Именно она помогла Амэномитинэ-но-микото вспомнить о своей божественной сущности.

Амэномитинэ-но-микото поднял голову, выдохнул и бросил решительный взгляд в сторону своего храма.

Он не знал, какую правду о себе узнает, когда раскроется тайна кандзаси, и пока что ему оставалось лишь защищать из храма мирную жизнь людей Кинокуни. И неважно, что истина может оказаться такой невыносимой, что заставит его покинуть мир.

Амэномитинэ-но-микото зашагал по дороге, и его щеки коснулся влажный летний ветерок.

***

Какое-то время грузовичок ехал по центральным дорогам, но, наконец, свернул в глубь спального района. Вдруг впереди показался холм; Тацуя объехал его и припарковал машину на стоянке у склона. Выйдя, Ёсихико чуть не оглох от пения цикад. Сильный порыв ветра обдал его летним жаром, всё тело покрылось потом.

От стоянки вверх по пологому склону шла тропа, петляя между деревьев. Поднявшись по ней, Ёсихико оказался на площадке, игравшей роль территории храма. Впереди виднелся молельный павильон на каменном фундаменте. Ветра и дожди давно окрасили его доски в чёрный, и на их фоне белая штукатурка под крышей сразу бросалась в глаза. Прямо перед павильоном висели большие эмы13 с символом года по китайскому зодиаку. Трудно было поверить, что они посреди жилого района — со всех сторон их окружали деревья и вездесущее пение цикад.

— Кандзаси?

Тацуя сразу же пошёл в контору, которая находилась точно напротив молельни, с другой стороны площадки. В ответ на приветствие из здания вышел загорелый мужчина лет тридцати пяти в футболке, шортах и сандалиях. Судя по растрёпанным волосам, его оторвали от дневного сна. Если бы Тацуя не представил этого мужчину как Ёдзи, сына настоятеля храма, Ёсихико ни за что не признал бы в нём священника.

— Да, очень старая. Мы ищем, кому она принадлежала… — ответил Ёсихико, посматривая за Когане, который норовил всюду сунуть свой нос.

— Конечно, у нас тут старый храм, и в нём повсюду валяется не менее старый хлам, да и я в старине более-менее разбираюсь, но кандзаси?.. — Ёдзи почесал затылок, глядя на картинку с украшением на смартфоне. — Хотя, с другой стороны, у меня такое чувство, что я её уже видел…

— Вы её видели?!

— Может быть, но я не помню, — равнодушно пояснил Ёдзи.

Ёсихико тяжело вздохнул.

— Ты должен был понимать, что не всё будет так просто, — заметил подошедший к Ёсихико Когане и почесал морду задней лапой.

Конечно, ему легко было говорить, но неужели он правда думал, что Ёсихико не расстроится, потеряв драгоценную зацепку?

Видя разочарование собеседника, Ёдзи попытался поддержать его:

— Да ладно тебе, не унывай. Лучше расскажи, как городская торговая палата докатилась до таких дел.

— А, нет, я не… — тут же возразил Ёсихико, но замялся.

Не мог ведь он сказать, что работает лакеем богов. Заметив замешательство товарища, на помощь пришёл Тацуя, который как раз нёс к конторе взятую из грузовика картонную коробку.

— Он не сотрудник, просто мой знакомый по школе. Мы случайно встретились на станции, и я подумал, что вы сможете помочь ему с кандзаси.

Тацуя осторожно поставил коробку, вытер пот со лба и включил старый вентилятор возле входной двери. Судя по тому, что он не спросил у Ёдзи разрешения, он в этом храме частый гость.

— А-а, вот оно что. Если знакомый по школе, значит, тоже бейсболист?

Включился движок, и вентилятор начал гнать перед собой тёплый воздух синими лопастями. Ветра не было, так что даже такой поток приносил прохладу и облегчение.

— А, да. Я учился в Киото, мы часто виделись на тренировках…

И стоило Ёсихико ответить, как у Ёдзи сверкнули глаза.

— Что ж ты сразу не сказал! Я, знаешь ли, капитан команды, мы играем в бейсбол на траве. Хочешь с нами?

— Э-э, нет, я уже давно не… — вежливо отказался Ёсихико, глядя в горящие глаза Ёдзи.

