— Ага. Работаю. Интересно и платят хорошо. А ты?

— Рейвен дает мне все, что нужно.

— Как на счет какого-нибудь образования? Ты ходишь в школу или что-нибудь в таком духе?

— Только этого мне не хватало! Он учит меня драться! Что еще надо?!

— Понятно, — Кирилл кивнул и про себя сделал заметку, что если придется с этим Рейвеном драться, то надо будет ему все перья выщипать за такое.

— А ты, значит ученый.

— Ага. Я вообще способный.

— Поэтому твоя Линда с тобой возится? Или ты ей еще что продемонстрировал? Ну там… из особых способностей?

— Опять двадцать пять! Да что ж у тебя за озабоченность такая? Возраст, конечно, обязывает, но ты уж как-то контролируй свои гормоны! — Кирилл снова усмехнулся, — все было чинно и пристойно.

— Это как же?

Кирилл на секунду задумался. В истории их знакомства не было ничего секретного. А мальчишке не помешает узнать, что кроме его трагической истории жизни, полной страха, злости и презрения, бывают и вполне благополучные варианты. Может, осознает что. А если и нет, жалко ему что ли?

— Как в сказке. Новогодней.

— Ну, рассказывай! Послушаю твою сказку, — мальчик попытался скрыть любопытство, но вышло не очень.

Как он тогда добрался до своей постели, Кирилл не помнил. Он очнулся ранним утром, ощутив на коже почти обжигающую свежесть из распахнутого настежь окна. Все тело болело, ломило, будто он всю ночь провел в недрах бетономешалки.

Состояние привычное и ненавистное.

Боль еще полбеды, но вот этот провал в памяти, после которого еще долго прислушиваешься к каждому голосу с улицы, боясь услышать перепуганный вопль или горький плач по покойнику.

До сих пор, правда, обходилось. Перепуганные алкаши, которых утром нашли в овраге с сильного похмелья, не в счет. Этих не жалко, да и не поверит им никто. С крепкого деревенского самогона не только оборотни примерещатся!

Но ведь когда-нибудь зверь внутри окончательно возьмет верх и начнет убивать. Когда-нибудь. Или сегодня ночью? Пока, вроде тихо все…

Дыхание послышалось совсем рядом, с края кровати, заставило удивленно распахнуть глаза и судорожно отодвинуться к стене, одновременно натягивая на себя одеяло. Неужели, ко всем бедам он еще и не в своей постели?!

Да нет, комната его, привычная и знакомая, никаких изменений за ночь не произошло. Кроме девушки, сидящей на его постели скрестив ноги и внимательно на него глядевшей.

Все еще полудремлющая память, наконец, потрудилась объяснить, что девушка эта — новая квартирантка его тетки, приехавшая на новогодние праздники в деревенскую глушь отдохнуть от столичной суеты.

— Доброе утро!

Ее голос прозвучал легко и приветливо, наводя на мысль, что забыл Кирилл не только мистические приключения в звериной шкуре. Да нет, что за ерунда в голову лезет! Когда бы он успел?!

— Что ты тут делаешь?

— Сижу. Я ведь обещала. О! Ты же ничего не помнишь, наверное? Ну да ничего, с этим мы разберемся. Иди-ка сюда.

Она протянула к нему руки, но юноша отшатнулся, вжался в стену, совершенно не понимая как реагировать на подобное самоуправство. До сих пор никаких женщин в его постели не бывало, к тому же, несла гостья какой-то бред, и чего от нее ждать было непонятно.

— Что тебе надо?!

— Да брось. Ничего такого особенно непристойного я с тобой не совершу. Верь мне! Ложись.

Гостья дотянулась-таки до его плеч и, практически силой, уложила юношу на живот. Сама же бесцеремонно и как-то деловито залезла верхом и принялась разминать изломанные трансформацией мышцы.

Под ее руками Кирилл расслабился, продолжая недоумевать, и вдруг вспомнил.

Обычная пелена, окутывающая память о времени, проведенном им в волчьей шкуре, рассеялась, отступила, показав четкие и жуткие картины.

