— Ключи к этим патентованным замкам фирмы Ферматоут очень трудно подделать.

— Тогда я не понимаю, как убийца сумел проникнуть в квартиру.

Я стряхнул пепел с сигареты. Как дальше двигаться по лабиринтам этого дела, я просто не знал.

Артисты закончили свое выступление, и пары устремились на танцевальную площадку.

— Видишь вон там Колетту? — спросил я Джойса и указал в левый угол зала, где ходил от стола к столу фотограф, щелкая фотоаппаратом.

Джойс молча спрыгнул с табурета и пригласил брюнетку на самбу. Когда снова погас свет и началось новое представление, я подозвал боя и велел попросить Колетту подойти к бару. У нее открылся рот и расширились глаза, когда она увидела меня.

— Разве ты не сидишь? В газетах ведь писали...

Я приложил палец к губам,

— Не производи лишнего шума, девочка. Ты должна помочь мне. Возьми меня с собой в ваше ателье, я хочу взглянуть на несколько фотографий.

— Хорошо,— согласилась она.

Я расплатился, и мы вышли. Перед этим я поручил бармену отправить Джойса домой.

Мы сели в красную спортивную машину Колетты. Пока мы ехали, она без конца задавала вопросы. Я сказал, что меня перепутали с другим и что полиция уже напала на правильный след.

В ателье мы. уселись и стали рассматривать фотографии.

Опять разочарование! Кроме Миранды, я не нашел никого, кого бы знал.

Я вылез из такси, расплатился и свернул за угол. Перед домом № 23 я вытащил пустой лист почтовой бумаги, который нашел у Риты в номере. Несколько минут я рассматривал табличку с названиями фирм, после чего поднялся на второй этаж. На двери значилось: «Справочное бюро порта Сан-Мартэн (по субботам закрыто)».

Сегодня была пятница. Несколько минут я звонил и стучал, однако за дверью стояла тишина. По всей вероятности, здесь никто не собирался умирать от чрезмерных трудов.

Я прикурил и стал расхаживать перед дверью. Затем вновь подошел и постучал. По-прежнему никто не ответил. Я уже собирался уйти, когда моя нога наткнулась на что-то твердое, что лежало под ковриком для ног. Носком ботинка я приподнял коврик и увидел ключ. Я поднял его, сунул в замочную скважину, повернул и вошел в помещение, прикрыв за собою дверь. Я находился в холодном пропыленном бюро. Обстановка состояла из письменного стола и шкафа. У другой стены находился еще один шкаф, в котором, по всей вероятности, хранились акты и прочие документы.

Мое впечатление, что здесь никто не любил перерабатывать, оказалось на редкость точным. Ящики письменного стола были до того пусты, что даже заржавленная булавка в одном из них могла бы сойти за археологическую находку. Я повернул ключ, который торчал в одной дверце стенного шкафа; здесь находились ящички со служебными формулярами — точно такими же, как тот, что я нашел у Риты.

Шкаф имел две дверцы. Справа внизу стояла бутылка коньяка с тремя звездочками. Это живо напомнило мне, что сегодня я еще не пил. Вытащив бутылку, я понюхал содержимое, вытер; горлышко и хотел приложиться... Тут, заскрипев, вторая дверца начала открываться. Видимо, шкаф стоял криво. Я машинально помог дверце открыться. Какая неожиданность! У меня непроизвольно открылся рот, я стоял, широко раскрыв глаза и потеряв всякий интерес к коньяку. В шкафу сидел Мальт, портье из «Корсо», и смотрел остекленевшими глазами в потолок. Его распухшие губы были цвета зеленого мха. Не знаю, было ли это следствием действия стрихнина или мышьяка, но, во всяком случае, Мальт проявил большое нетерпение, глотнув из бутылки.

Я поставил заманчивый коньяк обратно в шкаф, приоткрыл дверь в коридор, прислушался и вышел из бюро, не забыв запереть дверь и положить ключ под коврик.

На остановке у порта Сан-Мартэн я сел в автобус, и проехал вдоль бульвара. Вряд ли кто-нибудь видел меня входящим в здание или выходящим из него. Отпечатки тоже не могли остаться — я был в перчатках.

