«Какое странное небо этим утром, – думал Тревик, мидли седьмого ранга Алого города, пока свита королевы покидала жилое крыло дворца и направлялась к Гостевому дому. «Может, все дело в облаках?» – гадал он. Редкие облака висели слишком высоко, чтобы он смог различить их сквозь туман, поднимающийся над Водами Грез к северу от Алого города.

Но ведь он и раньше видел небо с редкими облаками. Скорее всего, это все дело рук гостя – вожака тридцати субъектов с желтыми глазами и волосами цвета грозовой тучи, прибывших около месяца назад. Разве не он заявлял, что защитит Алый город от злых сил, собирающихся среди звезд над Кветхолдом?

– Пить.

Тревик поспешно поднял богато украшенную чашу с нектаром. Королева склонилась к чаше, и ее расшитые одеяния колыхнулись вместе с ритмичным покачиванием крытого паланкина. Вытянутое брюшко свесилось за край носилок…

– Выше, – прорычал Боросив, циклинг первого ранга Алого города. Его не столь богатый паланкин двигался сразу за королевским.

Вздрогнув, Тревик вытянул руки, поднимая чашу как можно выше. Королева жадно отпила и снова выпрямилась. С ее жвал упали последние капли изысканного напитка, а взгляд равнодушно прошелся по лицу Тревика.

Тревик снова прижал чашу к груди, ощутив биение собственного сердца. Быть хранителем королевской чаши – наивысшая честь, которой могли быть удостоены мидли. Чувство было такое, будто мидли со всего Кветхолда стояли позади него, а циклинги выстроились за Боросивом. Больше всего в жизни он боялся не справиться и тем самым опозорить семью.

– Выпрямись, – тем же низким ворчливым голосом продолжил Боросив. – Посмотри на рабочих. Встань точно так же.

Тревик сглотнул. Стыд кольнул его в самое сердце. Ему уже не раз говорили это, но от волнения у него все вылетело из головы.

Он взглянул на шеренгу рабочих, несущих паланкин королевы. У всех восьмерых, несмотря на вес носилок на плечах, тела были практически вертикальны. Брюшко каждого рабочего вытянулось параллельно земле, четыре ноги шагали в идеальном ритме.

Сглотнув еще раз, Тревик попытался подстроиться под их движения. Он слышал, что в первый день королева должна быть снисходительной к своему новому хранителю чаши. Но это не значит, что ему не нужно стараться.

Особенно учитывая, что Боросив не склонен был давать новому мидли никаких поблажек.

Гостевой дом представлял собой круглое здание, расположенное в центре внутреннего двора. Он был небольшим, со скромным общим залом на нижнем этаже и десятью маленькими личными покоями на верхнем. Двое пришельцев с шевелюрой оттенка грозовых облаков стояли у южного входа и наблюдали за приближением королевы и ее свиты, держа на плечах диковинное оружие.

Тревик впервые оказался так близко к этим странным чужакам и, когда процессия паланкинов приблизилась, стал с любопытством их рассматривать. Эти прямоходящие существа не были похожи на квесотов, зато чем–то напоминали их союзников – стромма. У них были две ноги, отсутствовало ярко выраженное брюшко, а голову покрывали черные, словно грозовая туча, волосы. Он слышал, что подобных существ называют гуманоидами.

Но хотя бы глаза у них были правильные – фасеточные, как и у квесотов, – только не бледно–голубые, а ярко–желтые. Возможно, именно из–за этих глаз королева пренебрегла старым союзом квесотов со стромма и пригласила грозовласых в Алый город в качестве гостей.

Или все из–за того, что грозовласые притащили с собой оружие, которое было гораздо компактнее и мощнее, чем даже у стромма.

Сосредоточив взгляд на оружии грозовласых, Тревик внезапно напрягся. Кроме десятка рабочих, обслуживающих паланкин, в свите королевы состояли двенадцать солдат, и если грозовласые не сочтут нужным выказать должное почтение, королева может отдать приказ приструнить пришельцев. Тревику еще не довелось увидеть оружие инородцев в действии, но после историй, которые он слышал, ему не очень–то и хотелось. Особенно на таком близком расстоянии.

