— Известный?

Ёсихико тоже вышел на площадку, и беспощадные лучи летнего солнца обрушились от него. Он тут же прищурился от света и жара.

— Да, потому что с ним связана древняя легенда, — раздался голос Ёдзи на фоне пения цикад. — Говорят, там погребена голова Тобэ Нагусы.

— Тобэ Нагусы?.. — Ёсихико нахмурился, услышав незнакомое имя.

— Вообще, их храм всегда специализировался на сборе и изучении фольклора, так что отец Тацуи многое знает о Тобэ Нагусе и древней истории. Вернее, как раз в ходе изучения легенды о Тобэ Нагусе он и начал разбираться в истории, — продолжил Ёдзи, вышагивая с фурином. — Он сам не из той семьи, а влился в неё по женитьбе, но копание в истории пришлось ему по душе. Он коллекционирует не только древние редкости, но и старые глиняные горшки. В общем, в истории он разбирается даже лучше меня, только характер у него сложный, так что постоянно конфликтует с Тацуей. Вот у него сын атеистом и вырос.

— Стоп-стоп, погодите. Кто такой Тобэ Нагуса?

Ёсихико не успевал переваривать речь Ёдзи и решил для начала разобраться с этим именем. Погребённая голова — это явно из ряда вон выходящая история.

— Что, никогда не слышал? — Ёдзи отвлёкся от попыток позвенеть фурином и повернулся к Ёсихико. — Нагуса — это древнее название территории, которую сейчас занимают города Вакаяма и Кайнан. И вот когда-то Нагусой управлял человек по имени Тобэ. Сейчас про это уже и правда мало кто помнит. В «Записках» этого вообще нет, а в «Нихон Сёки» всего одна строчка.

Ёдзи вернулся к расхаживанию по площадке и поиску ветра. Под подошвами его сандалей шуршал песок.

— Двадцать третьего июня армия императора пришла в деревню Нагуса и убила Тобэ. Если точнее, казнила за сопротивление Дзимму, который пытался захватить восток. Если верить легендам тех времён, тело Тобэ разрезали на три части, которые похоронили порознь для устрашения мятежников. Голова отдельно, тело отдельно, ноги отдельно.

— Причём голова Тобэ погребена дома у Оно?.. — пробормотал Ёсихико, переваривая слова.

Он и не думал, что Тацуя живёт в храме, о котором к тому же ходит такая слава.

— Как раз где-то здесь и была битва с армией императора, которая шла из Химуки на восток в поисках места для новой столицы, — вдруг заговорил Когане, долгое время молча слушавший их разговор в тени дерева. — Даже я не знаю наизусть всей истории Страны восходящего солнца, но о крупных битвах наслышан.

Глаза Когане сверкали в тени, настолько же тёмной, насколько ярко светило солнце.

— В конце концов император победил и доверил эту землю Амэномитинэ-но-микото, такому же небесному богу, как и он сам. Можно сказать, он передал ему эту землю, как случилось в Идзумо. Разница в том, что эта передача состоялась на пролитой крови.

Ёсихико молча сглотнул. Многие люди пролили кровь в той битве, в том числе Тобэ Нагуса. Как же сильно нужно сопротивляться, чтобы враг решил расчленить твой труп? Получается, правление Амэномитинэ-но-микото держится на многих жертвах, в том числе Тобэ Нагусы.

— Ёдзи, зачем вы рассказываете Хагиваре эти сказки? — потрясённый жестокой историей Ёсихико услышал голос вернувшегося Тацуи. — А что касается работы моего отца, то он просто прикрывается древностью нашего храма, чтобы толковать бессмысленные истории так, как ему нравится.

Как всегда, трудно было понять, говорил Тацуя с разочарованием или злостью.

— Ты как всегда. Только услышишь об отце, так упрямиться начинаешь, — бросил Ёдзи, оборачиваясь к Тацуе, затем вдруг посмотрел на Ёсихико: — Во, кстати, про кандзаси!

Ёсихико машинально выпрямился.

— Может, отец Тацуи сможет тебе что-нибудь подсказать?

— Ёдзи! — осуждающе выкрикнул Тацуя. — О чём это вы? Мой отец не сможет ему помочь!

— Но он всё равно разбирается в древности лучше музейных работников. Своди уж товарища, он из самого Киото приехал.

— Это ведь не повод… — продолжал упрямиться Тацуя, потому что Ёдзи будто бы не видел никаких преград.

Судя по словам Тацуи, между ним и отцом и правда серьёзный разлад, но в то же время Ёсихико не мог отказаться от встречи с человеком, который якобы хорошо разбирается в древностях.

— Если он может мне помочь, я бы хотел с ним поговорить… можно?

Ему было неловко перед Тацуей, но он не мог забыть о делах.

— Хагивара… — Тацуя посмотрел на него в сомнениях, будто пытаясь что-то сказать.

Неловкую тишину нарушило ворчание Ёдзи:

— Не, ничего не выходит, — он вздохнул и опустил фурин. — Плохой сегодня ветер. И вообще он, по-моему, год от года слабеет.

Ёдзи вытер вспотевший подбородок и посмотрел на молельню. Листочки свисающих фуринов слегка покачивались, но приятного перезвона не было слышно.

— Раньше такой ветер был, что звон фуринов слышался издалека, — Ёдзи сел на крыльцо конторы, вытянул ноги и включил вентилятор на полную мощность.

Ёсихико бросил ещё один взгляд на молельню. Молчали колокольчики, над ними безмолвствовало синее небо. Сейчас оно казалось ещё более летним, но что-то в его цвете навевало осеннюю тоску.

— Тацуя! — услышал он голос сестры на фоне вечернего полумрака и гудения насекомых. — Тацуя, ты где?

Но маленький Тацуя упрямо не отвечал. Не из вредности и не потому, что хотел спрятаться — он прекрасно понимал, что сестра в два счёта отыщет его. Его мать погибла, когда он был во втором классе, и с тех пор сестра всегда старалась заменить её, хоть и была всего на пять лет старше. Она знала его лучше, чем кто-либо другой.

— Так и знала, что ты здесь.

Наконец, сестра добралась до рощи за домом, где отыскала Тацую и разочарованно вздохнула.

— Ты опять поругался с отцом?

Она всё ещё была в школьной форме — видимо, только что вернулась. Сестра уверенно подошла к Тацуе по опавшим листьям, освещая его карманным фонариком. В воздухе пахло влажной землёй, повсюду пели жуки.

— Мне сегодня Тору и Рюдзи сказали, что мой отец ненормальный.

Тацуя, до сих пор не снявший бейсбольную форму, отвёл взгляд. Он учился в пятом классе начальной школы и уже привык к насмешкам в свой адрес, но всё стало гораздо хуже с тех пор, как кто-то заметил в колонке одного еженедельника статью о том, как исследователь древностей ставит под вопрос истории о богах.

— Они говорят, мой отец только и делает, что порет чепуху.

Будучи школьниками, они не могли разбираться в таких вещах. Наверняка это взрослые их надоумили. Но это лишь доказывает, что есть люди, которые так считают.

— Поэтому ты решил поспорить с отцом? — сестра ещё раз вздохнула и села на корточки, чтобы заглянуть Тацуе в глаза. — Если наш отец и правда ненормальный, никто его словам всё равно не поверит, так что не бери в голову.

— Но зато из-за него постоянно достаётся тебе и мне! Если бы отец не опубликовал исследование о Тобэ Нагусе, надо мной бы не издевались!

Как его только угораздило родиться в храме? Его никогда не интересовали ни боги, ни великие предки. Почему у него нет нормальной жизни, как у одноклассников?

И вообще, если боги действительно существуют, то почему они отобрали добрую маму у него и сестры, а затем заставили отца так оторваться от своей семьи?

Сестра Тацуи молча смотрела на капризничающего брата. Наконец, она положила фонарик на землю и взяла мальчика за руки.

— Рё мне уже рассказал. Тебя взяли в основной состав, да? Поздравляю.

Тацуя вытаращил глаза и прикусил губу. Ну почему сестра настолько хорошо понимает его?

— Я думал… он обрадуется… — с трудом выдавил он из себя, и слова тут же утонули в пении жуков.

Он впервые в жизни попал в основной состав команды малой лиги и радостный примчался домой. Он верил, что отец очень обрадуется, узнав такие новости. Но вместо этого отец был с головой погружён в какие-то непонятные книги и на рассказ о бейсболе ответил лишь дежурными фразами. Тацуя хотел, чтобы он услышал и гордился им, но когда попытался повторить громче, отец разозлился и отругал его. В отместку Тацуя попытался испортить книгу, за что получил по ушам. Не зная, куда податься, он пошёл в лес за домом, где ему вспомнились желчные упрёки в адрес отца от одноклассников, которые так и не попали в основной состав.