Я выпрыгнул из автобуса, свернул в переулок и вошел в подъезд дома Джойса. Меня ни на минуту не оставляла мысль о Мальте. Я видел только одну причину для убийства: мой звонок к инспектору Гастону. Видимо, после него инспектор побывал в «Корсо», задал кое-какие вопросы и переполошил банду. Если они сочли необходимым устранить Мальта, значит, портье знал больше, чем я думал. Видимо, он был в курсе того, что знали главные участники дела. Они боялись, что Мальт мог проболтаться.

На лестничной площадке четвертого этажа я остановился, задумавшись. В вечер убийства портье был на своем рабочем месте, следовательно, он не мог быть на месте убийства. Но он видел Бервиля и позаботился о такси, в котором тот поехал домой. Словно по волшебству вся сцена у сквера ясно представилась мне... Около девяти вечера состоялось первое покушение на Поля, после чего шеф банды поручил Мальту тотчас же известить его, если Бервиль появится в «Корсо». Поль пришел туда в 11.15, спросил Риту и велел Мальту вызвать такси. Придерживая дверцу машины, Мальт услышал, как Бервиль называл адрес шоферу. Теперь Мальт мог позвонить шефу и сообщить, что Бервиль отправился на бульвар Капуцинов, 17. Шеф ответил: «О’кей, вы сами позаботьтесь о Бервиле». Через четверть часа полиция находит Бервиля убитым. Мальт знал определенно, кто убил Бервиля.

Дело продвигалось вперед. Банда вынуждена была действовать. Мне следовало ответить тем же.

Открыв квартиру Джойса, я повесил плащ и глотнул на кухне «кальвадоса». Сеттер выпрыгнул из своего угла, виляя хвостом и вертясь вокруг своей пустой миски. Я дал ему немного молока и сухарей, и мы сразу стали хорошими друзьями.

Я вошел в спальню, где Джойс храпел так, что звенела люстра, и растолкал его. Ругаясь, он заковылял в ванную.

— Свобода личности,— ворчал он,— об этом ты, чертово детище, наверное, еще не слышал.

Я уселся на край ванной, дожидаясь, когда Джойс появится из-за нейлоновой занавески. Затем сообщил ему обо всем случившемся. От неожиданности он чуть не проглотил зубную щетку. Отдышавшись, он прохрипел:

— Черт побери! Хозяин бюро не придет в восторг, когда найдет в шкафу такой подарочек! Это доставит ему немало неприятностей.

— Вероятно, мертвеца засунули ему в шкаф неспроста. Это отучит его прятать ключ под коврик. Впрочем, неплохо бы узнать, кому принадлежит эта лавочка.

— Это я сделаю,— отозвался Джойс, натягивая халат.— Я позвоню в торговую палату и спрошу, за кем числится бюро.

Мы прошли в гостиную. Некоторое время Джойс звонил по телефону, потом положил трубку.

-— Как ты думаешь, кому принадлежит эта лавочка? — возбужденно спросил он.— Алексу Лендри! Проживает: Импоссэ Будри, 16.

На улице шел снег. Блестящие снежинки танцевали за окном. Пумперникель сидел на стуле и каждый раз, когда за окном пролетала снежинка, лаял и царапал лапой оконное стекло.

Я засучил рукава рубашки, подвязал фартук и вымыл руки, чтобы заняться приготовлением салата. На сковородке шипели венские шницели. Сеттер, которому их аромат ударил в нос, спрыгнул со -стула и подбежал к плите, склонив голову набок и умильно глядя мне в глаза.

Я начал обедать, а Джойс отправился в бюро Дульби, пообещав мне оттуда позвонить. В начале третьего раздался телефонный звонок.

— Чем занимаешься? Качаешь ребенка? — спросил Джойс.— Я получил список пропавших без вес!и пассажиров «Изабеллы». Миранда плыл в каюте второго класса вместе с мистером Мацейсом из Чикаго. Во время катастрофы Мацейс погиб.

— Почему, собственно говоря, затонула эта скорлупка?

— Якобы налетела на плавучую мину. Я уже дал задание Дульби навести по телефону справки об этом Мацейсе.

— Хорошо.

— Кое-что, я думаю, тебя заинтересует, Никки. Кажется, инспектор Гастон всерьез взялся за эту историю. Я только что встретил Джорджа Валлеса, репортера из отдела, освещающего дела об убийствах. Он сообщил, что Гастон хочет вскрыть второе завещание Бервиля, чтобы узнать, в чью пользу оно составлено.

— Ты сказал — второе?

— Да, якобы за несколько дней до смерти он составил его.