— Погоди! — услышал он за спиной голос Натки. — Пойдём с нами!

Саша только упрямо мотнул головой. Ишь ты, можно подумать, что он им и впрямь нужен! И ему ещё больше захотелось домой.

Он остановился у торчащего из воды, поросшего мхом валуна, взобрался на него и сел, опустив ноги в воду. Из-за валуна появилась смешно, толчками плывущая стайка рыбёшек. Саша шевельнул ногой, и мальки испуганно бросились врассыпную, а потом снова собрались вместе и застыли в зеленоватой тени от куста, насторожённо шевеля прозрачными, словно слюдяными, хвостиками. На дне течение шевелило покрытый мхом прутик, и казалось, что там ползёт змейка… «Сегодня же сбегу отсюда, — сдвинув брови, решил Саша. — Пропадут каникулы!»

Где-то невдалеке сухо зашуршала осока, и Саша, обернувшись, увидел Натку. Она шла быстро, к вискам её прилипли мокрые после купания завитки волос. «Видно, что-то случилось», — подумал Саша, но на всякий случай независимо отвернулся — очень надо! — и удивился, когда Натка остановилась рядом.

— Я так и думала: сидишь тут один и скучаешь! — быстро взглянув на него, сказала она с укоризной. — А с нами не пошёл!

Саша растерянно молчал.

— Конечно, я понимаю: ребята незнакомые и всё такое, — сорвав веточку полыни, Ната помяла её пальцами. — Но как узнаешь их, сразу поймёшь — ребята хорошие!

Сообразив, что Натка вернулась за ним, Саша обрадовался и отвернулся, чтобы она не заметила этого:

— Зачем знакомиться? Вам, кажется, и без меня весело.

— Так ведь тебе плохо! — удивлённо воскликнула Натка. — Что, так и будешь целое лето один у речки сидеть?

Шагая за Наткой, Саша всё удивлялся, почему так легко поддался на её уговоры. Получилось, вроде без этих ребят он и впрямь жить не может…

— Идём напрямик, так быстрее, — раздвигая ветки, сказала Натка, и Саша, свернув за ней, опять подивился своей податливости — только что он презирал эту девчонку, а теперь топает за ней…

«Всё от скуки!» — решил Саша и услышал:

— Тебя как зовут?

— Меня? Саша, — и тут же поспешно поправился: — Александр.

— А меня — Наташа. Высокого мальчика — Андрей, который поменьше…

— Знаю, — перебил её Саша. — Того, что поменьше, зовут Юзик, он по соседству с моей тётей живёт.

— С тётей Глашей? — живо обернувшись, улыбнулась Натка. — Значит, и мы с тобой соседи!

— А Андрей… он местный? — почему-то заинтересовал его долговязый парнишка.

— Нет. Из Москвы.

Саша вздохнул: везёт же людям! Небось, парады не по телевизору, на Красной площади смотрит!

Натка вдруг ойкнула, остановилась, и Саша увидел, что она, как в капкан, попала ногой в колючую проволоку.

Она дёрнулась, чтобы освободиться, и по её ноге юркой змейкой скользнула вниз тёмная струйка крови.

Ещё не ощущая боли, Натка обернулась к Саше. Лицо у неё было растерянное и испуганное. И Саша, вдруг почувствовав себя сильным, рванулся к ней. Осторожно распутав проволоку, он достал носовой платок. Крепко перевязал ранку, хмурясь, сказал:

— А теперь домой надо. Проволока ржавая, папа говорит, это очень опасно. А он врач, знает…

Натка тоскливо вздохнула:

— Теперь уколы делать будут. Больно! Мне однажды уже делали…

Саше стало жалко эту большеглазую испуганную девчонку, и он, сдвинув брови, строго сказал:

— Ничего, от этого не умирают!

Но, повторив слова отца, так заставлявшего его в детстве пить рыбий жир, Саша смутился: человеку больно, а он, дурак, острит.

— Пойти с тобой? — смущённо предложил он, но Натка отрицательно покачала головой.

— Ну, тогда я к ребятам… знакомиться. Хочешь?

Это было чуть ли не самопожертвование с его стороны, — мол, не хочется, но всё-таки пойду, если ты хочешь! Натка поняла это и слабо улыбнулась — её, видно, здорово испугал вид крови.

Саша постоял ещё немного, пока васильковое Наткино платье не скрылось в зарослях, а потом нехотя подался к ребятам. И зачем только он пообещал ей, что пойдёт к ним? Хоть она и добрая, вернулась за ним, а всё-таки не надо было обещать!

