Но снова дружно ударили орудия Стрижака. Вспыхнул неярким костром четвертый танк. Снова заметались гитлеровские автоматчики. И в ту же минуту комбат увидел ослепительную вспышку разрыва прямо на позиции крайнего орудия. Он бросился туда. Командир расчета ничком лежал на земле; уронил на прицел голову убитый наводчик; обнимая желтую гильзу снаряда, полусидел, неловко прислонясь к стенке окопа, мертвый подносчик… Один лишь замковой гвардии рядовой Цуваров стоял между станин, в разодранной осколками телогрейке. Зажимая ладонью рану в плече и дергая контуженной головой, страшными глазами смотрел на погибших товарищей.

— Заряжать можешь? — прокричал ему в ухо Стрижак.

— Могу, товарищ капитан.

— Тогда давай! Бронебойным!..

Он оттащил в сторону обмякшее тело наводчика, припал к прицелу. Головной танк сразу же увеличился в размерах, приблизился. Черный зрачок его орудия смотрел, казалось, прямо ему в лицо. В ту же секунду лязгнул, проглотив снаряд, замок. Готово!

Привычными движениями Стрижак подвел перекрестье под башню танка и выстрелил. Тот прошел по инерции еще метров десять и остановился. Из люков и смотровых щелей потянул дым.

— Заряжай!..

И снова в жаркую многоголосицу боя влило свой голос орудие Стрижака. Еще один гитлеровский танк вспыхнул костром, так и не дойдя до непокорной огневой. Остальные машины, отстреливаясь, стали пятиться назад, по одной сползая в лощину. Атака отбита…

И все-таки это еще не была победа. Гитлеровцы не отказались от своей попытки прорваться. Проутюжив огневые позиции батареи с воздуха, они снова с упорством обреченных пошли в атаку. Теперь уже на два оставшихся орудия…

Стрижак встал к прицелу. Лицо его было бледным, но спокойным. Он выжидал, чтобы ударить наверняка. Теперь их на огневой оставалось совсем мало, и рисковать комбат не имел права.

Наконец головной танк, огибая ближний пригорок, на несколько секунд подставил свой борт, и именно этого короткого мига хватило Стрижаку, чтобы выстрелить. Танк загорелся. И тут же ударило второе орудие. Бой разгорелся с новой силой. Словно состязаясь друг с другом, пушки вели огонь по вражеским машинам, заставляя их маневрировать и метаться по полю, не давая возможности прорваться сквозь тот огневой рубеж, на котором уже догорали десять стальных туш.

— Батарея!..

И вдруг ослепительная вспышка всплеснулась прямо перед щитом орудия. Комбат упал. Острая боль пронзила грудь, руку. В глазах потемнело, голову словно сжали металлическим обручем.

— Товарищ капитан! Ранены? Товарищ капитан!.. — бросился к нему сержант Забегалов.

«Неужели все? — напрягая последние силы, медленно поднялся комбат с земли. — А как же приказ? Мы ведь должны любой ценой продержаться!..»

— Товарищ капитан… Не вставайте, лежите. Я перевяжу вас…

— Отставить, сержант, — глухо выдавил Стрижак и тяжело навалился на рукоятки подъемного и поворотного механизма. — По местам! Бронебойным!.. Мы, сержант, еще с тобой повоюем…

И снова упрямо заговорило орудие. Снова снаряд рванул гусеницу фашистского танка. Снова глухие слова команды слетали с холодных губ комбата. Бой продолжался, но пальцы капитана на рукоятках маховичков быстро немели, голос ослабевал, и талый мартовский снег под ногами все больше и больше окрашивался в алый цвет горячей крови героя…

Есть на Ровенщине маленький городок с красивым и гордым названием — Червоноармейск. Героическую романтику, солдатское мужество, сыновнюю верность вобрало оно в себя, это слово. И высится в центре этого города обелиск. На нем бронзой написано: «Здесь похоронен Герой Советского Союза Павел Григорьевич Стрижак». Обступили обелиск молодью деревья, пламенеют у подножия цветы — щедры люди на добрую память. Даже ранней весной, когда начинают сходить снега, не раз увидишь на сером граните крохотный букетик живых цветов. Кто положил его здесь? Седой ветеран, прошагавший тысячи километров фронтовых дорог, или мальчишка, только вступивший в жизнь, мать, потерявшая на войне сына, или дивчина, прибежавшая сюда перед первым в жизни свиданием? Кто знает?.. Да и так ли уж это важно? Главное — люди не забывают о подвиге. И ты присмотрись: это подснежники голубеют своими крохотными лепестками. И может быть, сорваны они именно в том перелеске, где был последний рубеж капитана Павла Стрижака.

Председателя колхоза Захара Позднякова и его жену учительницу расстреляли фашисты. Их малолетний сын Роберт остался сиротой. Когда пришли советские воины, он, оборванный и голодный, попросил у солдат поесть. Те накормили, приласкали парнишку, приняли в свою семью. Так и стал он сыном 29-го гвардейского кавалерийского полка. Все называли его Роберташкой.

Роберту было пятнадцать. Он рвался в бой, но ему говорили: мал еще.

И все же день боевого крещения наступил. Произошло это под городом Дубно. Полк вел трудный бой. Двум нашим эскадронам грозило окружение, отступать было некуда, позади — Иква. Помочь могли только артиллеристы — огнем преградить путь фашистам. Но связь с батареей оборвалась.

Командир полка гвардии майор В. Ф. Симбуховский приказал командиру взвода связи лейтенанту Бочкареву немедленно восстановить ее. Посланные один за другим два солдата были ранены и не устранили повреждения.

— Товарищ гвардии майор! — обратился Роберташка к командиру, — Пошлите меня, я сделаю.

— Не разрешаю, — ответил командир, но сам задумался: поймут ли, простят ли его, если он разрешит, а Роберт погибнет! С другой стороны, нельзя же без конца гасить мечту молодого бойца. И после паузы командир заявил — Ладно, иди…

Роберт схватил неполную катушку с кабелем и заторопился выполнять задание. Первое боевое.

Когда он скрылся за бугорком, ударил вражеский пулемет. По нему тотчас же открыли ураганный огонь наши бойцы. Пулемет замолчал. Все думали о Роберте: жив ли!

Напряженная, нервная обстановка. Но вот зазуммерил телефон. Симбуховский рванулся к нему, схватил трубку и прокричал командиру батареи:

— Товарищ Тертышников! За жизнь Роберташки отвечаешь лично. А сейчас немедленно открывай огонь, — и дважды повторил координаты.

Артиллеристы сработали отлично. Замысел фашистов был сорван. Когда сияющий от радости Роберт Поздняков появился в штабе, Симбуховский расцеловал его и наградил медалью «За отвагу».

… В 1974 году в Ровно съехались ветераны 6-го гвардейского кавалерийского корпуса. Среди них находился и Роберт Захарович Поздняков. Со своими воспоминаниями ветераны выступали на предприятиях, в школах. Их слушали с интересом. Учащихся особенно взволновал рассказ Р. З. Позднякова, который в пятнадцать лет принял боевое крещение в боях за Дубно.

Ныне Роберт Захарович живет и трудится в городе Бахмаче.

В дни, когда советские войска вели ожесточенные бои на ровенском направлении, партизанские отряды и соединения оказывали им непосредственную помощь своими боевыми действиями в тылу фашистов.

Выполняя указания Центрального Комитета КП(б)У и УШПД, партизанские отряды соединений под командованием В. А. Бегмы, И. Ф. Федорова и Н. В. Таратуто вышли в район Цуманских лесов с задачей занять город Ровно.

На пути к городу 12 января 1944 года партизанский отряд имени Кармелюка из соединения И. Ф. Федорова совместно с частями Советской Армии освободил от врага город Владимирец.

Для успешного наступления на Ровно и предотвращения переброски живой силы противника к городу необходимо было занять железнодорожную станцию и районный центр Рафаловку. Партизаны соединения И. Ф. Федорова в течение дня 13 января вели бой с гарнизоном противника, в результате которого полностью разгромили его. Фашистское командование, не желая смириться с потерей важного железнодорожного узла, предприняло ряд контратак при поддержке бронепоезда. Ведя ожесточенные бои с превосходящими силами противника, партизаны вынуждены были оставить два моста. Однако Рафаловку они удержали до подхода регулярной части Советской Армии, которой командовал полковник Дикий.