— Мистер Хиббард! Не спешите, прошу вас. Существует несколько моментов, которые вы либо не знаете, либо не смогли оценить по достоинству... Например, знаете ли вы о том соглашении, которое я заключил с вашими друзьями?

— Да, Пит Скотт мне о нем рассказал, но меня оно совершенно не интересует.

— Зато интересует меня. Далее, известно ли вам, что вот тут, на столе мистера Гудвина, стоит машинка, на которой мистер Чапин печатал свои мрачные вирши? Да, это делалось в клубе Гарвард... Знаете ли вы, что я готов полностью разрушить оборону мистера Чапина, несмотря на его браваду? Известно ли вам, что в течение двадцати четырех часов я буду готов представить вам и вашим друзьям полное признание мистера Чапина в своей вине и, таким образом, полностью устраню все ваши страхи?

Хиббард смотрел на Вульфа широко раскрытыми глазами. Он громко произнес:

— Я этому не верю.

— Просто не хотите верить. К сожалению, мистер Хиббард, вам снова придется приспособиться к тому поведению, от которого вы отошли за одиннадцать дней. Я был...

Он замолчал, чтобы взглянуть на Фрица, появившегося на пороге кабинета. Вульф бросил взгляд на стенные часы: они показывали семь двадцать пять. И сказал:

— Мы все втроем будем обедать в восемь. Как я говорил, мистер Хиббард, я хотел бы помочь вам сделать это приспосабливание максимально приятным, но таким способом, чтобы это не шло вразрез с моими собственными интересами. То, что я вам только что сказал, истинная правда, но для того, чтобы успешно осуществить последний пункт, мне требуется ваша поддержка. Я назвал двадцать четыре часа, но для страховки давайте увеличим этот срок до сорока восьми. Если вы согласитесь остаться под этой крышей до вечера понедельника, ни с кем не общаясь, я даю вам слово, что, если мне не удастся навсегда прекратить «человеконенавистническую деятельность» Поля Чапина, вы будете свободны и сможете возобновить свое эксцентричное приключение, не опасаясь, что мы вас выдадим.

Хиббард весело засмеялся и спросил:

— А у вас найдется подходящая ванна?

— Конечно.

— И все же мне хочется как-то прояснить обстановку... Если бы я отказался, что бы вы сделали?

— Ну... Вы понимаете, мистер Хиббард, для осуществления моих планов весьма важно, чтобы никто не знал до соответствующего момента, что вы нашлись. Мистер Чапин должен быть подвергнут шоковому воздействию, ну, а время такого шока должно быть правильно выбрано... Существуют разные пути удержать в своем доме желанного гостя. Самый приятный — уговорить его принять приглашение, ну, а другой — запереть его под замок.

Хиббард кивнул.

— Видите, что я вам говорил? Люди, не считаясь ни с какими психологическими канонами, поступают так, как им хочется... Поразительно!

— Совершенно верно... А теперь, что касается ванны. Если мы хотим пообедать в восемь, нужно, чтобы вы, Арчи, проводили мистера Хиббарда в южную комнату. Она находится над моей. Фриц проветрил помещение, отопление включено, в вазе даже стоят «Брассокаттлаелиос Труфатианас».

Я усмехнулся.

— Вы все предусмотрели.

— Разумеется. Мистер Хиббард, спускайтесь вниз, как только вы будете готовы. Надеюсь, сэр, вы усвоили суть нашего с вами договора? Вы не должны общаться решительно ни с кем. Боюсь, что, коль скоро вы покончили со своим маскарадом, желание успокоить вашу племянницу будет непреодолимым.

— Ничего, я с ним справлюсь.

Когда я вернулся в кабинет, после того как проводил Хиббарда в его комнату и одолжил ему свой галстук скромного темно-коричневого цвета, Вульф сидел с закрытыми глазами, но, увидев меня, он сказал:

— Арчи! Я страдаю от свойственного мне нетерпения, когда расследование подходит к концу. Возьмите свой блокнот. Заголовок следующий: «Признание Поля Чапина», потом начните с красной строки.

«Я, Поль Чапин, проживающий в доме 203 на Перри-стрит в Нью-Йорк-сити, признаю...»

Зазвонил телефон.

Я опустил карандаш и потянулся за трубкой. У меня выработан стереотипный ответ на телефонные звонки: «Алло, это бюро Ниро Вульфа». Но на этот раз мне не удалось договорить и до половины, потому что меня остановил возбужденный голос, который звучал хотя и негромко, чуть ли не шепотом, но производил впечатление настоящего вопля:

— Арчи, слушайте. Быстро, меня могут спугнуть. Приезжайте сюда немедленно, в дом доктора Бартона на Девятнадцатую улицу. Бартона хлопнули... Хромой из пушки всадил в него весь комплект. Его поймали на месте. Я следил за ним...

