Под «Заставь меня замолчать» Уильямсона Второго они свернули к «Южной деревне», проехав мимо большого щита, на котором поселок был изображен таким, каким станет после окончания строительства: одноэтажные дома с островерхими крышами, извилистые улицы среди деревьев. По картинке не скажешь, что совсем недавно здесь была голая земля. Дэннис сказал:

— Совсем как обычные дома.

— Да, скоро они будут похожи на обычные дома — как только обрастут гаражами и прочей мурой. Дома привозят сюда большими стандартными блоками и по-быстрому собирают. Видишь бетономешалку? Прежде чем поставить дом, заливают участок бетоном.

Офис фирмы «Американская мечта», владельцем которой был Киркбрайд, располагался в большом бревенчатом доме. Они остановились перед входом.

Уолтер Киркбрайд, в офицерском кителе армии конфедератов — золотые пуговицы, золотой галун на вороте — и в штанах цвета хаки, стоял возле своего рабочего стола. Он никого не ждал — обычно о приходе посетителей его предупреждала секретарша, но на этот раз в приемной никого не оказалось. Однако Киркбрайду понадобилось всего несколько секунд, чтобы овладеть ситуацией.

— Надеюсь, вы, парни, пришли записаться. — За его спиной был военный флаг Конфедерации во всю стену. — Если вам нужна работа, она у вас уже есть. Хотите купить дом — нет проблем. Но если вы пришли сюда для того, чтобы записаться в бригаду Киркбрайда, лучшее время для этого вы вряд ли могли найти. Мне нужны крепкие парни. Вас я сделаю лейтенантом, — сказал он Дэннису, затем повернулся к Роберту и, помолчав, добавил: — Для вас у меня есть кое-что особенное.

— Особенное? Ясно.

Больше Роберт ничего не сказал. Дэннис представился сам и представил Роберта. Они пожали друг другу руки, и Дэннис сказал:

— Если бы я не знал, что Натана Бедфорда Форреста нет в живых, я бы мог поклясться, что вы — это он.

— Я много раз был генералом Бедфордом, — кивнул Киркбрайд. — Весьма любезно с вашей стороны отметить мое сходство с ним. Жена сказала мне, чтобы я ее больше не целовал, если опять выкрашу бороду. Но все равно у нас с ним много общего. Вот он, — Киркбрайд указал на висящие на стене картины, — в свою лучшую пору.

Роберт спросил:

— Это он был Великим магом и основателем ку-клукс-клана?

— В начале своего существования эта организация не была так ориентирована на расизм, как сейчас. — Киркбрайд снова повернулся к картинам. — У меня тут все. Слева направо: Форрест, Джексон, Джеб Стюарт и Роберт Эдвард Ли, генерал, которого, как никого в истории, любили солдаты. Такой же любви удостоились, может быть, только Томас Джонатан Джексон, по прозвищу Джексон Каменная Стена, и Наполеон.

— Они удостаивались любви солдат, — сказал Роберт, — а затем посылали их умирать.

Киркбрайд вспыхнул.

— Они сражались и погибали, повинуясь чувству долга.

— Более шестисот пятидесяти тысяч погибших за всю войну и шесть тысяч убитых и раненых, — сказал Роберт, — за три дня до ее окончания. Что это за чувство долга такое, которое заставляет людей погибать с сознанием, что их гибель напрасна?

— Что вы имеете в виду?

— Битву при Сейлерс-Крик в апреле 1865 года.

Дэннис уставился на Роберта. Где этот Сейлерс-Крик? Он это сам придумал или…

В это время Роберт сказал:

— Мистер Киркбрайд, с вашего позволения, я хочу вам кое-что показать.

С лица Киркбрайда еще не сошла краска, но, увидев, что Роберт хочет открыть свой дипломат, он сказал:

— На столе это делать удобнее. — Глядя на Дэнниса, он добавил: — Вы, наверное, спрашиваете себя, зачем я надел эту форму. Смею вас заверить, что я сделал это не из чувства тщеславия. Я не показушник. Я отношусь к предстоящей реконструкции событий времен Гражданской войны с не меньшей серьезностью, чем Джон Роу. Если вам случалось встречать его во время сборов, то вы поймете, о чем я. Джон Роу в душе остается северянином, хотя и получил юридическое образование в Миссисипском университете. По-моему, он родом из Кентукки… Так вот, когда сборы не за горами, я стараюсь привыкнуть ходить в жару в суконной форме. Здесь у меня включен кондиционер, поэтому все еще не так плохо, но стоит выйти на улицу… И это при том, что я не надел кальсоны.