Вообще, наверное, он бы смог сыграть в бейсбол на траве, но его тело уже давно потеряло тонус, к тому же не хватало ещё перегрузить правое колено и заработать непроходящую боль.

— Господин Ёдзи, я вас умоляю, перестаньте каждого встречного звать играть в бейсбол, — удручённо попросил Тацуя, отвлекаясь от изучения содержимого коробки. Судя по всему, он уже привык к таким сценам.

— Ну мне ведь не хватает людей! Вот ты бы сам согласился — и был бы порядок, но ты ведь не хочешь. Знаешь, как тяжело всё время искать последнего игрока?

Ёдзи присел на крыльцо, достал веер с логотипом винной лавки и начал себя обмахивать. Ёсихико наконец-то понял, откуда у священника такой загар.

— Вы бы лучше груз проверили, — невозмутимо предложил Тацуя.

Ёдзи поморщился и подтащил картонную коробку поближе к себе. Ёсихико тоже заглянул внутрь. Помимо пенопласта и старых газет внутри были фурины из керамики, металла, стекла, некоторые ручной работы с нарисованными персонажами, были даже из кораллов.

— Так вот что ты нёс?..

Вот в чём была цель поездки, к которой присоединился Ёсихико. Когане встал возле Ёсихико и задумчиво уставился на фурины.

— У нас каждый год в августе фестиваль фуринов, нам их присылают со всей страны. Всё начиналось с колокольчиков, которые отгоняли медведей от паломников, идущих в Кумано, а потом появились фурины с бумажками, на которых писали пожелания, например, успехов в искусстве. Возле станции есть место, куда можно пожертвовать фурины, их потом, как видишь, приносят прямо к нам, — пояснил Ёдзи озадаченному Ёсихико. — Сейчас это уже одно из главных городских мероприятий, оно проходит при поддержке торговой палаты, администрации и других храмов. В честь этого проводятся стамп-ралли14, а завод в Куроэ делает фурины с фирменной лакировкой и вешает их в храмах. В этом году будут сине-зелёные, у нас тоже будут под потолком висеть, но мы ещё не развесили до конца.

Ёсихико проследил за взглядом Ёдзи. С бамбуковых палок под потолком молельной уже свисало несколько фуринов. Видимо, это и есть подарки храму. Все они были одинаковой каплевидной формы, но отличались цветами: одни ярко-синие, словно море, другие — зелёные, словно листва. Пока что их было около десяти, но когда станет больше и они начнут дружно звенеть на ветру, зрелище будет действительно впечатляющим.

— Кстати, Тацуя, ты ведь и сам чуть не пожертвовал нам фурин, когда был маленьким, — вдруг вспомнил Ёдзи и посмотрел на Тацую.

— Может быть. Я уже не помню.

— Ну что ты, это ещё когда у тебя мама живая была, помнишь? Вы его всей семьёй делали. Правда, когда вы его принесли, ты заплакал, потому что не хотел отдавать, и так и унёс домой.

— Не помню.

— С тех пор ты вообще не появлялся на фестивале. А вот Нанами приходила каждый год.

— Я не… — Тацуя попытался что-то возразить в ответ на неожиданные откровения Ёдзи, но в итоге промолчал, снял обувь и ушёл в глубь конторы.

— Эй, Оно!.. — воскликнул Ёсихико.

— Да ладно тебе, он просто в туалет пошёл, — бросил Ёдзи и ухмыльнулся. — Знаешь, в детстве он был приветливее и только с родителями никогда не ладил. Начнёшь с ним о семье говорить, сразу обижается. А ведь казалось бы, давно уже вырос, — Ёдзи протяжно вздохнул.

— Э-э, Ёдзи, вы знали Оно ещё маленьким? — спросил Ёсихико, на самом деле мало что знавший о своём школьном приятеле.

— Ага. Я, может, и старше, но у его семьи тоже храм есть. Его отец меня часто на встречи приглашал, там я его и видел.

Ёдзи наугад достал из ящика фурин и прошёл на территорию храма. Ёсихико спросил вдогонку, не поверив своим ушам:

— Что значит храм? Семья Оно владеет храмом?

— Ага. Ты что, не знал? — Ёдзи поднял фурин правой рукой, пытаясь уловить ветерок. — У нас, конечно, старый храм, но и их не моложе. Очень известный в узких кругах.