Это был обычный день в школе. Даже странно. Такого обычного дня не было с тех пор, как я пошла в первый класс. Да, думаю, и раньше тоже. Все сейчас как-то очень правильно… слишком правильно. Что-то обязательно должно произойти. Неважно, что: провалится Неудачник в школьный подвал, Зеленка подкинет живую крысу в рюкзак Алены, кто-то нарисует на потолке в столовой карикатуру на директора… да мало ли что может случиться в школе, треть учеников которой… впрочем, сейчас не об этом.

Я шла по школьному коридору на практические дополнительные занятия по информатике. Вдруг передо мной из-за угла выскочил Вихрь. Это мой закадычный приятель из параллельного класса. Вечно он куда-то летит, не видя дороги, и врезается во что ни попадя. Конечно, Вихрь — это всего лишь прозвище. На самом деле его зовут Антон, но имя, данное родителями, в нашем интернате ровным счетом ничего не значит. Так вот, несется Вихрь по коридору и, естественно, со всей имеющейся дури, а ее немало, врезается в меня, и мы красиво летим на пол.

— Вихрь… — устало вздохнула я — ну что тебе стоит хоть иногда посматривать по сторонам? Здесь ведь люди ходят.

— Привет, Русалочка! — Радостно крикнул он, вставая, помогая мне подняться и совершенно игнорируя мое замечание. — А я тут такое видел!

— Ну? — Хмуро переспросила я. Спина еще болит после падения.

— Представляешь, в столовке…

Ну, что я говорила! Опять. Сколько можно издеваться над бедным директором? А ведь он многое сделал для того, чтобы все ученики смогли нормально получать знания. Сколько преподавателей мы довели до белого каления, а он все пытается найти того, кто нам понравится, хотя это по определению невозможно.

— Да ты меня не слушаешь! — прервавшись на полуслове, восклицает Вихрь.

— Прости, задумалась. Так что там в столовой произошло?

Приятель махнул на меня рукой. Безнадежно.

— Пошли, покажу.

Мы спустились вниз на этаж, потом опять поднялись. Никогда не понимала, по какому принципу построено здание нашей школы. Мне иногда кажется, что привезенные блоки, как конструктор, собирал ребенок-великан. Кубик туда, кубик сюда: вот и ладненько.

В столовой наблюдалось столпотворение. Впрочем, как и всегда. Мы протолкались в кружок любопытных в центре зала. В полу зияла круглая обугленная дыра как раз по размеру ученика, не в меру увлекающегося шоколадом, булочками с корицей и прочей кондитерской снедью. Я осторожно заглянула в темноту провала: глубокий, не меньше двух этажей.

— Опять Водяной что-то острое Горынычу в еду подмешал. — Сказал унылый пацан рядом со мной. — Не любит он его.

Горыныч — полноватый тихий и безобидный паренек, волей злого рока наделенный не в меру мощным огненным потенциалом. Его способности всегда проявлялись в самый неподходящий момент, а от острой пищи сразу зашкаливали, и Водяной прекрасно это знал. Он «водный» и люто ненавидит всех «огненных» парней.

С «водными» девчонками, к сожалению, все наоборот. И вот сейчас он подошел сзади, обнял меня за плечи и осторожно отстранил от дыры. Я резко высвободилась.

— Твоя работа? — отрывисто спросила я.

— Конечно! — горделиво признал он, по-хозяйски убрав прядь волос мне за ухо. Я отстранилась.

— И зачем ты это сделал?

— Прости, детка, не твоя забота.

— Отстань, я тебе не детка! — рассердилась я.

— Так что же? Утопишь меня? — рассмеялся он. — Давай, призови бурю на мою пустую голову!

— И призову когда-нибудь, если не прекратишь Горыныча гнобить!

— Не прекращу, даже не надейся!

Между противниками протиснулся Вихрь и раздвинул нас в стороны, уперев руки нам в плечи.

— Девочки, не ссорьтесь. — Сказал он.

Водяной фыркнул, но отошел. С Вихрем он предпочитал не связываться. Тот как раз мог и бурю наслать, и дунуть так, что он пролетит через весь коридор со скоростью пушечного ядра. Были случаи.

— Спасибо. — Сказала я. — Он мне просто прохода не дает, все норовит как-нибудь поддеть и поиздеваться. Я уже не знаю, что делать.

Вихрь подмигнул.

— Не бойся, вместе справимся. Пошли, поможем Горыныча отмазать, а то его скоро завуч найдет.

