– А что он может делать? – не унимался Мирослав.

– Этот камень усиливает мысль, когда необходимо очень быстро создать в пространстве Образ и передать его кому-то; а также он имеет связь времён, – спокойно ответил Светослов.

– Здорово… – улыбнулся изумлённый Мирослав.

Родосвет, стоявший рядом, внимательно смотрел на отца, объяснявшего Мирославу всё это; он тоже улыбнулся в восхищении.

– Но ты хотел мне подыграть, – напомнил сыну Светослов.

– О да, сейчас, я – мигом! – ответил возбуждённый Мирослав и умчался за своей свирелькой.

Светослов сел под яблоню с густой травой вокруг, что было местом Силы, и стал настраивать гусли. Трёхлетний Родосвет тем временем подсел к отцу поближе, но не мешал ему. Он слушал, как отец живые звуки извлекает и всё пространство наполняется каким-то необычным трепетом, в котором была и часть его любви огромной ко всему… Тут подбежал радостный Мирослав со свирелькой в руке и сел рядом с отцом. Ведамира присела рядом, любуясь детьми и супругом. Наконец Светослов произнёс:

– Ну вот, теперь можно начать.

И он заиграл на гуслях. С каждым звуком в пространстве словно вспыхивали незримые образы, творимые этими дивными звуками, приводя всё живое в поющий восторг; и Мирослав начал подыгрывать отцу на своей свирельке. Музыка усилила свою волшебную силу; казалось, всё вокруг объяло дыхание чувств, исходивших от душ, извлекавших гармонию.

И тут Ведамира поднялась и плавно вышла на полянку. Она стала танцевать под эту чарующую музыку, кружась в ликовании. В её грациозных движениях таилась та сила, что движет мечтами, даря вдохновенье. Маленький Родосвет заворожённо слушал эту музыку, глядя, как мама кружится в необычном воздушном и плавном танце. Он улыбнулся и прошептал:

– Моя мама – богиня…

Когда это волшебное действо закончилось, Ведамира плавно подошла к супругу с детьми и вымолвила:

– Какая музыка чудесная! Я до сих пор витаю в небесах… А как вам мой внезапный танец?

– Мама, ты просто богиня! – воскликнул Родосвет.

– Да, такого я ещё не видел, – добавил Мирослав.

– Спасибо, милые мои, – сказала, улыбаясь, Ведамира. – Я думаю, что не одна я творила эти чудные движенья.

Светослов провёл ладонью по струнам гуслей и произнёс:

– Чудесное рождается внезапно… Да, мы все – боги.

Он одарил улыбкою супругу и добавил:

– А мама наша нынче новый Образ сотворила, сама не ведая того.

– И какой же? – вдруг удивилась Ведамира.

– Тот Образ, что распахнутые чувства круженьем по спирали возносит в небеса. Вращенье – суть его творящая, и это восхожденье смыслом тайным наделяет всё вокруг; и так же снизойдёт вращенье это в мир, когда туман проникнет в души… Ничто не исчезает в никуда – вот тот закон, что с нами вечно. И это нужно помнить и хранить.

Светослов, сказав всё это, вдруг задумался. Он отрешённо смотрел куда-то вдаль.

И Ведамира вдруг произнесла:

– Я думаю, что мы ещё немало образов все вместе сотворим. И дети наши всё сильней, мы вместе – сила, способная смирить грозу и сад из пепла возродить.

Светослов посмотрел на детей, сидевших в траве в ожидании чего-то нового и необычного, глянул на Ведамиру и провёл ладонью по струнам гуслей.

И он сказал:

– Пожалуй, я ещё сыграю. И спою…

Он пальцы к струнам приложил и заиграл.

Пространство сада всколыхнула музыка непостижимой красоты.

И Светослов запел:

– Лейся, явь поющая,

Ключевым биением;

Речью мы запущены

В чудеса творения.

Напои сияньем дух,

Воля чисторосная!

Я по воздуху веду

Силу светоносную!

Полыхнули на ветрах

Думы первоцветные;

И живут мечты в ладах

Росами несметными…

Эти фразы, слетавшие с уст Светослова, одновременно вспыхивали в пространстве, очаровывая Ведамиру с детьми. Затем они плавно растворились в воздухе. Светослов закончил петь, сделал каданс на гуслях, и посмотрел на детей и на Ведамиру.