Роберт достал из кейса фотографию.

— Мистер Киркбрайд, — сказал он и протянул ему прямоугольник со сторонами десять на восемь. — Это мой прадед. Его повесили на мосту через реку Хатчи 30 августа 1915 года.

Уолтер Киркбрайд воскликнул:

— О господи!

— А вот это ваш дед, — сказал Роберт. — В темном костюме. Видите, он с поднятой рукой.

Киркбрайд внимательно смотрел на фотографию. Он подошел к своему столу, вынул из ящика лупу и начал разглядывать ее.

— Откуда вы знаете, что это мой дед? — спросил он.

— У меня есть косвенные доказательства того, что мой прадед был издольщиком на плантации вашей семьи в округе Типпа. У меня есть газетная статья, рассказывающая о его убийстве. Надеюсь, вы понимаете, что газетчики не называли это убийством. Они написали, что линчевание в некоторых случаях является необходимой мерой поддержания законности и порядка. У меня есть копии записей о его рождении и вашего деда тоже.

Киркбрайд сказал:

— Это ничего не доказывает.

— Еще у меня есть свидетельские показания моего собственного деда Дугласа Тейлора, — сказал Роберт. — Он был там и видел все собственными глазами. — Он дал Киркбрайду время переварить услышанное, затем продолжил: — Вы могли слышать о нем. Мой дед был известным блюзовым музыкантом, его знают под прозвищем Метла Тейлор. Он играл во всех заведениях отсюда до Гринвилла. Потом переехал в Детройт и сочинил «Тишомингский блюз», который принес ему успех. Он поселился в Детройте как раз тогда, когда туда переехал Джон Ли Хукер.

Дэннис слушал. Он понимал, что Метла Тейлор из той же шляпы, откуда чуть раньше Роберт достал Сейлерс-Крик. Похоже, в этой шляпе у него много чего приготовлено. Ему не приходилось импровизировать.

— Мистер Киркбрайд, — сказал Роберт, — когда пришли ваши и подожгли хижину, которую мои предки называли своим домом, мой дед был там вместе со своими братьями и сестрами. Тогда он был маленьким мальчиком, самым младшим в семье. Он видел, как его отца били палками, как отрезали ему член. Он был рядом с мостом — не на нем, вы не увидите его среди этих людей. Он прятался в прибрежных зарослях, потому что мама не позволила ему пойти туда. Но он пошел и увидел, как его отца швырнули через ограждение моста и как он повис на веревке, сломавшей ему шею. Видите, голова у него практически лежит на плече. Он слышал, что люди обращались к человеку в темном костюме как к мистеру Киркбрайду. «Вот, мистер Киркбрайд, мы наказали ниггера, который приставал к вашей миссис». Вы понимаете, что женщина, о которой они говорили, была вашей бабкой.

Дэннис наблюдал за Киркбрайдом, который продолжал разглядывать фотографию.

— Вы собираетесь подать на меня в суд?

— Нет, сэр.

— Тогда чего же вы хотите?

— Я хотел выяснить, знаете ли вы об этой истории.

Киркбрайд, казалось, не без труда покачал головой:

— Нет, не знаю.

— Оригинал этой фотографии распространялся в виде почтовой открытки. Я просто увеличил ее до нужного размера, — сказал Роберт. — Возможно, мне не стоило приносить ее с собой. Я не собирался, показав вам ее, проявить неуважение.

— Что ж, — сказал Киркбрайд, — несмотря на то, что я не уверен, что человек на мосту мой дед — к сожалению, он давно уже умер, — я могу понять ваши чувства и то, зачем вы пришли. Если бы мой предок…

— Был повешен, — продолжил Роберт.

— Так закончил свою жизнь, я бы положил все силы на то, чтобы узнать, кто в ответе за это.

— Я уже пережил свое горе, — сказал Роберт. — И мне жаль, что я побеспокоил вас. Но знаете что?..

Он замолчал, и Дэннис не имел ни малейшего понятия, что он в следующую секунду скажет.

— Когда вы предлагали нам присоединиться к вашему ополчению, вы сказали, что для меня у вас есть кое-что особенное. Что, если не секрет? Не чистка же сапог?