Тогда Чертик решил:

— Я поймаю тебе звезду, раз ты так этого хочешь.

Тополь удивленно посмотрел на него. А Чертик выступил вперед, подпрыгнул, схватил что-то рукой и с видимым усилием дернул вниз. Ни боли, никаких других ощущений — но вот его фонарик оторван и светящимся шариком покоится в его ладони.

Чертик, улыбаясь, протянул добытую «звезду» Тополю. Фонарик коснулся его пальцев, и лицо мальчика озарилось самой восторженной и счастливой улыбкой, которую когда-либо приходилось видеть Чертику.

Нет, Чертик не услышал ни единого слова или даже звука. Но что-то словно ударило его, он резко обернулся… И успел увидеть среди падающих звезд нежную улыбку призрачного силуэта, почти тотчас растворившегося в воздухе. Длинные белые одеяния и копна длинных-длинных серебряных волос — вот и все, что удалось увидеть Чертику.

— Теперь мое желание просто обязано исполниться! — отвел его подальше от изумления голос Тополя. — Спасибо тебе большое, Чертик! — он будто и не заметил, что фонарика на голове друга больше нет. — Ты случайно не видел ангела?

— К-кажется, видел, — неуверенно вымолвил Чертик, вспоминая призрачный силуэт.

— Да, я тоже думаю, что ты видел, — серьезно кивнул Тополь.

Он взял Чертика за руку и, радостно смеясь, понесся вниз по склону.

В следующий раз Тополь пришел на поле не ночью, как обычно бывало, а ранним вечером. Он сказал, что они с Чертиком долго не увидятся. Теперь Тополю придется быть далеко-далеко отсюда, но он обязательно вернется при первой же возможности. Оказывается, он знал об этом и раньше, просто не хотел верить и до последнего надеялся, что все будет иначе. Вот такими были последние слова, которые услышал от него Чертик… Тополь отправился в это загадочное «далеко-далеко», а он снова бродил по полям один.

Да, теперь не оставалось сомнений, что он именно заблудился. По-другому просто и быть не могло — ведь он отдал фонарик Тополю. Путь больше ничего не освещало, и в темноте Чертик сбился с дороги.

Теперь он вспомнил, как день за днем, месяц за месяцем, год за годом брел в никуда. К нему больше не слетались светлячки, и даже если бы Тополь вернулся, он не смог бы найти своего друга. Как? Ведь во тьме не светил путеводный огонек. Теперь он светил в неизвестной стране Далеко-Далеко. Он светил в ладонях Тополя, свято верившего, что это — упавшая с неба звезда, исполнившая его желание.

Эти мысли постепенно угасали в сознании Чертика вместе с надеждой, что когда-нибудь Тополь вернется. Он потерял свою тропинку, а с ней потерял и память. Он просто шел, шел, шел. Шел при свете дня, шел в темноте, ничего вокруг не видя, спотыкаясь и падая. Так, однажды, он вышел к городу. Здесь ночные улицы освещались огнями. Здесь было что-то близкое, знакомое душе, истощенной бесплодными поисками хоть какой-нибудь тропинки. Канули в небытие те времена, когда все было легко и просто, когда путь освещал фонарик.

Чертика растрогали ожившие воспоминания. Интересно, подумал он, а где был все это время Тополь? Почему вернулся только сейчас? Или все это бред, какая-то волшебная песня, заставляющая воображать невесть что?..

— еще раз спел Тополь и умолк. Теперь играла только музыка. А певец смотрел на Чертика с грустной надеждой. Его тревожный взгляд миновал вооруженных охранников и замер. Он будто спрашивал — «Ну же, ты помнишь? Помнишь?»

Чертик улыбнулся. Это было так необычно для него, но он даже не обратил внимания на забытые ощущения. Заключенный, вновь обретший имя, поднял скованные руки и сделал такой же жест, как Тополь недавно — провел дугу от макушки. Теперь он знал, что среди длинных черных волос затерялся тот жгутик, на котором некогда висел фонарик. Или все-таки нет? Что ж, теперь Тополь наверняка даст ему знать о правдивости вернувшихся воспоминаний. Вот он увидел его жест… И счастливо улыбнулся. Музыка повторила свой круг.

