Как он смел хватать и целовать ее? Просто потому что она была не замужем?

Отсутствие обручального кольца не дает ему права хватать ее, и это не означает, что она перестала ненавидеть его всеми фибрами души. Вайолет начала швырять продукты в холодильник, а затем выругалась, когда открытый пакет с молоком перевернулся на только что промытый шпинат. Твою мать! Она сгребла бумажные полотенца и начала вытирать молоко. Закончив, пошла мыть руки, заметив, они все еще дрожали.

Ее до сих пор трясло от злости, и она незаметно обкусала ногти.

Она не хотела ничего из этого. Абсолютно ничего. Ее жизнь была размеренной и хорошей. Все шло спокойно, безопасно, без каких-либо сюрпризов. Вайолет не любила сюрпризы. Она всегда заканчивались разочарованием.

Она приняла горячий душ, переоделась во фланеливую пижаму, почитала мистический роман в кровати и легла спать. Ну, или попыталась. Все ее тело напоминало огромный комок нервов, она смотрела в потолок, расстроенная случившимся.

Джонатан Лаенс ее поцеловал. Он нарисовался у ее дверей, будто он не бросил ее 10 лет назад, в момент, когда она больше всего в нем нуждалась. Все такой же эгоист, как и раньше. Некоторые люди совершенно не меняются. Она вспомнила выражение его лица, когда она врезала ему коленом по яйцам. Однако даже это ее не удовлетворило. Она была чертовски зла, а он лишь выглядел удивленным. И обиженным. Словно не мог поверить, что его Вайолет на такое способна. От этого она едва не обезумела от злости. Она начала вертеться на кровати, но после откинула одеяло, встала и прошла в гостиную. У нее была маленькая квартира, но ей этого хватало, ведь для жизни ей нужна была кровать и рабочий стол. Направившись к переполненному книгами шкафу, она подошла к полке, где хранила личные фотоальбомы. Большая часть секции была заставлена альбомами ее матери, но также там был крошечный альбом, спрятанный в самом дальнем углу. Она взяла его и смахнула с него пыль.

Обложка была украшена традиционной фреской, а греческие буквы гласили: Акропири, 2004. Вернувшись в спальню, она забралась под одеяло и открыла альбом.

Ее первая и единственная экспедиция с отцом. Ее мать была против, но Вайолет так не терпелось поехать, провести время с ее умным, знаменитым отцом, что она считала дни до нужной даты. Люди шутили, будто ее отец был как Жак— Ив Кусто в археологии. Это было бы правдой, если бы Кусто бросил свою семью на 20 лет и довел жену до алкоголизма.

Вайолет перелистывала страницы альбома, вспоминая то лето. Вот была фотография с отцом рядом с экскаватором, где они указывали на стену и улыбались. Оба с обветренными лицами, а ее волосы заплетены в две косы с яркими лентами. На ней была смешная майка и ужасные солнечные очки. Позади нее на фото стоял Джонатан Лаенс и обнимал ее за талию.

Боже, она была безумного в него влюблена. Глупая, влюбленная дурочка. Как только она приехала на Санторини, чтобы провести лето с отцом, она обнаружила, тот также пригласил целый курс своих студентов. Она была разбита, растоптана, считавшая, что она особенная в глазах отца. Но вскоре ее боль переросла в интерес, после знакомства с Джонатаном. Лаенс Моторс была известной, но, к сожалению в плохом смысле, маркой автомобилей. Над ним быстро начали подшучивать, ведь он не интересовался семейным бизнесом. Худощавый, немного похожий на ботаника, но очень увлеченный историей и археологией. Вайолет показалось это милым.

Было в Джонатане что-то притягательное, от чего она не смогла устоять. Ее отец был расчетливым, продумывал каждый шаг, Джонатан в свою очередь жил одним днем, и это ее восхищало. Его радость от участия в экспедиции не вызывала сомнений. Он первым приходил на раскопки и уходил последним. Если нужно было провести исследования, то он всегда вызывался добровольцем.

Это был привлекательный 19-летний студент колледжа, способный полностью отдаться своему делу. Он был неотразим.

К концу первой недели они проводили вместе все свое свободное время. К концу второй недели он ее поцеловал, а она швырнула его на кровать, и они начали трахаться, как кролики. К концу месяца она была без памяти в него влюблена.