Мы понимающе переглянулись и отправились в учительскую. А такой тихий был денек…

Справились мы на удивление быстро. Завуч и заместитель директора по работе с «особо одаренными» учениками Татьяна Викторовна прочитала Горынычу нудный выговор — недолгий, но исключительно мозговыносящий — и отпустила к нам: мы активно звали его под видом подготовки к зачету по алгебре. Никакого зачета, конечно, не предвещалось. Это был всего лишь способ освобождения, появившийся уже давно и много раз испытанный на практике.

По дороге от учительской к нам присоединилась моя подруга и одноклассница Сашка-Песчаник. Прозвище было обоснованным. Она очень сильно увлекалась уникальной живописью. Правда, земляного потенциала у нее не было, но ей это ничуть не мешало создавать потрясающие мозаики из цветного песка, которыми восхищалась вся школа. Сашка заговорщически мне подмигнула и прошептала, что сегодня на закате объявляется шабаш по случаю окончания года. Я только тяжело вздохнула.

— А ты откуда знаешь? — спросил Горыныч. — Это же только для «стихийных».

Подруга расплылась в широченной улыбке и заявила, что помощнику организатора полагается знать все.

— А цель этого безобразия, — я полюбовалась ее недовольной гримаской — какая?

— Ну… — замялась она — я, честно говоря, не запомнила… а тебе-то какая разница, ты же все равно не придешь!

Я перестала улыбаться. Действительно, какое мне дело до этих сумасшедших шабашей… меня никогда воспитатели не отпустят, хоть и смотрят на это ученическое мероприятие сквозь пальцы. Даже в школе-интернате родители не пожелали оставлять меня без присмотра. Я их, конечно, понимаю, но… тоска, одним словом.

— И правильно, что не пойдет. Маленькой Золушке в двенадцать пора в кроватку! — издевательски пропели у меня из-за спины. Еще один «огневик» — Лара по прозвищу Зеленка. Почему ее так звали, никто не знал, но имечко прикипело намертво.

— А ты вообще молчи, гадюка. — Вступился за меня Вихрь. — Тебя ведь как всегда Горец выгонит еще до начала праздника, так что сиди и не высовывайся.

— Ой, кто бы говорил! Этот Горец ничего не умеет, кроме как гонять слабеньких девушек!

— А вон, кажется, он идет! — обернувшись, сказала Сашка. И действительно, к нам приближался жилистый и высокий парень в темно-зеленых джинсах и серой толстовке.

— Привет. — Сухо поздоровался он в своей обычной манере. Мы кивнули. Зеленка окинула его ненавидящим взглядом и пошла прочь. Мы молча и напряженно проводили ее.

— А почему она тебя так не любит? — спросила я у Горца, но ответил мне, как обычно, Вихрь:

— Каждый раз эта гадюка — я поморщилась, и он язвительно исправился — Зеленка перед началом праздника устраивает драку или скандал, а Горца всегда назначают ответственным за порядок. Вот он ее и гоняет.

— Так все просто?

— Да, а чего усложнять? — Усмехнулся Горец и по своему обыкновению ушел, не попрощавшись.

Он был скрытным и неразговорчивым, неохотно общался с другими учениками, в основном по делу. Его настоящее имя всегда оставалось под грифом тайны, и даже учителя предпочитали прозвище.

— До полуночи осталось пять часов. — Обеспокоенно сказала Сашка, посмотрев на часы в конце коридора.

— Ну конечно! Это же так мало! Надо же еще марафет навести! — насмешливо воскликнул неугомонный Вихрь, за что получил с двух сторон по подзатыльнику: от подруги и от меня. «Ибо нефиг», как говорит наш «любимый» Водяной, когда на него находит философское настроение.

Наверное, стоит рассказать о нас немного подробнее. Мы с Вихрем учимся в параллельных классах, Горыныч — на год младше, а Сашка со мной в одном. Теперь про остальных: Водяной — старшеклассник, на два года старше меня, но ведет себя как свой в любой компании, Зеленка — мелкая пигалица — одноклассница Горыныча, а вот Горец… если честно, он на школьника вообще мало походит: замкнутый, редко разговаривает, ведет себя отстраненно, общается больше с учителями и держится на равных. В нашу компанию затесался по чистой случайности. То ли он в чем-то кому-то помог, то ли ему помогли не один раз: вот и завязалось. Никто о нем толком ничего не знал, но одно все знали точно: Горец — странный парень. Поэтому и не задирали его, и не приставали. Опасались.