— Наше обещание все еще живет! — радостно запел, почти прокричал Тополь, вскидывая руку к темному небу. И тут Чертик заметил, что в ней что-то сверкнуло. Но многочисленные зрители ничего не заметили — их словно вообще не было здесь, хотя крики и говор говорили об обратном.

Никто не проследил взглядом за шариком света, который Тополь бросил вперед. Стражники не отреагировали, когда в скованные руки Чертика мягко приземлился маленький огонек. Едва коснувшись его ладоней, он рассыпался в пыль…

— Помнишь ангела слова? — пропел Тополь с заговорщицким видом.

И Чертика, совсем как тогда, на холме, что-то резко толкнуло. С бешено колотящимся сердцем он метнул взгляд на человека с длинными серебряными волосами. Теперь он стоял вполоборота к Чертику, скосив на него взгляд и виновато улыбаясь. В следующий момент он растворился в воздухе, будто его никогда и не было здесь.

Следующим утром все последствия гуляния убрали, и невозможно было поверить, что ночью здесь проходило такое волшебное празднество. Пыльная площадь вновь стала пыльной площадью, и хранила в себе не музыку и огни, а приглушенный злорадный говор и куда более мрачные сооружения, нежели сцена. Двое приговоренных уже успели их посетить; оставался только Чертик. Долго ждали его люди, пылая огнем ненависти и скорби. И вот, наконец, его повели через площадь.

Его руки, как и на празднике, были опущены под тяжестью оков, но даже толпа заподозрила нечто неладное, глядя на него. Он не выглядел невозмутимым и безразличным ко всему, как вчерашним утром на суде. В нем не было ни печали, ни страха — ничего, что так надеялись увидеть жаждущие отмщения люди. Лицо приговоренного было спокойно и… счастливо. Лишь крохотная толика грусти была в этом счастье: он жалел, что нельзя еще раз увидеть улыбку Тополя. Его не было в этой собравшейся толпе.

Но перед тем как сделать последний шаг навстречу своей смерти, Чертик обернулся и бросил взгляд за стены города. Туда, где, был уверен он, на том самом холме, с которого они когда-то наблюдали звездопад, сидел Тополь и с улыбкой ждал, ждал… Чего? Это было загадкой для Чертика. Но он на всякий случай улыбнулся, надеясь, что если Тополь и холм этого и не увидят, то хотя бы почувствуют. Он был так благодарен им за вернувшиеся воспоминания и воцарившийся мир в душе.

С легким сердцем он шагнул вперед, отдавая себя в распоряжение палача.

Темнота рассеялась так же внезапно, как и наступила. В голове смешались самые разные, но такие близкие друг другу картины — темная ночь, падающие звезды, праздничная музыка. Однако все это меркло и бледнело по сравнению с фонариком, весело светившим прямо перед глазами.

Чертик вздрогнул и вскочил на ноги. Трава зеленого поля доставала ему до пояса — нетрудно догадаться, что ему не больше восьми лет. Но что же это? Неужели и праздник, и казнь, и вся его жизнь были сном?

— Чертик!

Чертик обернулся. В свете огонька он увидел маленького Тополя.

— Как я рад, что мы снова вместе! — радостно улыбнулся тот. — И звездочка снова с тобой. Я больше не заберу ее, и не проси! Ты совсем без нее не можешь, — щелкнул он по фонарику.

Ощущение было престранным, и Чертик отчего-то залился краской.

— Я… я не понимаю… — пробормотал он.

Тополь рассмеялся звонким, счастливым смехом.

— Да ведь ангел исполнил мое желание! Но оно бы не исполнилось, если бы ты меня не вспомнил. А ты вспомнил, да еще как!