В трубке раздались различные шумы, но слов больше не было слышно. Но я уже все уразумел и не стал дожидаться продолжения. Положив трубку, я повернулся к Вульфу. Полагаю, что мое лицо не оставалось бесстрастным, когда я посмотрел на него, но на лице Вульфа ничего не отразилось. Я объяснил:

— Это Фред Даркин. Поль Чапин только что застрелил доктора Бартона. В его собственном доме на Девятнадцатой улице. Его схватили с поличным. Фред приглашает меня посмотреть представление.

Вульф вздохнул.

— Глупости!

— Черта с два глупости. Фред не гений, конечно, но я никогда не поверю, чтобы он принял шутку за убийство. Теперь я могу сказать, что установление наблюдения за Полем Чапином оказалось не таким уж плохим делом, поскольку Фред оказался на месте преступления. Мы теперь его...

— Арчи, помолчите...

Губы Вульфа вытягивались вперед и втягивались внутрь с такой быстротой, какой я прежде никогда не наблюдал. Через десять секунд он произнес:

— Даркина прервали?

— Да, его прогнали.

— Полиция, несомненно. Полиция арестовала Чапина за убийство Бартона, его найдут виновным и казнят. А что же будет с нами? Мы останемся при пиковом интересе? Мы пропали.

Я вытаращил на него глаза.

— Да черт с ним, с этим хромоногим!

— Не проклинайте его, спасайте его. Спасайте его ради нас. «Родстер» перед домом? Живо поезжайте туда. Разузнайте решительно все. Меня интересуют все мелочи: описание места преступления, минуты, участники. Факты — в таком количестве, чтобы мне удалось спасти Поля Чапина. Поезжайте и отыщите их. Вам все ясно?

Я вскочил с места. 

Я остановился недалеко от дома Бартона и пошел к подъезду. Фред трусил мне навстречу. Я остановился, он кивнул и повернул направо, я устремился следом за ним до угла Пятой. Но тут Фред останавливаться не стал, а пошел дальше.

Мне это надоело, и я сердито спросил:

— Что вы бежите от меня, как от чумы?

Фред объяснил:

— Я просто хотел, чтобы привратник не увидел нас вместе. Поймали меня в тот момент, когда я звонил вам, ну, и выставили в то же мгновение.

— Какое неуважение! Я буду жаловаться в Центральное Полицейское управление. Ну!

— Они его схватили, этим все сказано. Мы проводили его сюда, городской «дик» и я. Конечно, мы знали, кто здесь живет, поэтому посовещались, стоит ли звонить, и решили, что нет. Мы вошли в вестибюль, а когда лакей внизу попробовал запротестовать, Мерфи — так зовут городского «дика»— сунул ему под нос свой значок, и он заткнулся. Все время входили и выходили разные люди, в здании два лифта.

Совершенно неожиданно дверь одного из лифтов распахнулась, из кабины выскочила женщина с выпученными глазами и стала громко требовать доктора Фостера. Лакей из холла сказал, что видел, как доктор Фостер только что вышел из здания, женщина выбежала на улицу, оглушая своими криками прохожих. Мерфи схватил ее за руку и спросил, зачем ей непременно нужен доктор Фостер, пусть обратится к Бартону. Она смотрела на него совсем дикими глазами и сказала, что доктора Бартона застрелили. Мерфи, понятно, ее отпускает, бежит в лифт и уже на пятом, а возможно, на шестом этаже обнаруживает, что я нахожусь в одной с ним кабине. Он говорит...

— Короче, Бога ради.

— О’кей. Дверь в квартиру Бартона распахнута. Мы входим туда и в первой комнате находим двух женщин, одна из них воет как больной пес и насилует телефон, вторая же стоит на коленях возле человека, распростертого на полу. Хромоногий сидит на стуле с таким видом, как будто ожидает своей очереди побриться в парикмахерской. Мы вместе принялись за дело. Доктор был мертв, Мерфи пошел к телефону, ну, а я воспользовался этим, чтобы осмотреться... Оружие, автоматический кольт, валялось на полу возле Ножки стула, рядом со столом, стоящим посреди комнаты. Я наклонился над Чапином и быстренько ощупал его, проверяя, нет ли у него при себе другого оружия. Женщина, стоявшая на коленях возле трупа, начала так горестно вздыхать, что я помог ей подняться и увел ее прочь. Тут пришли двое: врач и кто-то из домовой администрации. Мерфи закончил разговаривать по телефону, подошел и надел Чапину наручники. Я оставался с женщиной и, когда в помещение внеслись невероятно шумные полицейские, увел ее вообще из этой комнаты. Возвратилась особа, которая бегала за доктором Фостером, тут же занялись моей женщиной и куда-то ее спрятали. Я прошел в еще одну комнату, там было полно книг, на письменном столе имелся телефон. Оттуда я к вам и позвонил. Один из полицейских шнырял по всей квартире, он услышал меня, и мне пришлось смываться. Он вместе со мной спустился до самого низа и выпроводил на улицу, отдав соответствующее указание привратнику.