы надеемся, что Вы сумеете использовать все превосходные качества, которыми обладаете, на благо создания лучшего будущего. Мы готовы помочь Вам и соединить свои руки с Вашими, чтобы построить прочное и процветающее общество для ваших и наших будущих поколений.

Я готов откликнуться на любую инициативу в этом направлении; остаюсь верен делу мира между арабами и израильтянами.

Искренне ВашБассам Абу Шариф.

Понятно, что письма подобного рода вселяли эйфорию в сердца тех, кому доводилось их читать, преодолевая понятное желание рассказать об этом граду и миру. Но до начала осени 1993 года все контакты между сторонами держались в глубокой тайне.

В заявлениях, сделанных 9 сентября 1993 года, Израиль признавал ООП в качестве официального представителя палестинского народа, а ООП признавала за Израилем право на мирное и безопасное существование. Декларация принципов была подписана в Вашингтоне 13 сентября 1993 года Шимоном Пересом с израильской стороны и Махмудом Аббасом – с палестинской, в присутствии госсекретаря США Уоррена Кристофера и министра иностранных дел России Андрея Козырева, после чего И. Рабин и Я. Арафат пожали друг другу руки перед многочисленными телекамерами.

Взаимное признание и рукопожатие наряду с подписанием Декларации принципов означало хотя бы частичное забвение взаимных обид. Палестинцы почувствовали, что евреи наконец-то признали их существование как народа, а евреи почувствовали, что палестинцы наконец-то признали Израиль. Тогда казалось очевидным, что признание Израиля автоматически подразумевает его признание в качестве государства еврейского народа (ибо именно в таком качестве оно было провозглашено и существует), однако дальнейшие события показали, что до этого еще идти и идти, и, с палестинской точки зрения, вопрос этот остается открытым до сих пор. Официально декларируемая позиция руководителей ФАТХа состоит в том, что они признают Израиль как государство, но его характер в настоящем и будущем должен являться предметом переговоров; переводя это на практический уровень – надеются на то, что высокая рождаемость в арабском секторе превратит арабскую общину в демографическое большинство не только в ПНА или будущем Палестинском государстве, но и в Израиле. Впрочем, эйфория «мира на расстоянии вытянутой руки» в 1993 году была сильнее любых сомнений. Участникам переговоров (как минимум с израильской стороны) казалось, что, хотя многие вопросы остались нерешенными, самым важным является то, что стороны признали друг за другом право на существование, и сформировавшаяся динамика сама собой будет подталкивать их к взаимоприемлемым компромиссам, что, в свою очередь, превратит мирный процесс в необратимый.

Утверждается, что в процессе переговоров Осло обе стороны пошли на значительные уступки. Это верно, но лишь отчасти, и опыт, накопленный за последовавшие с тех пор полтора десятилетия, отчетливо свидетельствует об этом. Израиль шел на реальные уступки, и хотя сегодня, после весьма успешной, с военной точки зрения, операции в Газе в декабре 2008 – январе 2009 года, очевидно, что они в принципе обратимы, их невозможно сравнивать с уступками, на которые пошли палестинцы, в случае которых речь шла об «откладывании требований» на более поздние этапы переговоров. В ходе процесса Осло палестинцы не отказались ни от одной из своих претензий, будь то проблема беженцев 1948 года и их потомков, вопрос о статусе Иерусалима или будущее еврейских поселений на контролируемых территориях, единственная уступка состояла в согласии отложить обсуждение этих тем «на потом». Когда же это «потом» наступило (а случилось это на саммите в Кемп-Дэвиде в июле 2000 года), всё и рухнуло.

Согласно подписанному 4 мая 1994 года соглашению, за время переходного периода продолжительностью в пять лет должна была возникнуть самоуправляемая Палестинская администрация на Западном берегу и в секторе Газа; на первом этапе предусматривалось, что под ее контроль будут переданы большая часть территории сектора Газа и небольшой анклав площадью шестьдесят квадратных километров в районе города Иерихона на Западном берегу Иордана. Переговоры об окончательном статусе должны были начаться не позднее чем на третий год после подписания Газа – Иерихонского соглашения (то есть не позднее 4 мая 1997 года) и завершиться не позднее чем через пять лет, т. е. к 4 мая 1999 года. В ходе этих переговоров и должны были обсуждаться центральные проблемы конфликта: о статусе Иерусалима; о судьбе палестинских беженцев 1948 года и их потомков; о будущем израильских поселений на контролируемых территориях; об окончательных границах; а также о политическом статусе ПНА.

Декларация принципов была встречена бурей эмоций с обеих сторон. Многие израильтяне и палестинцы искренне радовались. Появление Я. Арафата в Газе также было встречено палестинцами с воодушевлением, а его политика получила значительную поддержку и среди населения Газы, и среди жителей Западного берега. Однако в то же время многие палестинцы, преимущественно живущие вне контролируемых территорий, выражали недовольство подписанным соглашением и отказывались признавать его, называя его «предательским». Они обвиняли Я. Арафата в коллаборационизме с «сионистским врагом», в подавлении палестинской оппозиции, в предательстве интересов палестинцев диаспоры. Группировки, отвергавшие соглашение Осло, стремились подорвать его, зачастую совершая акты насилия против израильских граждан. Среди израильтян и евреев диаспоры отношение к подписанному соглашению также было далеко не однозначным, а присуждение Я. Арафату (вместе с И. Рабином и Ш. Пересом) Нобелевской премии мира воспринималось едва ли не большинством жителей страны как издевка. Недовольство «чрезмерными» уступками палестинцам росло, дойдя до «точки кипения» 4 ноября 1995 года, когда был убит премьер-министр Израиля Ицхак Рабин. Та самая секретность, которая способствовала заключению соглашения, теперь вредила, подрывая его легитимность. Круг лиц, задействованных в переговорах, был очень узок, и многие израильтяне чувствовали, что подписание столь судьбоносных документов без глубокого обсуждения в обществе и без проведения референдума не соответствует минимальным требованиям демократического правления. Никем не оспаривался тот факт, что правительство И. Рабина – Ш. Переса было легитимным, сформированным после победы социал-демократов на парламентских выборах 1992 года, однако в ходе предвыборной кампании лидеры Партии труда ни полунамеком не говорили о том, что в их планы входят переговоры с Я. Арафатом и Организацией освобождения Палестины, и тем более – о передаче под ее контроль каких бы то ни было из контролировавшихся Израилем территорий. Таким образом, многие израильтяне не воспринимали формальный статус законно избранного правительства как достаточную причину для столь радикальной смены курса, противоречившей всем аксиомам израильской политики по палестинской проблеме в предшествовавшие десятилетия.