Граер проводил меня до выхода и попросил дежурного полицейского выпустить меня на свободу. А снаружи я удостоился недоверчивых взглядов еще от двоих полицейских.

Я добрел до угла и поймал такси. Пока мы ехали к дому Вульфа, водитель буквально завалил меня вопросами по поводу убийства, но из моих односложных ответов он вряд ли сумел что-нибудь уразуметь.

Я отомкнул дверь своим ключом и нажал на ручку,однако первая, приоткрывшись на пару дюймов, застряла. Она была на цепочке. Тогда я привалился плечом к звонку. Через секунду в холле раздались быстрые шаги и в щели показался настороженный глаз Фрица.

— Ах, Арчи? — В голосе его послышалось явное облегчение.— Ты один?

— Нет, со мной взвод пулеметчиков,— ответил я.— Отворяй живей!

Он засуетился.

Я оставил на него процедуру запирания, а сам пошел в кабинет. Но внутри оказалось темно. Тогда я отправился на кухню. Там горел свет и очень вкусно пахло. Как всегда. Привычно, я бы сказал. На стуле лежала французская книга Фрица. Как только он появился в своей резиденции, я принялся его расспрашивать:

— Вульф когда вернулся?

— Без двадцати семь. Тебе осталась утка ц кусок пирога с гусиной печенкой, так что...

— Нет, спасибо. Я по горло сыт.— Я налил себе стакан молока из холодильника.— А во сколько он лег спать?

— Около одиннадцати. Говорил, что очень устал. Поужинал со мной на кухне, чтобы не зажигать света в столовой: по его словам, за ним охотилась полиция. А что, ему грозит опасность? Действительно?

— Ему? Опасность? Откуда ты взял? Даже й не думай. С чего такие предположения? А это что за штуковина?

Я подошел поближе. Штуковина представляла собой пышную ветку какого-то кустарника длиной в фут с зелеными только распустившимися листочками и длинными шипами. Она стояла в вазе с водой на столе у Вульфа.

Фриц ответил, что понятия ни о чем не имеет. Ветку, мол, приволок Фред Даркин, а в вазу поставил Вульф. Ворчал что-то о бутонах. И о ягодах.

— Ох! Ну, тогда это наверняка ключ к разгадке. Вещественное доказательство... Фред замечательно их собирает. Бьюсь об заклад, веточка имеет какое-то отношение к Хауторнам... Когда же Фред появился?

— Примерно в половине одиннадцатого. Значит, говоришь — ключ? Так у него в сумке этих ключей было хоть пруд пруди. Еще раньше Саул приходил, долго разговаривал с мистером Вульфом. Джонни звонил...— Фриц взглянул на листок, который всегда оставлял возле телефона,— в десять сорок шесть... О, тут и для тебя что-то есть...

Я прочитал: «Арчи, меня нет дома. Н. В.»,— сунул бумажку в мусорную корзинку, вздохнул:

— Так-так-так! — И отправился спать.

Утром я почти не сомневался, что меня срочно вытянут из постели. Но Фриц спустился от Вульфа — он носил ему завтрак — й ничего мне не передал. «Хорошо же,— подумал я,— если этот толстый бугай делает вид, будто сегодня опять воскресенье, то чем я хуже его? Я тоже могу притвориться».

Я удобно устроился перед сковородой омлета с анчоусами и целыми трем» страницами газетного текста с иллюстрациями, посвященного делу Данна-Хауторна-Стоффера-Кари. Так что завтрак у меня получился не только вкусным, но и занимательным.

Мои опасения, как бы Вульф не остыл к расследованию, подтверждались. Немногим позже девяти прибыли Орри Кадер и Фред Даркин: им-де велено было дожидаться инструкций.

Я почувствовал большое облегчение, хотя по-прежнему считал, что без моего вмешательства Вульфа не раскачать. Сейчас он, конечно же, находился наверху в теплице.

И тогда я предпринял первый шаг.

Позвонил инспектор Крамер. Поговорив с ним, я повесил трубку и вызвал по внутреннему телефону крышу. Ответил Вульф.

Я обратился к нему официально:

— Доброе утро, сэр. Только что звонил инспектор Крамер из отдела по расследованию насильственных смертей. Он не ложился всю ночь, приедет чуть позже двенадцати: ему непременно нужно вас увидеть. Он занимается делом об убийстве. В этом отделе работают детективы двух категорий: одни спешат на место преступления, другие — прочь от него. Инспектор Крамер относится к первым.

— Я же предупредил в записке, что меня нет дома.

— Вас не может не быть до бесконечности. Распоряжение для Орри и Фреда имеются?

— Нет. Пускай сидят.

В трубке наступила мертвая тишина.

Часом позже, в обычное время, подъемник спустился вниз и Вульф вошел в свой кабинет. Я подождал, пока он устроился в кресле, и начал:

— Как я погляжу, вы намерены поступить самым бессовестным образом. Впрочем, постоянные пререкания еще никогда ничего не решали. Скажу только, что такой наглой выходки не позволял себе ни один детектив за всю историю расследования преступлений. Вот и все. Теперь в отношении моего рапорта...

— Ничего наглого тут не было, я действовал совершенно закономерно.

— И за тысячу лет вы меня в этом не убедите. Рапорт вас интересует?

Он вздохнул, устроился поудобнее и прикрыл глаза. Выглядел он свежим, как маргаритка, но все же был смущен, не слишком, но был.

. — Приступай.

Я доложил ему обстановку по памяти, потому что записей не делал. Времени на это ушло порядочно. Он не задавал вопросов и дал мне договорить до самого конца. Потом снова вздохнул, выпрямился и позвонил Фрицу, дабы потребовать пива.

— Безнадежно,— заявил он.— Значит, под занавес они послали за тобой... Других допрашивали?

— Думаю, да. А большинство — наверняка.

— Абсолютно безнадежно. То есть для нас. Если бы полиция проявила упорство и настойчивость, может быть, она разорвала бы этот замкнутый круг, но вряд ли. Слишком тугой узел получился. Все они съехались в загородный дом во время убийства Хауторна. И они же торчали здесь, когда убили мисс Кари. Их слишком много. Я бы докопался до правды, если бы принялся работать с большей энергией, но зачем? Мог бы я найти виновника? Разоблачить его? Каким образом? Ведь этого никто не желает, даже Данн, хотя и говорит обратное.. Мне и самому такое не нужно. Особенно по той цене, которую придется заплатить за необходимые сведения. Разве смею я позволить себе подобную роскошь?

— Нет, сэр. Однако у нас есть какие-то банковские накопления.

— Конечно. Но смерть мисс Кари связала мне руки даже в деле с завещанием... Если она сама оставила завещание... Нет, это безнадежно.

— Тогда какого черта сидят внизу Орри и Фред, получая по восемь долларов за час? Для местного колорита, что ли?

— Нет. Я не выхожу из игры, пока не увижусь с мистером Крамером. И с остальными. Они до вечера должны прийти: человека два-три из их компании обязательно захотят со мной повидаться.

— Безусловно,— согласился я.— Стоффер попробует вас подкупить. Дейзи попытается подсунуть вам второй василек. Сейра, конечно же, поручит отыскать ее фотоаппарат. Ох, совсем позабыл! Она жаловалась, что кто-то его украл.

— Мисс Данн? Когда?

— Вчера вечером, как раз перед моим допросом. Фотоаппарат исчез еще днем из ее комнаты в доме Хауторнов. Также пропали две кассеты. Они хранились в сумке. Сейра уверяет, что справлялась решительно у всех, даже у прислуги, но вещи как в воду канули.

— Пленки были отснятые?

— Не знаю. Не было возможности толком ее расспросить: меня уже Крамер вызвал.

— Раздобудь мисс Данн. Немедленно.

Я вытаращил глаза.

— Никакого вознаграждения за аппарат она не предлагала. .

— Привези ее, пожалуйста. Надо же, первый шанс обнаружить что-то стоящее! Возможно, это всего лишь дело рук вороватой служанки, но вряд ли, ведь пленки тоже исчезли. Кто-нибудь в курсе, что она тебе это рассказывала?

— Энди и Селия. Я могу ей позвонить... хотя полиция...

— Я просил вовсе не позвонить! Кажется, ясно сказал: «Раздобудь». Привези ее сюда, и поживее!

Сидя в своем «родстере» по дороге к особняку Хауторнов, я придумал четыре весьма эффективных способа выкрасть нужную мне особу из дома, не раздражая ни ее родственников, ни полицию, но к тому времени, когда прибыл на Шестьдесят седьмую улицу, решил, что прямой путь, пожалуй, наиболее продуктивный.