К счастью, грозовласые были знакомы с протоколом.

– Приветствуем, о королева Алых, – произнес один из них, когда паланкин оказался от него в предписанных пяти шагах. – Живем, чтобы служить, и служа отдаем свои жизни.

Королева не проронила ни слова, пока пришельцы открывали двери и процессия продвигалась внутрь. Тревик решил, что в данных обстоятельствах ее молчание было хорошим знаком.

Лидер грозовласых ожидал их в центре общего зала. Тревик не был здесь с тех пор, как королева пожаловала Дом пришельцам, поэтому его поразило, как преобразился зал. Изменения в обстановке были объяснимы – строение тела грозовласых отличалось от квесотского.

Но дело касалось не только удобства и комфорта. Пришельцы переделали все помещение: от драпировок на стенах до скульптур в проходах. Они и сами проходы изменили. Все выглядело так, будто Гостевой дом превратился в часть родного мира чужаков.

– Пить.

Тревик поднял чашу, и сердце снова бешено заколотилось. Некоторые из тех скульптур, что пришельцы вынесли из зала, в свое время украшали королевскую комнату для медитаций. Не оскорбит ли королеву то, что такие сокровища убраны с глаз долой?

Возможно, уже оскорбило. Подняв голову, она издала пронзительный свист на Солдатском диалекте.

Тревик подобрался, но два ряда солдат, расположившихся по бокам паланкина, не набросились на лидера грозовласых. Их командир ответил на том же языке, и шеренги устремились к выходу. Они исчезли во внутреннем дворе, закрыв за собой двери.

– Вниз, – приказала королева.

Тревик отошел в сторону, а восемь носильщиков осторожно опустили ношу на пол и встали на колени, согнувшись в знаке почтения, принятом у рабочих. Тревик услышал мягкое шуршание ткани, когда позади паланкина королевы четверо рабочих опустили носилки Боросива.

Лидер грозовласых низко поклонился. Его поза выглядела как пародия на позы рабочих.

– Приветствую, о Алая королева, – произнес он.

Тревик нахмурился. Это еще что такое? Он не живет и не умрет во служении, как квесоты и даже остальные грозовласые?

– Пить.

Тревик поспешно вернулся к паланкину и протянул чашу. По–видимому, на этом приветственный ритуал главы грозовласых завершился. Но, что более удивительно, королеву, казалось, вовсе не оскорбило отсутствие смертного обета. Судя по всему, она рассматривала командира как равного себе. Точно так же Тревик относился к своим братьям седьмого ранга.

Но это же безумие. У королевы не было равных.

Королева закончила пить и отослала Тревика прочь.

– Угроза не исчезла, о Нусо Эсва, – сказала она, обращаясь к главе грозовласых. – Мои циклинги видели летающие города, чернеющие на фоне звезд.

– Угроза осталась, о королева, – согласился Нусо Эсва. – Давайте же решим, как нам поступить с общим врагом. Обсудим уничтожение гранд–адмирала Трауна.

Когда прибыл старший капитан Восс Парк, остальные пять участников совещания уже расположились в конференц–зале имперского звездного разрушителя «Предостерегающий».

– Приношу свои извинения, адмирал, господа, – произнес он, огибая стол и направляясь к пустому креслу справа от гранд–адмирала Трауна. – В последнюю минуту пришло донесение из системы Трантсор, которое, как я думал, могло касаться текущего обсуждения.

– Поделитесь? – спросил Ньяма, представитель Совета стромма. Его похожий на траву мех мерцал в свете ламп, тяжелые брови нависали над пронзительно черными глазами, а ехидный тон его речи стал еще наглее, чем обычно.

– Да, – ответил Парк. Долгий опыт взаимоотношений с Ньямой научил капитана не обращать внимания на его манеры. Агрессивность была всеобщим – и очень высоко ценимым – качеством в высших кругах стромма, и профессиональные военные этой расы не были исключением. – Мы наткнулись на обычную группу контрабандистов. Дозорные не обнаружили связи между ними и Нусо Эсвой. И никаких следов военных кораблей.