— Нет, конечно, — ответил Киркбрайд, положив фотографию на стол. — Я не имел в виду, что готов взять вас лишь на роль прислуги.

— Мне просто интересно, — сказал Роберт, — потому что я знаю, что в эскорте генерала Форреста были черные. Вы читали об этом?

Киркбрайд кивнул:

— Да, читал вроде бы.

— Он называл их «мои цветные парни», — сказал Роберт. — Собираясь на войну, он сказал своим рабам: «Парни, идемте со мной. Победим — вы свободны. Проиграем — вы все равно свободны».

Киркбрайд опять кивнул, кинув взгляд на генерала Форреста на стене:

— Да, я знаю, что в сопровождении генерала Форреста было несколько рабов.

— Вы помните, что сказал генерал Форрест после войны?

— Дайте подумать, — сказал Киркбрайд.

— Генерал Форрест сказал: «Эти ребята не бросили меня, и они лучшие южане из всех, кого я знал». Видите, я могу надеть и серую униформу, и синюю. В битве при Брайсе под началом полковника Боутона участвовало два полка Цветной пехоты США. По-моему, они занимали позицию выше речушки Тишоминго и позже прикрывали отход федералов на Гантаун. Вы улавливаете мою мысль?

— Да, — сказал Киркбрайд. — Это могло быть. Отступление северян было масштабным.

— Как вы помните, генерал Форрест преследовал янки до самого Мемфиса. Вот почему на этот раз я не хочу надевать синюю форму, несмотря на то что Цветная пехота США проявила себя с лучшей стороны. Я собираюсь воевать на стороне южан, хотя и не знаю пока, в качестве кого.

Дэннис вмешался в разговор:

— Уолтер, покрасьте бороду. Сэр, вы и вправду точь-в-точь генерал Форрест. Возьмите Роберта — он знает все о Гражданской войне. Он будет к месту в вашем сопровождении.

— В качестве разведчика-скаута, — предложил Роберт. — Я, конечно, не претендую на роль начальника разведки армии северян, известного детектива Алана Пинкертона, но своевременную информацию обещаю.

— Он будет вашим личным разведчиком, — сказал Дэннис Уолтеру. — Но вам и вправду стоит покрасить бороду.

Снова пройдя через приемную, заставленную моделями домов, они вышли на улицу. Роберт сказал:

— Думаю, он это сделает.

Дэннис не был так уверен:

— Он был бы рад, но ему жена не разрешает.

По дороге к машине Роберт сказал:

— Он неумен.

— Он поверил тебе, — сказал Дэннис.

— Я о том и говорю. Даже в том случае, если все, что я ему сказал, — чистая правда, все равно он не блещет умом.

Они уже выехали из «Южной деревни» и ехали по шоссе, когда Дэннис спросил:

— Что это значит «чистая правда»?

— Ты же слышал мой рассказ. Ты поверил?

— Нет.

— Но это не значит, что я врал, так ведь?

— Слушай, повешенный — твой прадед?

Роберт сказал:

— А человек на мосту — его ли это дед? На фотографии река Хатчи? А может, это и не округ Типпа, и даже не 1915 год? Был ли такой блюзмен — Метла Тейлор?

— Так был?

— Решай сам.

Они проехали мимо Туники, не заезжая в город. Они ехали в отель.

— Когда ты сюда ехал, ты знал о сборах? — спросил Дэннис.

— Да, знал.

— Стало быть, планировал принять в них участие. И для этого изучил историю Гражданской войны.

— Ознакомился в справочнике со статьей «Перекресток Брайс».

— Короче, запомнил достаточно, чтобы пустить пыль в глаза.

— В этом секрет хороших торговцев.

— Чем ты торгуешь?

— Собой, парень, собой.

— Ты никогда не упоминал о сборах.

— Ты никогда не спрашивал, имею ли я к ним отношение.

— Что он имел в виду, когда сказал, будто он не показушник?

— Показушник — это тот, кто позволяет себе послабления во время действа. Носит форму из полиэстера, под нее надевает футболку, ходит в своих обычных ботинках. Не ест солонину. Прячет конфеты в ранце. Ну или в заплечном мешке, если он южанин.

— Откуда ты обо всем этом знаешь?

— Книжки читаю.

— Эта фотография…

— Парень, что ты хочешь?

— Ты использовал эту фотографию для того, чтобы навешать Киркбрайду лапшу на уши.

— Это не значит, что я ее подделал.