А по прошествии двух месяцев она носила под сердцем его ребенка. И дело не в том, что они были неаккуратны. Наоборот. Они каждый раз пользовались презервативами, но они не могли защитить, если учитывать с какой страстью и интенсивностью они занимались любовью, да и Джонатан несколько раз входил в нее до того, как надеть презерватив, ведь это было чертовски приятно для них обоих. Джонатан относился к сексу с такой же энергичностью, как и ко всему в жизни — с ненасытностью и полной отдачей.

Глядя на фото, она призналась себе, он разрушил ее для других мужчин. Ни одни ее сексуальные отношения, даже близко не напоминали их с Джонатан страсть. И это прискорбно.

В 19 она не расстроилась, узнав о беременности. Она была безумно влюблена в Джонатана и в тайне примеряла его фамилию и выбирала имя ребенку. Если это был бы мальчик, она бы назвала его Тесей ДеВитт Лаенс, а девочка — Ариадна ДеВитт Лаенс, в честь героев греческого мифа. Она мечтала выйти замуж за Джонатана, вернуться в Штаты, закончить колледж и воспитывать ребенка. Было видно, отец смотрел на нее не как на дочь, а как на одного из своих студентов, поэтому если она хотела настоящую семью, то должна была создать ее сама. Мечта о счастливом доме опьяняла ее. Вместо того, чтобы думать об археологических находках, мысли Вайолет были заняты обустройством дома и детской. Муж, жена и ребенок, обожаемый обоими родителями.

Это была ее новая мечта, и она не могла дождаться, когда начнет воплощать ее с Джонатаном.

Но она не хотела, чтобы он женился на ней из-за ребенка. Она хотела, чтобы их брак был по любви, и потому что он желал этого. Ведь это была часть ее фантазии. Ведь она знала, что такое расти в семье, где родителям пришлось пожениться только из-за ребенка. Его семья была богата, и она хотела, чтобы он сам предложил ей пожениться, чтобы не подумали, что она была охотницей за его деньгами. Если честно, Вайолет было плевать на автомобильную компанию Лаенсов. Ее представление о счастливой жизни входил уютный дом в глубинке, семейные ужины с детьми и мужем, и утренние поцелуи мужа на прощание, перед тем как он уходил на работу. Некоторые женщины мечтали о карьере, она же мечтала о крепкой семье. Это все что ей было нужно, после детства, проведенного с матерью, топившей свою депрессию в алкоголе, и вечно отсутствующим отцом. Она хотели лишь быть окруженной любовью.

Господи, какой же наивной она была.

Раздраженная, Вайолет перевернула страницу альбома. Еще одна фотография с Джонатаном, они стоят на пляже Санторини, прижавшись щеками. Она помнила тот вечер. Это было за день до того, как все изменилось. У них были выходные, и они решили провести их вместе. Они наслаждались романтическим ужином, ночью в отеле Фира, и в постели Вайолет рассказала ему о своих мечтах. О том, что она мечтает завести с ним семью.

— Это неплохая идея… но для будущего, — отрешенно ответил Джонатан, поигрывая с ее длинными волосами.

Это было не то, что хотела услышать беременная 19-летняя Вайолет. Она повернулась к нему лицом. — Чем ты будешь заниматься, после окончания экспедиции? Что будет с нами?

— Что ты имеешь в виду? — уточнил он.

Ей не понравилось то, что ей пришлось все ему объяснять. — Какие у тебя планы после окончания этих раскопок?

Он пожал плечами. — Вернусь в колледж, продолжу учебу. Буду ждать очередного приглашения от профессора Девитта.

Это… опять не то, что она хотела услышать. — А как же я?

Он расплылся в убийственной улыбке. — Через пару лет, возможно, мы оба будем работать в одном университете.

Через пару лет? Пару лет? В 19 это означало целую вечность. — Но… я хочу, чтобы мы были вместе.

— Я тоже этого хочу, — он немного опечалился.

Нет, он не понимал. Она вцепилась в его руку. — Я хочу быть с тобой и после отъезда. Хочу завести с тобой семью. — Она сделала акцент на последних словах, в надежде, он поймет, на что она намекала, и сам предложит.