Выбравшись из кустов, Саша сразу увидел Андрея и Юзика. Сосредоточенно, прикусив от усердия язык, Юзик сдирал с лозы кору. Саша догадался, что он готовит новое удилище. Андрей носился с мячом по полю, отрабатывал удар.

«И чего, спрашивается, я к ним притащился?» — засомневался опять Саша, раздумывая, не нырнуть ли ему, пока не поздно, назад, в кусты. Но Юзик приподнял голову и, увидев его, весело закричал:

— А за тобой Натка пошла!

У Саши полегчало на душе — а он ничего, этот Юзик, не обижается по пустякам.

Только Саша стал рассказывать, что приключилось с Наткой, как примчался Андрей. Он дышал жарко, ртом, как дышат в душный день уставшие собаки. Послушав немного, ухмыльнулся: «Чего это ей в проволоку лезть понадобилось?» — и опять погнал мяч по лугу. Нет, этот Андрей Саше совсем не нравился…

Зато Юзик расстроился.

— Вот беда! — сказал он, бросив на траву недоделанную удочку. — А мыто думали в волейбол поиграть!

Говорил Юзик неторопливо и выглядел как-то солидно.

Саша сел рядом, и Юзик, добродушно поглядывая на него, рассказал, как этой весной, наблюдая ледоход, сорвался со старой вербы и угодил в воду, а после такого купания почти месяц провалялся с воспалением лёгких в больнице.

— Я на эту вербу сто раз лазил и вдруг свалился! — улыбнулся Юзик.

— Бывает, — сказал Саша. — Слушай, я одного понять не могу откуда здесь колючая проволока взялась?

— С войны ещё. В нашей деревне целых два года немецкий гарнизон стоял. Мать рассказывала, они колючей проволокой тут всё опутали, партизан боялись. Остатки кое-где по зарослям всё ещё валяются, ржавеют…

Оказалось, Юзик знал множество интересных вещей. Зачерпнув со дна заболоченного ручейка, впадавшего в речку, густого, вязкого ила, он тут же показал, как добывать наживку для рыбы — мотыля. Обрезав ножиком гусиное перо, сделал поплавок. Затем, поманив Сашу за собой, тихонько раздвинул кусты и показал ему гнездо дикой утки. Гнездо было пустым, утка с утятами куда-то уплыла. Саша не успел пожалеть об этом, потому что увидел, как небольшая красивая птичка, переливаясь голубым и красным, пронеслась прямо над их головами и вдруг упала в воду.

Саша ахнул, а Юзик и ухом не повёл.

— Зимородок. Охотится, — коротко пояснил он.

И верно: через минуту птица как ни в чём не бывало спокойно взлетела на сук дерева, держа в клюве маленькую рыбёшку.

Саша с большим уважением взглянул на приятеля. Но тут зимородок встрепенулся, тревожно забил крыльями и поспешно юркнул в зелёную гущу ветвей.

Над самой рекой, широко распластав крылья, планировала большая птица. Саша разглядел клюв, изогнутый острым крюком, и острые хищные когти.

— Коршун?!

Юзик кивнул.

— Эх, камня нет! — оглядевшись, сказал Саша, но Юзик строго сдвинул белёсые брови:

— Ещё чего!

— Так он же хищник! — возмутился Саша.

— Ну и что? — удивился Юзик. — Значит, в него камнем, да? Хищники тоже пользу приносят!

Устав гонять мяч, прибежал Андрей.

— В волейбол ста-но-вись! — крикнул он издали и запустил в ребят мячом.

Саша успел его поймать, но, почувствовав боль в руке, выронил. Ловко поддев мяч носком и поймав его, Андрей пренебрежительно усмехнулся:

— Играть, что ли, не умеешь?

Можно было, конечно, сказать про больную руку, но говорить почему-то не хотелось. Ничего, сейчас он покажет ему, на что способен!

— Ну-ка, держи!

Саша взял мяч, подбросил и с силой ударил кулаком. Мяч пронёсся мимо уха Андрея и врезался в кусты.

Поскучнев, Андрей нехотя полез за ним. После того как Саша сгонял его в заросли ещё два раза, он заявил, что играть в волейбол втроём неинтересно. Вот команду бы собрать, да на площадке, да с сеткой… Но Саша не стал его слушать. Он принялся показывать Юзику, как подавать «кручёные» мячи, как принимать «резаные» — им и без Андрея было интересно. Тогда тот, обидевшись, ушёл.