Трёхлетний Родосвет вдруг воскликнул:

– Папочка, ещё! Ещё играй! Это волшебные песни!

– Да это же сияние слов, светословие! Ещё поиграй, папа! – подхватил Мирослав.

В глазах Ведамиры звучало то же самое, о чём просили дети.

– Ну, раз вам понравилось, то я спою ещё.

И Светослов опять заиграл и запел то, что он пел в детстве, когда ему было четыре года:

– Сад моей живой любви

Ныне дар мне вызвонил!

Воля ясная, лови

Славу мира сызнова!

Никому не дай пучин,

Сила всепоящая;

Вижу высь, я – Бога сын,

В сердце – быль звенящая!

Пропою тебе любовь,

Весь – как на ладони я,

Воссияет небо вновь

Света слов гармонией!..

Это пение Светослова сопровождалось точно таким же сиянием слов в пространстве перед ним. Он закончил играть и петь и выдохнул:

– Ну вот, теперь – всё в радости…

Дети заголосили.

– Папочка, ты кудесник! – воскликнул Родосвет.

– Папа, это живые песни! Я чувствую новые силы! – вторил Мирослав.

– Спасибо, милые мои, – ответил Светослов и посмотрел на Ведамиру. Она присела рядом с ним и положила свою длань на его руку; затем посмотрела ему в глаза и тихо произнесла:

– Сегодня ты играл великий гимн Любви… И, что бы ни случилось в грядущем, знай: мы неразлучны, сила в нас одна – она сквозь камни гиацинтом прорастает.

Светослов взглянул на супругу и ответил:

– Да, ты права; мы все – в одном пути. Так пусть звенит наш путь, смеётся и сияет!

И Мирослав воскликнул:

– Ура! Пускай сияет всё вокруг!

– И пусть звенит, как струны, из которых папа музыку берёт! – подхватил Родосвет.

– Молодец, Родосветушка! – изумилась Ведамира.

Они все встали; Ведамира взяла на руки Родосвета, и Светослов обнял их всех.

Так и стояли они, слушая тайну своих сердец и мысленно озаряя то будущее, от которого никому не дано уйти…

В это время по одной из троп, ведущих к селению Ведов, шёл странный человек. На нём была какая-то старая, потрёпанная одежда и стоптанные сандалии; лицо, обросшее густой бородой и впалые глаза свидетельствовали о том, что шёл он уже довольно долго. Но какова была его цель, оставалось загадкой. Человек этот иногда останавливался и прислушивался, пытаясь услышать что-то важное, необходимое для себя. Наконец, он уселся возле одной из высоких берёз и задумался, глядя вдаль…

Внезапный звук скачущей лошади напряг его и, похоже, обрадовал. Странник этот поднялся на ноги и глянул в ту сторону, откуда донёсся этот живительный звук. По просёлочной тропе скакал лихой молодой всадник на гнедом скакуне. Увидев странного человека с измождённым лицом, этот добрый молодец остановил коня возле него и спросил:

– Откуда и куда путь держишь, добрый человек?

– Да вот, хотел остановиться где-нибудь на ночлег… Иду я издалека… Притомился, – ответил странник.

– А что ты ищешь здесь? – опять спросил молодой ведрусс.

Странник вздохнул, отвёл глаза куда-то в сторону, а затем вымолвил:

– Сказали мне люди добрые, что где-то здесь есть родники с живой водой… Я вот поверил им и в путь собрался…

– У нас тут – вся вода живая. Да ты, я вижу, что-то затаил. Скрываешь суть нелёгкого пути. У нас закон один: коль хочешь в мире с нами жить – всю правду раскрывай, как на ладони – злаки.

Конь всё это время неспокойно гарцевал под всадником, ему приходилось его слегка обуздывать. Странник помедлил и сказал:

– Если по правде, то я ещё хотел бы узнать, что за округа у вас тут такая, – необычная. Мы ведь люди нездешние, знаем только свои уклады, а по нашим меркам всегда полагается человеку иметь звание. А иначе не знаешь, к кому и обращаться…