— Я не собираюсь это подписывать. Я обещала своему мужу, что никогда ничего не подпишу, не показав ему.

Уголки губ Вульфа двинулись вверх. Движение, заменявшее ему улыбку. Он всегда был рад получить подтверждение своей теории о том, что ни одна женщина не способна логически мыслить, так он это называл.

— Тогда,— спросил он,— не следует ли перепечатать ее и расписаться мне? Скажем, в моей части заявления?

— Нет.

Она вручила мне бумаги — ту, которую подписал Эйкен, и ту, которую подписала она.

— В этих подписях нет никакого толку. Важно дело, а не подпись. Какой вы хотите задаток?

Только что он говорил, что не хочет никакого. Теперь он сказал:

— Один доллар.

Очевидно, это было как раз то, что нужно. Она открыла сумочку, вложила в нее чековую книжку, достала из нее кошелек, вытащила из него доллар, встала и вручила его Вульфу. Она повернулась ко мне.

— А теперь я хочу осмотреть комнату.

— Не сейчас,— сказал Вульф с нетерпением,— сейчас у меня есть несколько вопросов. Сядьте.

— Вопросы какого рода?

— Вы сказали, что вам давно уже известно, что ваш муж был гиперсексуален, то есть он был болен, и, по всей вероятности, вы взяли на себя труд получить как можно большую информацию о его усилиях облегчить свою болезнь. Мне нужны имена, даты, адреса, события, особые доказательства.

— От меня вы этого не получите.

Она поправила свое боа.

— Я давно уже этим перестала интересоваться. Когда-то, когда дети еще были маленькими, я советовалась со своим доктором о том, можно ли что-нибудь сделать, какую-нибудь операцию, но из его объяснений я поняла, что мой муж ни за что не захочет этого. Больше ничего сделать я не могла, так что какая во всем этом была польза? У меня есть подруга, у которой муж — алкоголик, и ей приходилось хуже...

В дверь позвонили. Убрав бумаги в ящик и выйдя в холл, я, как ни странно, не увидел на ступеньках перспективного клиента. Инспектор Кремер из отдела по расследованию убийств Восточного округа бывал кем угодно: нашим противником, нейтралом, раз или два — союзником, но никогда — нашим клиентом. Судя по его виду, по развороту его плеч и выражению крупного красного лица, было трудно ожидать, что он пришел вручить задаток.

Я подошел, навесил цепочку, приоткрыл дверь на два дюйма, на которые она позволяла ее открыть и заговорил через щель:

— Приветствую вас. Не открываю, потому что у мистера Вульфа посетитель. Могу ли я быть Вам полезен?

— Нет. Я знаю его посетителя. Миссис Томас Г. Ви-гер пришла сюда полчаса тому назад. Откройте дверь.

— Будьте как дома. Я сейчас.

Я прошел в кабинет и сказал Вульфу:

— Портной. Он говорит, что его человек принес костюм около получаса тому назад, и хочет обсудить этот вопрос.

Он поджал губы, свирепо посмотрел на меня, потом на нее и снова на меня. Когда бы представитель закона ни возникал на пороге, его первым побуждением всегда было передать ему, что он занят и что его нельзя беспокоить. А если этот представитель был инспектор Кремер, тем сильнее было это побуждение. Но ситуация и так была достаточно деликатной. Если ищейки нашли лазейку в тот дом, пролезли в нее и нашли там Фреда Даркина, положение становилось тяжелым, но если Кремер будет вынужден удовлетворить свое любопытство с ордером в кармане, оно станет еще тяжелее. Кроме того, была еще миссис Вигер. Поскольку Кремер знал, что она пробыла у нас почти полчаса, за нею, очевидно, был хвост, и не грех было бы узнать почему. Вульф повернулся к ней.

— У дверей стоит инспектор Кремер из полиции, он знает о том, что вы здесь.

— Он не может этого знать,— уверенно заявила она.— Откуда?

— Спросите его. Но можно с уверенностью сказать, что за вами следят. Вы под наблюдением.

— Как они смеют? За мной! Я в это не верю! Если бы они...

Зазвонил звонок. Вульф повернулся ко мне.

— Давай, Арчи.

При встрече этих двоих, Вульфа и Кремера, я, естественно, не могу быть беспристрастным наблюдателем. Дело не только в моей личной заинтересованности. Полицейские ищейки и частные детективы — всегда непримиримые враги, это непреложный факт. За спиной нью-йоркского фараона — сила и мощь восьми миллионов людей, за спиной частного детектива — ничего, кроме права на жизнь, ничего, кроме надежды на удачу, и хотя все это прекрасно, но служить гарантией успеха не может. Пусть не беспристрастный, но все-таки я наблюдатель, и это одна из привилегий моей работы: я могу присутствовать при волнующем моменте, когда Кремер входит в кабинет и нацеливает на Вульфа острый взгляд серых глаз, а Вульф, чуть-чуть склонив голову набок, приветствует его. Кто нанесет первый удар, и будет ли это джеб, хук или свинг?

На этот раз я обманулся в своих ожиданиях. Первый быстрый удар 'нанесен не был — не позволила миссис Вигер.

Едва Кремер переступил порог кабинета, как она обрушилась на него.

— Неужели вы за мной следили?

Кремер приветствовал ее. Он был вежлив.

— Доброе утро, миссис Вигер. Надеюсь, вы не рассердились. Когда совершается убийство, мы не можем надеяться на волю случая. Мы решили, что для вашей безопасности...

— Мне не нужна никакая защита, я в ней не нуждаюсь!

Ее голова запрокинулась бы назад, не будь она так хорошо уравновешена двойным подбородком.

— Вы следили за мной?

— Я — нет. Мой человек. Мы...

— Где он? Я хочу его видеть. Приведите его сюда! Я говорю вам и скажу ему — я не позволю, чтобы за мной ходили! Защищать меня? — Она фыркнула.— Моего мужа вы уже защитили. Его застрелили на улице и бросили в яму, и даже не вы его нашли. Его нашел мальчишка. Где этот человек?

— Он всего лишь исполнял приказ.

Голос Кремера стал чуть резче.

— Да, он проследовал за вами сюда. Может быть, вы действительно не нуждаетесь в защите. Но защищать можно не только от нападения, но и от других вещей, например от ошибок. Может быть, приход сюда и был ею. Если вы пришли рассказать Ниро Вульфу то, что не рассказали нам, что-нибудь о вашем муже, что было или может быть связано с ег‘о смертью, это ошибка. Итак, я хочу знать, что сказали ему вы и что сказал он вам. Все сказанное. Вы пробыли здесь почти полчаса.

Первые полсекунды я думал, что она на это клюнет. Мое опасение основывалось на том, что в ее мозгу должна была проскользнуть мысль: самый простой и быстрый путь увидеть эту комнату на Восемьдесят второй улице — рассказать об этом Кремеру. И она вполне могла так поступить, если бы до нее не донесся голос Вульфа:

— Если хотите, я верну вам ваш задаток, мадам.

— О,— сказала она.

Она не оглянулась.

— Я наняла его для того, чтобы он кое-что для меня сделал,— сказала она Кремеру.

— Что?

— Обнаружил, кто убил моего мужа. Вы не смогли найти даже его тела, и теперь все, что вы делаете, это следите за мной и выдумываете что-то о защите. Меня не от кого защищать. Если мне и есть, что рассказать, я расскажу ему, а не вам.— Она подалась вперед.— Пропустите. Я хочу увидеть этого человека.

— Вы делаете ошибку, миссис Вигер. Я хочу знать, что вы сказали Вульфу.

— Спросите у него.

Видя, что Кремер не собирается уходить с дороги, она обошла его и направилась в холл. Я вышел за нею. Когда я взялся за ручку, она приблизилась ко мне почти вплотную и прошептала в самое ухо:

— Когда я увижу эту комнату?

Но я хотел наблюдать, поэтому закрыл дверь, ничего не сказав ей, и вернулся в кабинет.

Кремер молчал. Он сидел в красном кожаном кресле, на краешке, аккуратно составив ноги. Говорил Вульф:

— ...и это вопрос спорный. Я не обязан перед вами отчитываться за то, что принял задаток, если только ваши требования и вмешательство не связаны с исполнением служебного долга. Но вы должны аргументировать это.

Я не был бы здесь,— сказал Кремер,— если бы мог аргументировать... Меня привело сюда не только сообщение о визите миссис Вигер. Достаточно того, что вы суете свой нос в расследование по делу об убийстве. Но и это не все. Я даю вам возможность согласиться на совместные действия и спрашиваю вас прямо, какие вы получили сведения о Вигере и как они могут помочь в деле опознания убившего его лица?