Дэннис помолчал, потом продолжил:

— Похоже, ты с самого начала хотел попасть в его сопровождение.

— Ты мне помог, когда сказал, что ему нужно покрасить бороду. Ты вовремя вмешался в разговор.

Дэннис задумался.

— Я так понимаю, ты с ним еще не закончил.

Роберт сказал:

— Слушай, Дэннис, мне нужно кое с кем встретиться, поэтому сегодня я не приду на твое шоу. Хотел бы прийти, но не могу. Понимаешь?

— Да, конечно. Все нормально.

— Если хочешь, я могу подъехать позже. Расскажешь, как все прошло.

Дэннис сказал:

— Приезжай к Вернис. Она приготовит тебе свой фирменный коктейль. Кроме того, она та еще болтушка! Может рассказать такое, что тебе пригодится.

Возникла пауза. Они смотрели на шоссе впереди. Потом Роберт повернул голову к Дэннису:

— Пытаешься просечь, что я затеваю?

— Это не мое дело.

— Да, но ты просто умираешь от любопытства.

— Я должен ехать в Мемфис, чтобы забрать его оттуда? — спросил Чарли Хоук. — Я что, теперь еще и водитель лимузина?

Это происходило в приемной Билли Дарвина. Карла вручила Чарли табличку, на которой черным маркером было написано: «Мистер Муларони».

— Когда господин Муларони с супругой прилетят детройтским рейсом, держи табличку так, чтобы они увидели ее, — сказала она.

— Да кто они, в конце концов, такие?

— Кошельки, — пояснила Карла. — И большие.

Карла была потрясающе красивой женщиной — Чарли мало таких видел в своей жизни. Ей еще не было и тридцати.

— Ты сама это написала?

Карла посмотрела на него поверх очков. Ее проницательные карие глаза сверкнули.

— Сделай все как надо, Чарли, — сказала она.

Чарли стоял у выхода на летное поле и, как ему было велено, держал табличку. Проходящий мимо крупный мужчина лет пятидесяти, в солнцезащитных очках, с темной, аккуратно подстриженной бородкой встретился с Чарли взглядом и кивнул. Чарли сказал:

— Мистер Муларони, меня зовут Чарли Хоук, позвольте я вам помогу, — и потянулся к черной сумке, которую нес мужчина. Мистер Муларони, не говоря ни слова, ткнул пальцем назад через плечо и пошел дальше. Чарли обратился к красивой женщине, также в солнцезащитных очках, которая шла следом за мистером Муларони: — Позвольте вам помочь…

Ему тут же вручили сумку, набитую, по всей видимости, кирпичами. Он пошел рядом с женщиной, пытаясь объяснить, что вообще-то он не водитель лимузина, а приглашенная знаменитость отеля и казино «Тишоминго». И шикарная женщина, которой было, наверное, лет тридцать пять, — каштановые волосы, длинные ноги, высокий рост, льняной плащ до пола — сказала:

— Очень мило.

Ожидая выдачи багажа, она закурила, и никто не подошел к ней объяснить, что курение в здании аэровокзала запрещено.

Чарли разместил чету Муларони и их багаж — четыре большие сумки — в салоне для пассажиров, а сам сел на переднее сиденье рядом с водителем, которого звали Карлайл. Чтобы удобнее было разговаривать, он привалился к дверце лимузина и повернулся:

— Так, значит, вы из Детройта, города автомобилей? — Супруги Муларони молча смотрели в тонированное окно лимузина. За окном была южная окраина Мемфиса. — У вас там, насколько я помню, есть свои казино. — Женщина посмотрела на Чарли. На ее лице не появилось никакого выражения. Она ничего не ответила. — Если вы ходили на игры чемпионата 84-го года, вы могли видеть меня на поле. Я тогда выступал за «Детройтских тигров», заканчивая свою восемнадцатилетнюю карьеру в профессиональном бейсболе.

На этот раз на Чарли посмотрел мистер Муларони:

— Чарли, оставь нас в покое, хорошо?

Чарли повернулся к Карлайлу-водителю и сказал:

— По-моему, он меня помнит. Я тогда блеснул в серии игр с командой «Сан-Диего падрес».

После дневного шоу и посещения Киркбрайда Дэннис почувствовал усталость и прилег в своей спальне. Сняв рубашку и оставшись в одних шортах, он растянулся на крахмальной простыне. Не успел он закрыть глаза, как в спальню зашла Вернис — белые ноги и черный махровый халат. В руках у нее был текст комментария к прыжкам.