Спящая деревня, зимний лес, снег, слишком близко, у самых глаз, звуки и запахи, недоступные в обычной жизни. И столько силы! Яростной, не рассуждающей силы, злости и голода. Едва сдерживаемых слабыми, но пока нерушимыми запретами. Не убивать человека. Вообще на глаза людям не показываться! Почему? Так надо. Жизненно необходимо!

И вдруг, будто кусочек другого мира, девичья фигура в тонком кашемировом пальто и в сапогах на высоком каблуке. Длинные волосы обрамляют бледное лицо, стекают по плечам медовой волной, подсвечивают фигуру, сверкают инеем в лунном свете.

И запах стоит на поляне невозможный для зимы. Сладкий, тяжелый, заставляющий вдыхать все глубже и глубже.

Шерсть на загривке встала дыбом. Перед ним была добыча. Запретная, но все равно очень привлекательная.

— Привет! — девушка сделала пару шагов по направлению к нему, не выказывая никаких признаков страха, — погулять вышел? Это правильно. Ночь сегодня чудесная.

— Грррррр.

Но нападать совершенно расхотелось. Что-то не так было с этой добычей. Глаза видели человека, уши слышали человеческую речь, но человеком не пахло. И вообще ничем съедобным не пахло.

— Да брось, я же вижу, что ты меня понимаешь.

Это тоже было открытием. Раньше он как-то не задумывался, что может понимать человеческую речь. И сразу стало понятно, почему есть людей нельзя. Он из их стаи. Он — человек, пусть и на четырех лапах. Странная мысль. Но приятная.

— Так, от чего это ты меня отвлек? Ах, да…

Девушка повернулась спиной к донельзя удивленному волку и отправилась на другой край поляны, где среди еловых лап уютно расположился какой-то мерно жужжащий прибор.

Кирилл последовал было за ней, но там, где прошли каблучки-шпильки, едва примяв снег, волчьи лапы наглухо завязли в сугробе.

Кирилл отступил назад, на тропинку, присел, и удивленно тявкнул. Звук вышел совершенно несолидный, больше подходящий дворовой шавке, чем ужасу из ночной мглы.

— Ну что ты скулишь? Обойди под деревьями, там нет сугробов.

Совет оказался дельным, и уже через несколько минут, оборотень смог увидеть некое гротескное подобие новогодней елки.

«Игрушки», висящие на ней самыми немыслимыми образами жужжали, попискивали, перемигивались зелеными лампочками и посылали сигналы по проводам на ноутбук, скромно стоящий на раскладном стульчике и совершенно игнорирующий отсутствие электричества, холод и падающие на него снежинки.

Каким именно образом все это попало в заметенную зимой лесную глушь, оставалось неизвестным. Как и секрет передвижения поверх сугробов хозяйки всей этой сюрреалистической научно-технической революции.

— Ты сам-то ничего не чувствуешь? А то приборы какую-то ерунду показывают.

— Грррр

— Мда. Смурной ты какой-то. Ну, не нравится тебе думать по-человечески, так отойди от меня подальше. Метров на триста. Там опять все будет как обычно.

Кирилл растерянно помотал головой, но ничего путного все равно не понял. Действительно, его состояние сейчас здорово отличалась от обычного звериного полузабытья-полубезумия, в которое он погружался, стоило только луне набрать силу. Он понимал человеческую речь и даже мог думать сам, он удивлялся нелепости открывшейся картины и не было совершенно никакой необходимости сдерживать ярость-голод, стоя рядом с другим существом.

Существо, кстати, тоже не особенно увлеклось взаимодействием. Смутно знакомая девушка отвернулась спиной, вглядываясь попеременно то вглубь леса, то в монитор, и время от времени щелкала клавишами.

Никаких объяснений ошарашенному оборотню не предлагалось, а собственных идей по поводу происходящего у него не было, так что оставалось только перемениться с лапы на лапу и ожидать, пока девушка окончит свои загадочные действия и обратит на него более пристальное внимание.

Тем временем, барышня и не думала останавливаться. Казалось, ее непонятные действия увлекают ее все больше и больше, и она останется здесь до самой весны.

Где же он все-таки видел эту красотку? Ведь совсем недавно видел!

Воспоминания о человеческой жизни, обычно вообще скрытые, сейчас напоминали туманную жижу, где факты сливались с мыслями и чувствами, и припоминанию почти не подавались.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: