Темно. И вот уже — явно непрофессиональный мужской голос поет созданную явно непрофессиональным автором песню. Слова такие:

Теперь мы — в тундре.

Начинается история шестая и последняя.

Б о р и с.

А н а т о л и й.

Д е д.

Т а м а р а  П е т р о в н а.

П р о р а б.

К о м а н д и р о в о ч н ы й.

Котлопункт[2] на строительстве кабельной магистрали. Буфет. За стойкой  Т а м а р а  П е т р о в н а, красивая сердитая баба за тридцать, щелкает на счетах. Когда она взглядывает на компанию, расположившуюся за столиком слева, стук становится резче, выражая, видимо, осуждение. За столиком расположились  Б о р и с,  А н а т о л и й  и  Д е д; Анатолий с гитарой, он и поет песню про двух громил. За столиком справа, у самой стойки, одиноко сидит  К о м а н д и р о в о ч н ы й, тип молодого ученого: очки в квадратной оправе, батарея шариковых ручек в кармане кожаного пиджака. На стене типографский плакат: три красноносых субъекта, обвитых зеленым змием. Ниже напечатано:

Воскресенье, четыре часа дня, за окном — дождь. Идет тот страстный и не вполне логичный разговор, когда несколько русских людей собираются за бутылкой. Дед, впрочем, прикорнул, подперев голову кулаком.

Б о р и с (крупный мужик за тридцать, с чащей крепких черных вьющихся волос). Муфта — это дело высокоинтеллигентное. Вот когда я в муфте провода спаиваю — они все разноцветные, — так я цвет пальцами различаю: красный, синий, зеленый, желтый.

А н а т о л и й (запел на какой-то условно лихой мотив).

Д е д (одет небрежнее остальных и поддал больше остальных; внезапно поднял голову). Я вот лично — плотник… Мы рамы ставим, наличники делаем… И здесь — все моя работа, я делал…

А н а т о л и й. То-то вон притолока коромыслом пошла. Видно, кто сляпал…

Общий хохот.

Д е д. Дак ведь материалы, Толя, осина… Едрит ее налево. (И снова задремал.)

Б о р и с. Если бы я не умел муфтить, я б труха был. Никто, ничто и звать никак. (Анатолию.) Или ты, тракторист. Я ваши тайны профессиональные знаю.

А н а т о л и й. Ладно, знаешь. Вот скажи: по какому склону зимою ползти? По пустому или где кустарник?

Б о р и с. Хитер бобер. По пустому. Где кустарник, там снег рыхлый, увязнешь. Так?

А н а т о л и й. Во дает. Так.

Б о р и с. Я тундру люблю. Лес, деревца низенькие: посмотришь — вроде как детский сад за руки взялся. Далеко видно. Хорошо. А вот как определить, где морозобойная трещина пройдет?

А н а т о л и й (запел).

Негромко потренькивает на гитаре. В это время Тамара Петровна подходит к Командировочному.

Т а м а р а  П е т р о в н а (ставит бутылку). Мартовское, свеженькое.

К о м а н д и р о в о ч н ы й. Благодарствую. (Захлопывает записную книжку, в которую что-то записывал.)

Т а м а р а  П е т р о в н а. Как наши ораторы, еще на нервы не действуют? Устроили тут производственное собрание.

К о м а н д и р о в о ч н ы й. Ничего. Для социолога все, знаете, представляет известный интерес. Присаживайтесь.

Т а м а р а  П е т р о в н а (села). А у вас какая задача? Что-нибудь про нашу стройку, или диссертацию готовите?

К о м а н д и р о в о ч н ы й. Ну, диссертацию я, слава богу, свалил пять лет назад. Нет, про вашу стройку. Вопрос текучести кадров.

Т а м а р а  П е т р о в н а. Я б сама отсюда утекла, да нигде особо не ждут.

К о м а н д и р о в о ч н ы й. Приелись такие вот картинки?

Т а м а р а  П е т р о в н а. Под завязку. Я эти их прения наизусть вызубрила. Весь распорядок. Сперва о работе, потом о бесхозяйственности начнут.

К о м а н д и р о в о ч н ы й. А потом?

Т а м а р а  П е т р о в н а. Потом критику на все наведут.

К о м а н д и р о в о ч н ы й. Любопытно. Весьма.

Т а м а р а  П е т р о в н а. Можете проверить, программа точная, как по телевизору.

К о м а н д и р о в о ч н ы й. Что ж, будем считать, что мы с вами ставим небольшой эксперимент. (Достает опять записную книжку.)

Б о р и с. Ну, понеслась душа в рай!

Дед и Борис выпили, Анатолий пригубил и поставил стакан на стол.

Д е д. Закон такой: выпей до дна, донышко поцелуй. (Поцеловал и опять задремал.)

Б о р и с. Толя, глоточек?

А н а т о л и й (как всегда, иронично). Мама не велела. Товарищи, знаете, кто я? Язвенный больной. Пью кефир, ем зефир.

Б о р и с (надкусил пряник, понюхал). Томочка, а чего это пряники у тебя такие особенные? По виду пряник, по запаху — селедка, а на зуб — корунд.

Т а м а р а  П е т р о в н а (с профессиональной быстротой реакций). Ты на меня не ори, я тебе не Каштанка! Я, что ли, их пеку? Иди да жалуйся в ОРС. (Ушла за стойку.)

Б о р и с. Вот так. По физиономии. А все почему? Складирование не по уставу. Пряники с сельдью вповалку.

А н а т о л и й. Бывают пряники мятные, а бывают селедочные. В тундре все бывает. Что такое ОРС? Обеспечь раньше себя, опосля родственников своих, опосля рабочую силу.

Д е д (вдруг очнулся). Бесхозяйственность, вот в чем корень.

Командировочный сделал Тамаре Петровне знак рукой; дескать, вы правы. Она только усмехнулась.

Б о р и с. Точно. Вот смотрите. Муфт не хватает. Муфт, представляешь?! Кабель на куски рубим, муфты из него сочиняем. А он на валюту идет. Пятьдесят долларов метр. Пятьдесят долларов! Ладно муфты — неорганика. Тундру уродуют, зверя изводят. Сколько раз видел: лось убитый лежит, убил какой-то гад, вырезал печень. И ходу…

А н а т о л и й. Все законно. Печень — самый деликатесик. Разбираются товарищи.

Б о р и с. Раньше здесь зайцев было… Стада! Смотришь с сопки, все поле внизу белое. Думаешь, куропатки. Нет, зайцы. Белые-белые. Перехлопали охотнички из своих пушек. Теперь только не хватает, чтобы ягель свели — тогда хана. Олень уйдет…