Только заслышит она пэана, пэана напевы;

В оное время и камень от скорби своей отдыхает —

Слезоточивый утес167 фригийский, высоко подъятый

Мрамор, сковавший жену с разверстыми мукой устамц.

25 Звонче пойте пэан! С богами спорить негоже.

Тот, кто спорит с богами, — с моим поспорь-ка владыкой!

Тот, кто спорит с владыкой моим, — поспорь с Аполлоном!

Но усердному хору воздаст Аполлон за усердье

Щедро; на то его власть — одесную сидит он от Зевса.

30 Ведь не один только день будет Феба хор славословить.

Впрочем, ну кто не поет Аполлона? Что славить приятней?

В золоте весь он: плащ золотой, золотая застежка,

Лира, ликтийский лук и колчан — все золотом блещет,

Как и сандалий убор. Аполлон ведь златом обилен.

35 Всяким богатством обилен; как сам ты увидишь в Пифоне.

Вечно он юн и вечно красив; вовек не оденет

Даже легчайший пушок ланиты нежные Феба.

Тихо по локонам книзу стекает елей благовонный, —

Нет, не масло струят святые власы Аполлона,

40 Но самое панакею.168 Во граде, где росы такие

Пали на землю однажды, вовеки недугов не будет.

Нет никого, кто бы столько искусств имел в обладанье:

Феба над лучником власть, и Феба власть над певцами,

Ибо его достоянье — и лук, и звучная песня:

45 Фебов удел — и пророки, и вещие камни; от Феба ж

Власть получают врачи отгонять врачеваньем кончину.

Феба зовем и Пастушеским мы, то время припомнив,

Как у Амфриссова брега он блюл кобылиц быстроногих,

Жаркой любовью пылая к Адмету, подобному богу.169

50 Скоро б возрос, и процвел, и умножился скот, и плодились

Козы без счета, когда бы сподобиться им Аполлона

Око иметь на себе; и овцы бы все зачинали,

Все бы метали ягнят и млеко струили обильно.

Каждая матка бы стала вдвойне и втройне плодовита.

55 Тот же Феб размерять города научил землемеров

В роде людском: возлюбил ведь Феб городов основанье

Новых, и первый камень своею рукой полагает.

Феб четырехгодовалым дитятей первый свой камень

В милой Ортигии170 встарь заложил на бреге озерном.

60 Роги ланей кинфийских с охоты своей Артемида

Все приносила; и вот Аполлон, те роги сплетая,

Твердо сплотил основанье, потом из рогов же построил

Сверху алтарь, а вокруг рога расставил стеною.

Так-то Феб научился зачин полагать для строений!

65 Он же и земли отчизны моей для Ватта171 назначил:

Он и народ предводил, вступавший в Ливию, враном

Справа явившись вождю, и клялся город и стены

Роду наших владык даровать; и клятвы сдержал он.

Царь Аполлон, именуют тебя Боэдромием люди,

70 Кларием кличут тебя: имена твои многи повсюду.

Я же Карнеем зову — таков мой обычай природный!

Ибо Карнею была обителью первою Спарта,

Фера за нею второй, а третьего — город Киренн:

Чада Эдипа в колене шестом из Спарты с собою

75 В Феру тебя привели, о Карней; а после из Феры,172

Здравье найдя, Аристотель привел к земле Асбистийской;

Храм он отменный воздвигнул тебе, наказав горожанам

Из года в год обновлять торжества, при которых обильно,

О владыка! быки на помост припадают кровавый.

80 Иэ пэан! Многочтимый Карней! Ведь каждой весною

Твой алтарь цветами увит, каких только Оры

Ни ухитрятся взрастить под росистым Зефира дыханьем,

Каждой зимою шафраном украшен; на нем пламенеет

Неугасимый огонь, и пеплом не кроются угли.

85 Фебово сердце смеялось, когда приспели впервые

Сроки Карнейских торжеств и в кругу белокурых ливиек

Начали пляс, доспехи надев, браноносные мужи

(В оное время дорийцы еще не черпали влаги

Из Кирейской струи, но жили в долинах Азилы);

90 Празднество их увидав, Аполлон любезной подруге

Их показал с Миртусской скалы, с высот, где сразила

Дщерь Гипсеева льва, быков Эврипиловых гибель.173

О, никогда еще Феб хоровода не видел священней,

И ни единому граду щедрее себя не явил он,

95 Нежель Кирене, подругу почтив; и Баттовы чада

Ни одного из богов не чтили вернее, чем Феба.

Иэ пэан, о, иэ пеан! — Мы внемлем припевам

Тем, что дельфийский народ измыслил в оное время,

Как на луке златом искусство явил Стреловержец.

100 Вот нисходил ты к Пифо, и предстал тебе в облике змия

Демон ужасный: но легкие стрелы в него ты направил

Быстро, одну за другой, и народ восклицал в изумленье:

«Иэ пэан! И этой попал! Защитником сильным

Матери будешь ты, бог!» — Отсель и ведутся припевы.

105 На ухо раз Аполлону шепнула украдкою Зависть:

«Мне не по нраву певец, что не так поет, как пучина!»

Зависть ударил ногой Аполлон и слово примолвил:

«Ток ассирийской реки обилен, но много с собою

Грязи и скверны несет и темным илом мутится.

110 А ведь не всякую воду приносят Деметре Мелиссы,174

Нет, — но отыщут сперва прозрачно-чистую влагу

И от святого ключа зачерпнут осторожно, по капле».

Радуйся, царь! Да отыдет Хула — и Зависть прихватит.

Артемиду, кого не к добру позабыть песнопевцу,

Мы воспоем, возлюбившую лук, и охоты, и травли,

И хоровод круговой, и пляски на горных высотах;

Петь же начнем от времен, когда еще девочкой малой,

5 Сидя на отчих коленях, она лепетала умильно:

«Папенька, ты подари мне дар вековечного девства,

Много имен подари, чтобы Феб не спорил со мною!

Дай мне стрелы и лук — или нет, отец, не пекися

Ты о луке и стрелах; скуют мне проворно киклопы

10 Множество стрел, и гибкою лук наделят тетивою.

Ты же мне светочи даруй в удел и хитон, до колена

Лишь доходящий, дабы нагнать мне зверя лесного;

Дай шестьдесят дочерей Океановых, резвых плясуний —

Каждой по девять годов, и каждая в детском хитоне;

15 Дай в прислужницы мне два десятка нимф амнисийских175 —

Пусть пекутся они у меня о сапожках и гончих

Псах, когда мне случится сражать оленей и рысей.

Горы мне все подари, а вот город — какой пожелаешь

Мне уделить; не часто его посетит Артемида.

20 Жить на высях я буду, людей города навещая

Только по зову рожающих жен, что в пронзительных муках

Станут ко мне вопиять, мне в удел сужденные первый

Мойрою; им я должна помогать и нести избавленье,

Ибо не ведала мук, нося меня и рождая,

25 Мать, но безбольно на свет из родимой явила утробы».

Так говорила она и силилась тронуть с мольбою

Подбородок отца, но долго ручки тянула

Прежде, чем дотянулась. Отец же кивнул ей приветно

И, осклабляясь, сказал: «Когда бы таких мне рождали

30 Чаще богини детей, о гневе ревнующей Геры

Я бы и печься не стал. Прими же, дитя, в обладанье

Все, что сама пожелала! Но больше отец твой прибавит.